Наследие Дерини - Куртц Кэтрин Ирен (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
Довольный, Донал закивал и подбежал к столу, где принялся рыться в стопках книг и отыскал, наконец, томик, переплетенный в алую кожу с богатыми разноцветными вставками.
— Да, вот она. — Он обмахнул корешок книги рукавом, затем протянул ее девушке. — Брат Лоренцо принес ее как раз вчера.
Когда она протянула руку за книгой, ей не составило труда коснуться пальцев молодого человека. В тот же миг она установила контакт по тем самым каналам, которые не раз использовала в прошлом.
— Спасибо, Донал, — прошептала она. — Королева будет довольна. А теперь берись вновь за работу, и пусть тебе снятся приятные сны. — Она на миг сжала его обмякшую руку и взяла томик стихов. — Ты будешь помнить лишь то, что я приходила вот за этим. А теперь ступай.
Без единого слова он повернулся, подошел к столу, сел на стул и мечтательно уставился в окно, упершись подбородком в ладонь. Когда она распахнула дверь, чтобы выйти из библиотеки, он погрузился в легкую полудрему, полную невинных грез, достаточно мимолетных, чтобы даже богобоязненному Доналу не пришло в голову поведать о них своему исповеднику Custodes. Для нее это был самый безопасный способ сделать так, чтобы он не заметил чего-то неладного в соседней комнате.
В коридоре, когда она закрыла за собой дверь, по-прежнему не было ни души. С помощью магии она поспешила убедиться в этом. Прижимая к груди томик стихов, который мог бы послужить оправданием ее присутствию в этой части замка, Райсиль осторожно подошла к двери слева по коридору. Она давно знала, что в этой комнате никто не живет, но сейчас, осторожно отодвинув засов и проскользнув внутрь, она впервые задумалась о том, что будет делать, если кто-нибудь поселится в этих покоях. Комната как нельзя лучше подошла бы какому-нибудь книжнику. Но пока что это маленькое помещение с чисто выбеленными стенами оставалось незанятым. Слой пыли покрывал стол и стулья перед остывшим очагом в углу, а тюфяк на узкой койке был свернут и приставлен к стене справа. И все же, несмотря на простоту обстановки, в этой заброшенной комнате она почти могла вообразить себе того человека, который недолго жил здесь и охранял тайну Портала, — человека, которого она никогда не встречала при жизни.
Его звали Этьен де Курси, и лишь очень немногие знали о том, какую огромную помощь он оказал Халдейнам. Из-за его преданности королю Джавану, сановники казнили его после дворцового переворота, но так никогда и не узнали о принадлежности де Курси к Дерини, и не догадались о том, что именно он похитил прямо у них из-под носа жену и дочь погибшего Целителя Ориэля.
И хотя он мог бы остаться вместе с ними в безопасности в убежище, Этьен по собственной воле решил вернуться во дворец, попросив предварительно заблокировать его магический дар и все лишние воспоминания. Там его схватили, подвергли пыткам и наконец казнили, но он пошел на этот риск ради того, чтобы помешать советникам короля выяснить, каким образом Дерини могли проникнуть ко двору. Именно ради этого, и для того, чтобы подготовить путь для своих будущих соратников, Этьен де Курси пожертвовал жизнью. Его старший сын Гискард также погиб, защищая короля Джавана.
Коротко помолившись за обоих де Курси, отдавших жизнь за выживание ее расы, Райсиль уверенно двинулась к центру комнаты, стараясь как можно меньше оставить следов в пыли. Она встала на каменную плиту, покрепче прижала к груди томик стихов и склонила голову. Стоило лишь опустить защиты, как мощь переходного Портала хлынула через нее, и ей оставалось лишь нужным образом направить энергию, чтобы осуществить перенос.
Глава IV
Слушай речи старших, ибо они также учились у отцов своих, и от них обретешь ты понимание. [5]
На много миль к северо-востоку от Ремута, светловолосый юноша, который должен был стоять на страже у другого Портала, откинулся на спинку стула, и в задумчивости пожевал кончик своего пера. Бросив мимолетный взгляд на Портал, он прощупал его с помощью магии, и карие глаза затуманились на несколько мгновений. При крещении юноше дано было имя Камбер Эйлин Мак-Лин, но с самого детства его называли не иначе как Камлин, чтобы отличить от знаменитого, позже ставшего святым старшего Мак-Рори, в чью честь он и получил свое имя. Сейчас, в двадцать два года, ровесник короля, внешне он был очень похож на сына Камбера, Джорема, с которым и оставался все последние годы. Самым большим различием в их внешности были белые шрамы на запястьях молодого человека.
