Крылья - Виор Анна (читаемые книги читать .txt) 📗
Безлюдными (было еще слишком рано) улицами Вирд приближался к Северным воротам Бурона, и вскоре перед ним открылась широкая площадь, заполненная людьми, повозками и лошадьми, готовящимися к отбытию. Яркие желтые платки и пояса мелькали тут и там в лучах восходящего солнца.
– Тебе нужно держаться подальше от Фенэ, – напутствовал его Ого накануне, когда они шли узкими переулками нижнего Бурона. Ого в черной с желтым безрукавке, подпоясанной зеленым поясом, высокий и широкоплечий, с яркими рыжими волосами, и Вирд, тоже в новой одежде, добытой другом: черная длинная туника – в ней будет жарковато, но зато никто не примет его за раба (рабы из сельских районов Ары носили светлую одежду из грубого колючего льна), да и ничей родовой цвет он не оскорбит (цвета для благородных значили больше, чем Вирд за пару дней успел разобраться во всем этом), серые просторные штаны, стянутые на щиколотках, повязка на голове от жары и добротные кожаные ботинки на ногах. Они страшно давили, терли и тянули давно отвыкшие от обуви ноги к земле, но Вирд ни за что бы их не снял – он уже не босой раб. За спиной – заплечный мешок, наполненный до отказа, тоже благодаря стараниям Ого. В мешке были припасы на долгий переход, и хоть Ого и надеялся, что Вирду удастся затесаться между наемными слугами госпожи Кох-То и тем обеспечить себе пропитание на все время путешествия, запасы лучше иметь свои собственные, на всякий случай. Кроме провианта в мешке была теплая куртка, подбитые ватой штаны и одеяло. Вирд поначалу считал это лишним грузом, но ставший за год более просвещенным Ого уверил его, что в горах очень холодно, и все мало-мальски разумные люди берут с собой теплые вещи. За пазухой – ошейник эффа.
– Кох-То и Фенэ хоть и едут вместе, – продолжал свои наставления Ого, – но повозки и слуги их будут держаться отдельно. У Фенэ рабы носят зеленые пояса, а вольнонаемные – зеленые платки: кто на шее, кто на голове, а кто на руку повязывает, главное правило – чтобы платок было видно издалека. У госпожи Кох-То пояса и платки желтые. Люди Кох-То будут собираться ближе к Литейной улице, где посудные лавки на площади перед Северными воротами. Тебе нужно будет пристать к ним.
– Легко сказать «пристать»… – пробурчал Вирд; он очень волновался, у него в очередной раз не было никакого плана, он действовал наудачу, и это злило его и пугало – везти ведь не может столько раз подряд: странный случай с эффом, встреча с Ого, да и то, что у Ого оказалось гораздо больше возможностей, чем у любого раба… – Как к ним пристать?
– Скажи, что ты умеешь лечить лошадей, такие всегда пригодятся в дороге, – расплылся в обычной своей улыбке друг.
Вирд фыркнул:
– Но я не умею лечить лошадей!
– Как? – протянул рыжий. – Ты – Повелитель эффов – и не умеешь лечить лошадей?
Вирд стиснул зубы, шутка не казалась ему смешной.
– Тогда скажи, – как ни в чем не бывало продолжал Ого, – что ты умеешь лечить эффов.
Вирд остановился и едва сдержался, чтобы не треснуть по рыжей башке друга.
– Сейчас я тебя вылечу от излишнего веселья! – зашипел он, но затем сам невольно улыбнулся – так всегда с Ого… Кутиец!
Вирд поправил заплечный мешок, который хоть и весил немало, все же не казался привыкшему таскать камни с полей Вирду тяжелым. Он остановился, разглядывая площадь и суетящихся на ней людей. Здесь строения уже не жались так близко друг к другу. У высокого серого здания, кажется, трактира, Вирд заметил широкий выступ и, взобравшись на него, убедился, что отсюда ему прекрасно видно отходящий караван. Вирд уселся, свесив ноги, и стал думать, как быть дальше.
Вначале он хотел наняться носильщиком, но прикинув количество крепких, здоровых рабов, чьи руки, ноги, спины, да и другие части тела были в полном распоряжении госпожи Кох-То, понял, что вряд ли ей понадобится брать с собой еще одного, худосочного на первый взгляд мальчишку для того, чтобы перетаскивать тяжести.
