Конец звероящера - Юрьева Ирина (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Пару месяцев… Берольд назвал срок, не думая, и оказался не слишком хорошим пророком. Прошел год, а Айрин была рядом с ним. И он стал привыкать к ее близости, верить, что это надолго. Смущало одно: то, что Айрин не знает о Мирте. Сначала Берольд промолчал, потому что считал – им недолго быть вместе, потом…
Когда он в первый раз, спустя месяца два, сказал Айрин, что должен уехать в поместье, она не спросила, зачем и надолго ли… Те две недели, которые он провел с дочерью, были особыми. Мирта менялась почти на глазах. Ее странная холодность и равнодушие к миру сменились искрой интереса. Она не умела смеяться, но больше уже не дичилась, свободно общалась со слугами и не скрывала, что очень гордится такой переменой в себе.
– Да вы просто волшебница! – сказал Берольд госпоже Авилор в первый вечер.
– Надеюсь, что это начало, – с довольной улыбкой ответила старая женщина. – Я прошу вас пригласить сюда пару соседей, чьи дети могли бы играть с Миртой.
– Может, еще слишком рано? – спросил Берольд, чувствуя резкий прилив непонятной тревоги.
– Сейчас – в самый раз. Нужно не упустить момент! Мирта еще не умеет общаться с людьми, но она хочет этого. Если мы ей не поможем, она может вновь потерять интерес к светской жизни, – уверенным тоном оборвала Авилор, и Берольд не стал спорить.
Авилор превратила приезд детей в праздник, который запомнили все. Хотя Мирта совсем не умела играть, суматоха ей нравилась, она старалась вести себя так, как другие. Возможно, «хозяюшка праздника» сильно смущала детей, но никто не обидел ее, не посмел оттолкнуть. А Берольд, глядя, как Мирта вместе с другими встает в круг, берет «лепесток» или пробует что-то писать на листке, ощутил, что не слишком-то нужен ей. В этот приезд между ними возникла не то что стена, а какой-то едва уловимый барьер… Когда он уезжал, Мирта вышла к нему попрощаться, однако ему показалось, что дочка не слишком жалеет об этой разлуке.
– Все правильно, Мирта взрослеет, – подумал он. – А может, просто отвыкла… Скорее бы взять ее в Лонгрофт!
Берольд полагал, что когда он увидит дочь снова, она еще лучше освоится в обществе дерзких соседских детей…
– Пока все как обычно, по-прежнему, – предупредила его Авилор, когда он вновь приехал в поместье.
По-прежнему? Нет! Мирта не подошла к нему, не посмотрела на груду подарков, которые он ей привез из Лонгрофта, не стала рассказывать, как жила все это время. Она не показала ему своих новых подружек, которые жили в поместье. (Три девочки из обедневших, но знатных семейств, приглашенные к ней госпожой Авилор.) Берольд мог бы это списать на разлуку, на то, что он сам теперь меньше бывал с ней, однако ему показалось, что с Миртой не все ладно. Раньше спокойствие Мирты казалось почти ненормальным, теперь она стала несдержанной, резкой и мнительной.
– Мирта взрослеет, – сказала ему Авилор. – И ей очень не нравится жить здесь одной, пока вы развлекаетесь в Лонгрофте.
– Нужно ее взять с собой?
– Нужно выгнать любовницу, чтобы вернуть ей покой!
Поначалу Берольд решил, что Авилор пошутила, однако она была очень серьезна.
– Не знаю, зачем вы сказали ребенку про «добрую тетеньку», что может стать ее «мамой»! Для девочки это ненужный стресс, она и так с трудом может осмыслить все те перемены, которые с ней происходят, а тут еще это!
– Кто? Я?! – (Берольд просто не верил ушам.) – Я и словом пока не обмолвился! Мало ли кто может жить со мной рядом?
– Не «мало ли кто», а конкретная женщина. Мирта боится ее, – прервала Авилор.
– Кто вам это сказал?
– Сама девочка.
– Полный бред, – пожав плечами, сказал он тогда госпоже Авилор, хотя острое чувство вины охватило его душу…
Пробыв в поместье почти целый месяц, Берольд хотел верить, что Мирта смогла успокоиться и убедиться, что он ее любит.
– Мы скоро уедем отсюда. Вдвоем, – сказал он ей, прощаясь. – Мы будем жить в Лонгрофте, я очень скоро вернусь за тобой.
