Донгар – великий шаман - Кащеев Кирилл (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
– Ты что, Орунг? – перестав хихикать, Рап уставился на пошатнувшегося парня.
Лицо у того побелело, он судорожным движением раздернул завязки на парке, потирая грудь.
– Не знаю… Неладно что-то… Нехорошо… – Орунг мучительно сглотнул, захватил горсть снега и сунул в рот, катая пересохшим языком холодную влагу.
Тан испуганно замерла, озираясь по сторонам и прижимая к себе младенца. Что Орунг – чувствует, знали все. С этим даже старики соглашаться стали, а уж с детства игравшие с Орунгом ребята давно приметили – если этому здоровяку худо, то не просто так. Беда близко.
– Точно, точно! – подхватил Пукы. – Я тоже что-то такое… Вроде как неможется… – Он звонко чихнул и виновато шмыгнул носом.
Тан одарила его презрительным взглядом. Этот-то куда лезет?
– А когда тебе можется? – процедила она и отвернулась. – К паулю надо скорее.
Орунг слабо кивнул. Настороженно поглядывая по сторонам, ребята в полном молчании двинулись вперед. Идти быстрее они не могли из-за волокуши и нивхского мальчишки, который едва переставлял ноги. Наконец сквозь темноту Долгой ночи слабо забелела стена спрессованного снега вокруг поселка. С невысокой сторожевой вышки на белый снег падали голубовато-золотистые отблески теплящейся наверху лампадки с крохотным язычком Голубого огня. За оградой лениво побрехивали собаки.
– Нормально все вроде, – неуверенно пробормотал Аккаля, до рези в глазах всматриваясь в окутавшую поселок тьму. – Ты как? – он повернулся к Орунгу.
Тот тяжело помотал головой:
– Сам не пойму. Как будто воздух какой-то не такой…
– В тундре не такой или здесь не такой? – уточнила Тан.
– Везде не такой! – было видно, что Орунгу сильно не по себе. – И в тундре не такой, а возле пауля так вообще… Запах другой. Неужели не чувствуете?
– Я чувствую! – с готовностью подтвердил Пукы. – Неправильный воздух! – и снова чихнул.
– Нос прочисть, правильный! – рыкнул на него Аккаля.
– К шаману надо идти! – упрямо насупился Пукы. – Он разберется!
Остальные поглядели на него с раздражением, но ничего не сказали. Хоть и неприятно сознавать, но тощий прав. Поддерживая норовящую выскользнуть на уклоне волокушу, ребята принялись спускаться в ложбину к поселку.
Идущая рядом с Орунгом Тан недоверчиво покосилась на бледного парня. Может, ошибся на сей раз – уж больно спокойным казался пауль. Дежурящий на вышке молодой охотник узнал своих и приветственно помахал копьем. Тан слабо махнула в ответ. Вот сейчас они в проем в снеговой стене войдут – люди из домов выскочат, расспрашивать, охать-ахать начнут, напугаются, про отморозков узнав. Зато как взрослые охотники Орунга зауважают, когда про Вэса услышат! Из-за стены доносился только обычный, мирный шум. Перекликаются малыши, как всегда игравшие у ограды в «тепло – холодно».
– Холодно! Ой, нет, теперь прохладно! Опять холодно-холодно, ой, совсем мороз! – кричали голоса, намекая «искателю», что тот вплотную приблизился к спрятанной вещи. Послышался торжествующий вопль – не иначе как нашел. Потом торопливый галдеж – ребятишки выбежали из-за сторожевой башенки. Не только Рап, но даже едва живой нивхский мальчишка с любопытством уставились на них. Не обращая внимания на приближающихся путников, один из малышей прижался мордахой к стене, чтобы не видеть, куда остальные припрятывают рукавицу, и принялся громко выкрикивать слова считалки: «Жрица вылезла из Храма – голой попой села в яму! Там ее поймал Кайгал – затолкал к себе в чувал!..»
Тан засмеялась и покосилась на Пукы – тощего перекосило, будто возле пауля по случайности желтого снега в рот напихал!
– …Крышка открывается – жрица появляется! Все, что спрятано, найдет и для Храма заберет! – мальчишка выкрикнул последние слова считалки и повернулся, шаря глазами в поисках припрятанной рукавицы.
– А что, вполне правильная считалка, – через силу улыбаясь, пробормотал Орунг. – Жрица ж все-таки вылезла из чувала!
Тем временем «искатель» направился в прямо противоположную от спрятанной вещицы сторону – судя по тому, как ребятня разразилась предостерегающими воплями: «Тепло, ой, тепло! Жарит!»
