Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М. (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
Андреас пожелал присутствовать при испытании. Стоял, скрестив руки на груди, в великолепном пунцовом камзоле, и сверлил глазами в упор. Давил. Интересно, а куда он дел Орсетту? Та, небось, рассчитывала, что после моего исчезновения освобождённый от законной коровы красавец торжественно поведёт её в Храм. Угу, размечталась…
Рейн тоже был здесь, в обычной неброской тёмной одежде. Прислонился к стене, с интересом рассматривая носки своих чёрных начищенных сапог. Потом поднял глаза на меня и улыбнулся уголками губ, словно подбадривая: «Не волнуйся, всё будет хорошо».
– По иску, выдвинутому ньером Андреасом лен Тинтари, слушается дело о признании недействительным брака ньеры Алесситы лен Ориенси и ньера Раиндэлла лен Холта. Брак был заключён здесь восемь дней тому назад, – сообщил присутствующим храмовник. Вперился тяжёлым взглядом в меня и спросил в лоб:
– Вы спите вместе с мужем?
– Да. – Я потупила глаза и покраснела, вопрос действительно казался очень нескромным. И, сглотнув, добавила: – После заключения брака не было ни единой ночи, когда бы мы не спали в одной постели.
– Что вы имеете в виду, говоря «в одной постели»?
– Под одним одеялом…
– Вы целовались?
– Да.
– Объясните подробнее, ньера, вопрос серьёзный.
– В губы… – мой голос был еле слышен. – Муж целовал меня в губы.
– А было что-то ещё?
– Да… – вспомнила я длань на своей груди.
– Довольно, – вмешался Рейн. – Перед вами благородная ньера, моя жена. И я признаю её ребёнка своим. И да – у нас было! Ещё вопросы есть?
Андреаса у стены перекосило. Теперь он смотрел на меня не с торжеством, а с лютой ненавистью…
Наверное, священник и впрямь переступил границы дозволенного. Потому что, скривившись, кисло посмотрел на раздувавшего ноздри Рейна, на меня и произнёс:
– Ньера, покажите ладонь!
Я подняла невредимую руку.
Храмовник поморщился:
– Расследование закончено. Брак признан действительным. Предписание о возвращении младенца Андреасу лен Тинтари отменено! – и, не сдержавшись, бросил мне: – А вам, ньера, советую не бегать от мужчины к мужчине, а уважать законного мужа!
– Мы с женой разберёмся сами. – Голос Холта был холоден, как вечные льды Фризландии.
Только по пути домой я задумалась над непростым вопросом, как буду в следующий раз, придя в Храм за разводом, объяснять – вот зуб даю, что опять напорюсь на этого старого ящера в рясе! – что ни разу не спала с Рейном?
Шедший рядом Рейн вёл на поводке одного из наших волкодавов и посвистывал, глядя в небо. О чем думал он, мне было неизвестно.
Войдя домой, муж сообщил:
– Дела в Салерано практически завершены. Остальное – забота королевского Тайного приказа и службы безопасности гильдий. Взять виновных, разговорить их, вычислить тех, кто не попался в наши сети… Впрочем, без моей отмашки они делать ничего не станут. А мне кажется, что ещё рановато…
– А что со смертью твоего отца? Ты узнал, кто его убил?
– Отец расследовал это же дело. Только виновен не головорез, воткнувший нож ему в спину, а тот, кто отдал приказ. А этот человек живёт в столице. И я его найду.
– Так что ты хочешь делать сейчас?
– Дать тебе спокойно родить и оправиться от родов, – улыбнулся Рейн. – Потом, вероятно, придётся потратить несколько месяцев, распутывая то же самое, что и тут, в четырёх других портах… Ты не против немного со мной попутешествовать?
Я захлопала глазами.
Выходит, мои собственные планы отодвигаются ещё на несколько месяцев?
Но бросить Рейна после того, как тот меня выручил, можно сказать – спас, я не могла.
Значит, подожду. Маги – долгожители, а терпение – добродетель.
Правда, оставался ещё один, чисто шкурный вопрос. У меня уже было накоплено почти триста соленов. И прежде сознание, что с каждой неделей запас увеличивается, грело душу. Но не станешь же заикаться тому, кто зовётся мужем, что он задерживает еженедельное жалование? Женам – уж не знаю почему – платить не принято.