Он еще помнил времена, когда шрамов этих не было и в помине, но это было очень, очень давно.
Сами же воспоминания о том, как он получил эти отметины, по счастью, затуманились в его сознании. Хотя из рассказов тех, кто обнаружил его, он знал, что солдаты, спалившие отцовский замок, распяли его на опускной решетке. Среди прочих бесчинств того дня это было не самое страшное злодеяние. По крайней мере, Камлину удалось уцелеть.
Прочим обитателям Трурилла повезло куда меньше, включая и его отца. Изувеченный, подвергшийся бесчеловечным пыткам, лорд Адриан Мак-Лин был вынужден, умирая, наблюдать за мучениями посаженного на кол мальчика, которого негодяи приняли за его сына и наследника. На самом деле, то был юный Эйдан Турин, воспитывавшийся у них в замке, любимый старший брат той самой Райсиль, которую он ждал здесь, у Портала.
Перепуганный Камлин, которому в ту пору было одиннадцать лет, трясясь от ужаса, наблюдал за происходящим кошмаром, спрятавшись под кухонной лестницей. Разумеется, его вскоре отыскали там, но налетчики приняли его за обычного оруженосца и ограничились тем, что отхлестали кнутом, а затем распяли на воротах замка прежде, чем поджечь все вокруг и ускакать прочь. Начавшаяся снежная буря погасила пламя, и мать погибшего Эйдана с его младшим братом подоспели вовремя, чтобы спасти Камлину жизнь и исцелить его покалеченные руки.
Поморщившись, он отложил перо и легонько потер узловатые шрамы на правом запястье, невидящим взором уставившись на пустой квадрат Портала. Мыслями он устремился к тому дню, гадая, каким образом Ивейн и малышу Тиегу удалось совершить это чудо. Обычно дар Целителя пробуждается в ребенке не раньше десяти лет, а Тиегу в ту пору исполнилось всего три года и, разумеется, он не получил никакого соответствующего образования. Мать же его, хотя и обладала большим магическим талантом, отнюдь не была Целительницей. Так каким же образом ей удалось вызвать и направить силу своего крошки-сына, чтобы исцелить ранения, которые могли привести Камлина к гибели?
Конечно, она была дочерью святого Камбера, и, возможно, ее многому научил ее муж-Целитель, непревзойденный Райс Турин, хотя, насколько было известно Камлину, никакому другому Дерини до сих пор не удавалось повторить то, что сделали они с Тиегом.
Разумеется, он не мог упрекнуть их в том, что результат исцеления оказался далек от совершенства. Ведь достаточным чудом являлось уже и то, что им, вообще, удалось его исцелить. Но шрамы сделали его запястья недостаточно гибкими для владения мечом. Впрочем, едва ли можно было рассуждать о рыцарстве и праве рождения, поскольку убийцы его отца считали и самого Камлина погибшим, и теперь всеми их землями, которые должны были бы перейти к Камлину по наследству, владел один из королевских сановников. Так что единственным оружием юноши оставался не меч, но перо, и то при условии, что он не будет писать слишком много. Даже здесь, в подземном убежище, руки его часто ныли к перемене погоды, и их нельзя было слишком перетруждать. В иные дни даже просто поднести к губам чашку стоило ему таких невероятных усилий, что невозможно было обойтись без Целителя.
Однако даже боль имела свои положительные стороны, ибо приучила его экономить слова на пергаменте, устремляясь прямо к сердцу любого вопроса. Талант Камлина выражать свои мысли на бумаге поражал даже самых требовательных его наставников. В редкой вспышке былого соперничества, которое некогда прежде разделяло религиозные ордена Дерини, гавриилиты отец Рикарт и отец Кверон неохотно признавали, что Камлин своим четким и резким слогом и стилем суждений уподоблялся михайлинцам, тогда как Джорем и епископ Ниеллан, которые некогда принадлежали к этому ордену, могли лишь порадоваться такой похвале. В общем и в целом, Камлину удалось подыскать для себя некую нишу в повседневной жизни михайлинского убежища, и добром и усердием постараться отплатить людям, приютившим его.