– Тепло, – вдруг помертвевшими губами прошептал Орунг. – Вот оно что – тепло! Воздух теплый! Чэк-най! – заорал он таким диким, пронзительным голосом, что его наверняка было слышно не только в пауле за стеной, но и на много переходов окрест. – Спасайтесь, люди, чэк-най!
Свиток 5
Повествующий про Огненный потоп и сокрушающую силу Голубого огня
– Вы чего, Орунг? – Аккаля поглядел на орущего приятеля с изумлением. Не иначе рехнулся Орунг. А что вы хотите, они ж с Пукы родичи как-никак, а у тощего голова давно не в порядке. – Какой…
Тан завизжала. Прямо в снеговой стене, четко различимая в темноте, возникла алая точка. Будто чей-то жуткий злобный глаз пялился на ребят.
– Не может быть, – прошептал Пукы. Они ведь от Вэса ушли и от эрыгов ушли! Они до пауля дошли! Дома они! Взрослые тут, шаман тут, мама тут… Дома ничего плохого случиться не может! – Нечестно! Неправильно! – заорал Пукы.
Из стены под его торбоза полился тонкий ручеек воды… А потом казавшаяся нерушимой стена поселка враз обвалилась, истошно шипя и оседая рыхлым валом ноздреватого талого снега. Позади стены обнаружилась старая тетка Секак – с берестяной кадушкой в руках. Некоторое время они молча пялились друг на друга – Секак на ребят, а те на нее…
Клубясь черным дымом на краях, прямо из растаявшего снега вверх ударила струя Огня. Невозможного, рыжего, как лисий мех! Ребята услышали, как позади небывалого Пламени завопила Секак. Сторожевая вышка полыхнула, будто насквозь пропитанная жиром, мгновенно утопив в Рыжем пламени блеклый свет Голубой лампады. Сверху раздался отчаянный вопль – дежурящий на башне охотник сиганул вниз, в сугроб. Вскочил, заметался у воротного проема, словно в поисках невидимого врага – и с криком «Жена! Беги, жена!» кинулся в горящий пауль. Сторожевая башня заскрипела – и рухнула. Пылающие бревна шипели в снегу.
– Мама! – отчаянно закричал Орунг и, увязая в талом снегу, тоже кинулся в поселок.
– Мама! – Пукы побежал за ним.
Рыжее пламя дохнуло ему в лицо – злобно, убийственно, совсем не так, как дышал родной Голубой огонь. Пукы судорожно закашлялся от залепившего рот и нос черного едкого дыма. Прикрыл лицо рукавом. И бросился вперед.
Деревянные дома, до половины вкопанные в снег, пылали. Рыжие языки Огня плясали на крытых корой крышах, прыгали от стены к стене. Черные тени извивались внутри Пламени, жуткие одноногие многорукие твари трескуче хохотали, рассыпая вокруг себя снопы оранжевых искр. Длинный гибкий Огненный язык соскользнул со стены и хищно потянулся к Пукы – на мгновение мальчишка почувствовал, как изнутри пламени на него пялится широко распахнутый темный глаз. Глаз моргнул, словно бы в недоумении… Пукы бросился ничком в раскисший снег. Лента Рыжего огня пронеслась у него над головой, ударила в стену соседнего дома – и побежала к крыше, заливая все вокруг страшным алым светом. Не рискуя подняться, Пукы пополз в хлюпающей, омерзительно теплой снеговой каше. Их дом должен быть близко, но мальчишка уже терялся в стелющемся к земле черном дыму. Шатаясь, Пукы поднялся на ноги. В него с разбегу врезался кто-то. Запрокинув голову, мальчишка уставился в залитое горячим потом лицо ора-старосты.
– Ты еще тут! – прохрипел тот, отшвыривая Пукы с дороги.
Мальчишка отлетел в сторону – завизжал. Дотянувшийся от стены дома рыжий сполох обвил ему плечо и руку. Рукав парки вспыхнул. Крича от боли, Пукы плюхнулся в растекающуюся под ногами воду. Мимо замелькали ноги бегущих. Прямо через него пронеслась запряженная в пустую нарту собачья упряжка. Собаки отчаянно завывали от ужаса. Зажимая ладонью капающую из рассеченного лба кровь, Пукы поднялся на четвереньки. Вокруг стеной вставал Рыжий огонь и черный дым.
– Мама! Орунг! Где вы? – безнадежным хриплым шепотом позвал Пукы.
– Я здесь! – Огненная стена распалась. Из нее, прикрываясь мокрой оленьей шкурой, выскочил Орунг, волоча полуодетую мать. Та судорожно прижимала к груди закопченный котелок – видно, варила что-то, когда Орунг ворвался в дом. Даже сейчас, сквозь удушливый смрад горелого дерева, Пукы чувствовал исходящий от котелка сытный мясной дух.