Но с другой стороны, брак с Андреасом чётко показал, что бывает с влюбленными бессребреницами, которые стесняются лишний раз рот открыть…
Ладно, до родов потерплю. А там будет видно.
Я сидела в кресле – стул последнее время стал казаться неудобным – и рассуждала вслух:
– Десятки тысяч соленов. Одна монета весит примерно треть сэстоуна, значит, десять тысяч крепкому мужику еле-еле уволочь. А пятьдесят тысяч – тут уже без телеги не обойдёшься. Выходит, должны быть векселя, банк, где всё это хранится…
– И это – ещё одна нить, – вздохнул Рейн. – Займёмся.
Я открыла рот, чтобы согласиться… и вместо этого ойкнула, получив душевный пинок под рёбра изнутри.
– Что с тобой? – напрягся Рейн.
– Толкается…
– Позволь потрогать?
Вопрос застал меня врасплох. Настороженно уставилась на названного мужа. Рейн фыркнул и пожал плечами. А потом повторил:
– Так можно?
Теперь, хмыкнув, плечами пожала я.
Он принял это за разрешение. И, аккуратно переместившись на ручку моего кресла, положил ладонь рядом с моей. Едва касаясь. Бережно. Неподвижно. Это он прав. Если бы начал гладить или щупать, я бы живо надавала по рукам. А так неприятно не было. Ага, вот сейчас! Накрыв его кисть своей, сдвинула влево – и вовремя! – меня снова брыкнули изнутри.
– Ничего себе! И часто так?
– Ну, не скучаю, – улыбнулась я. А что ещё тут скажешь?
– Сита, сегодня был трудный день. Давай ты приляжешь отдохнуть?
В принципе, я была не против. И всё было бы совсем отлично, если бы, выходя из моей комнаты, он не бросил через плечо:
– Ты так мило покраснела, говоря о том, что у нас было…
Я возмущённо уставилась ему в спину.
Вообще, мне было не до странностей поведения названного мужа – я начала обратный отсчёт. По всем прикидкам, ходить с животом мне осталось примерно неделю. Я прислушивалась к ощущениям внутри… и боялась. Как могла, скрывала это. Но Рейн – и тут я уже смирилась – видел меня насквозь. Он даже попробовал завести разговор на тему родов и моих страхов, но я обсуждать данный предмет отказалась наотрез. Захлопнулась, как устрица. Он покачал головой и отстал.
А потом я поймала мужа на том, что тот листает медицинский справочник.
Произошло всё так. С кухни раздался грохот, вопль Бетани, потом собачий лай, и Рейн кинулся туда, уронив на пол книгу, которую обычно уносил с собой. Как выяснилось, ничего страшного не случилось, просто Хват с Рвачом поучаствовали, как могли, в приготовлении отбивных. Но я, не прикасаясь к книге, взглянула на обложку. «Акушерство и родовспоможение». Удивилась. Зачем ему это? Беспокоится, что ли? Или интересуется прежде незнакомой стороной жизни, а я выступаю в качестве наглядного пособия?
Раз в неделю заглядывал доктор Ильери. Слушал сердцебиение малышки, советовал есть рыбу и фрукты. А ещё, погрозив мне пальцем, заявил, что сидение в четырёх стенах ньерам в тягости не на пользу. Нужно обязательно бывать на свежем воздухе, гулять хоть немного, ходить… Иначе и нервы шалить начнут, и к застою крови привести может.
Мне идея не понравилась сразу. Дома я чувствовала себя в безопасности, а вот на улице – нет. Попадись я на глаза Андреасу или тем, кто следит за делами Холта, – и что будет? Мне не отбиться, не убежать… Так что я предложенные прогулки отвергла, сказав, что неделя погоды не сделает.
Рейн укоризненно покачал головой.
И всё же он меня выманил из дома. Сказал, что сходим недалеко – лишь до ратушной площади, на которой полно охраны, а посмотреть фейерверк над гаванью сто?ит – не увижу, сама жалеть буду.
В самом начале августа Тариста ежегодно отмечала национальный праздник – День Корабля. Праздновали с размахом – в порту проводились состязания гребцов, корабли украшались флагами, в городе шли гуляния, а под вечер над морем устраивался салют. Останься я дома, и могла бы видеть из своего окна только зарево фейерверка над заливом.