В охранники он тоже не годился… Достаточно один раз взглянуть на группу вооруженных молодцев с каменными лицами, что стоят ближе к воротам, обливаясь потом, в кожаных клепаных кирасах, наручах и шлемах с назатыльниками, для защиты бычьих шей. Среди них трое высоченных чернокожих воинов с длинными, в их рост, луками – утарийские лучники.
Старик Рулк, который не всю свою жизнь провел рабом на господских полях, а успел объехать полмира и многое повидать, говаривал, что если бы император собрал вместе пять сотен утарийских лучников и двенадцать сотен кутийцев, то всех остальных солдат армии можно разогнать, потому что такая армия была бы непобедима. Вирд, тогда еще Рохо, не брался судить, правда это или нет. Ему далеко не то что до утарийца, даже до простого наемника… Вот Ого со своим шрамом и раздавшимися вширь за последний год плечами – он запросто сошел бы за охранника каравана.
Вирд вздохнул: уже четверть часа пролетела, скоро караван отправится, а у него ни одной стоящей идеи в голове…
Разглядывая рабов и слуг, которые переговаривались друг с другом, кричащих ослов и фыркающих лошадей, он невольно наткнулся взглядом на заметную в толпе фигуру, появившуюся среди бурлящей людской массы. Стройный человек, невысокий, с длинными, странного пепельного цвета волосами, выглядывающими из-под очень широкополой шляпы, стоял, озираясь. На его спине висел мешок в два раза больше, чем у самого Вирда, по бокам слева и справа, и даже спереди свисали разные непонятной формы сумки и котомки: он был обвешан поклажей, как вьючная лошадь. А если бы не эти тюки, его можно было бы принять за благородного по походке и манере держаться.
Незнакомец спросил что-то у ближайшего к нему раба: тот, склонившись в поклоне, односложно отвечал на его вопросы. Затем человек направился к группе охранников, и те, видно узнав его или определив, кто он такой, возбужденно залопотали; он что-то спрашивал и у них тоже, и они громко отвечали ему, маша руками и показывая то и дело в сторону центра Бурона. Наконец голоса и хохот охранников стихли, незнакомец повернулся и направился прямо к Вирду. А юноша перепуганно таращился на незнакомца, пока тот шел, пока неторопливо усаживался на выступ рядом с ним, и только тогда сообразил, что незнакомец шел не к нему, просто это место, где сидит Вирд, самое лучшее для спокойного обзора отходящего каравана, за что и сам он его выбрал.
Юноша хорошо рассмотрел человека и теперь отвернулся, обдумывая то, что увидел. Он был светлокож: на фоне смуглых и загорелых южан – свободных и рабов, Вирд и сам отличался белой кожей, но успел давно загореть на хозяйских полях. На незнакомце была туника из блестящей ткани с яркими рисунками. То тут, то там из-под очередной сумки выглядывали искусно изображенные сидящие на витых ветвях птицы с желтыми, красными, синими и зелеными перьями, причудливой формы хохолками и хвостами.
Тюки и сумки не казались тяжелыми, просто неудобными. Он не слишком юн, но и стареть еще не начал. У него были черные, казавшиеся еще более темными из-за бледной кожи и светлых волос большие глаза с чуть приподнятыми вверх внешними уголками, ровно очерченный нос, острый подбородок, узкие кисти рук и длинные пальцы.
Незнакомец снял шляпу и принялся обмахиваться ею, как веером – в городе уже становилось жарко. Он посидел молча рядом с Вирдом пару минут, а затем произнес, будто бы ни к кому и не обращаясь:
– В этом диком городе трудно быть самому по себе.
Вирд сморгнул: ничего о том, что Бурон – дикий город, он не знал, но что трудно быть самому по себе – с этим был согласен.
Человек обернулся к нему и, протягивая правую руку, сказал:
– Гани Наэль!
Вирд, недоумевая, уставился на протянутую руку, в нем сражались противоречия: он совершенно не знал, как нужно себя вести, и при этом понимал, что нельзя вести себя как обычно, как рабу.
Человек, заметив смущение Вирда, рассмеялся приятным тихим смехом:
– Я – Гани Наэль. В Аре так не принято знакомиться… Это тарийский обычай. Просто пожми мою руку и скажи, как зовут тебя.