Он не смог сдержать слово. Вернувшись в столицу, Берольд должен был почти сразу отправиться в Гокстед. Наместник, недавно направленный в эту провинцию, выслал лишь треть общей суммы налога. В отчете Властителю он написал о загадочно-странном явлении: дрожи земель, уничтожившей весь урожай.
– Эту встряску молва объясняет волшебными чарами злых колдунов, о которых здесь бродит немало легенд. А любители древних преданий опять вспоминают о херписах, жутком народце из сказок, который живет в недрах Скал, – сообщалось в письме.
Берольд сам напросился поехать к наместнику, чтобы все выяснить. Он осторожно внушил, что мошенник решил поживиться за счет повелителя с помощью «той дребедени, которую любят плести проходимцы и глупые бабки.» (Берольд
хорошо понимал, чем грозит ему всплеск интереса к «народцу из сказок», и сделал все, чтобы его погасить до того, как слушок привлечет «Службу Магии».) Айрин он забрал с собой. Для чего? Это был очень трудный вопрос. Берольд знал, что рискует. В столице старинные сказки казались не слишком реальными, они тревожили, но не пугали. В Гокстеде они обретали реальную плоть, становились не мифом, а частью обыденной жизни. Берольд понимал, как его примут, если отчет был правдив. Необычное сходство лонгрофтского гостя с мифическим ящером Скал не пройдет незамеченным! Как поведет себя Айрин, когда каждый встречный начнет ей указывать, с кем она рядом? Не вспыхнет ли в ней, как когда-то в Орбекке, считавшей, что любит его, алогичный мистический страх? Не захочет ли Айрин сбежать от любовника-херписа? Он хотел знать, он не мог упустить этот шанс!
Подсознательно он понимал, что присутствие женщины рядом с ним вызовет шок. Но оно же заставит иначе взглянуть на предания. Айрин способна разрушить извечный пугающий миф о смертельной опасности чувств звероящеров… И потом, Айрин нужна ему! Просто нужна! Он не хочет опять быть один!
Берольд думал вернуться в Лонгрофт где-то через три месяца, но задержался. Наместник и впрямь оказался мошенником, но очень ловким. Собрать доказательства, чтобы представить Властителю, было не так-то легко. Лишь полгода спустя Айрин смогла вернуться в столицу. Одна. Берольд с ней не поехал, хотя понимал, что Властитель способен разгневаться. Он свернул прямо в поместье.
Предчувствие, что с Миртой что-то случилось, возникло недавно, в дороге. Берольд помнил, что обещал забрать дочь в Лонгрофт, и очень скоро. Но он ведь не знал, что придется уехать! За время разлуки он выслал в поместье, наверно, с десяток посланий. На первые три дочь сама написала ответ, а потом за нее начала отвечать госпожа Авилор. Очень сухо и вежливо. Было похоже, что кто-то сумел сообщить «звезде прошлых времен», что Берольд пренебрег ее мудрым советом расстаться с любовницей. А два последних гонца вообще не вернулись назад.
Первой, кого Берольд встретил в поместье, была госпожа Авилор.
– А где Мирта? – спросил он с порога.
– Она у себя. Спит, – ответила старая женщина, смерив Берольда таким выразительным взглядом, что он сразу понял, о чем она думает.
– Я ездил в Гокстед и вынужден был задержаться. Приказы Властителя не обсуждаются, – грубо заметил Берольд, постаравшись за резкостью тона скрыть острое чувство вины, с новой силой объявшее душу. – Что с Миртой?
– Да так, пустяки… – (неприкрытый сарказм Авилор явно опровергал смысл слов.) – Любопытно узнать, кем была ее мать? Вы специально о ней промолчали, когда привезли меня к девочке?
Эти вопросы звучали так, словно Берольд совершил преступление, скрыв имя женщины, давшей жизнь Мирте.
– Какая вам разница? – жестко ответил Берольд.
Непонятное чувство тревоги, снедавшее душу, исчезло, дав место досаде и злости. Напор раздражал, обвиняющий тон был совсем неуместным. Случись с его Миртой беда, Авилор бы не стала с порога расспрашивать Ящера о давнем прошлом, которое умерло.
– Разница? Это сейчас самый главный вопрос! – гневно сверкнув глазами, сказала наставница.
– А почему?
– Потому!
Берольд видел: старушка считает, что вправе с ним так разговаривать, и не отступит, пока не добьется ответа. Похоже, что Мирта за эти полгода отбилась от рук, проявила такую строптивость, что бедная женщина, просто не зная, как быть, все решила списать на «дурную наследственность». Только зачем Авилор вспоминать о неведомой матери, если есть он, Звероящер Властителя, чей нрав известен?
