Семь минут до весны (СИ) - Демина Карина (читать полную версию книги txt) 📗

В коридоре накатило.

Резко, как бывало, когда тварь вдруг разворачивала хлысты побегов, лишая возможности не то, что двигаться — дышать.

А он все равно дышал.

Стоял, упираясь в треклятую стену руками, которые мелко подрагивали.

Глотал слюну.

Радовался, что Дайны нет… полезла бы со всхлипами, с суетливым своим сочувствием, от которого только хуже… Нат вот знает, что когда накатывает, не надо Райдо трогать.

Он справится.

И сейчас тоже. Уже справляется. Еще мгновенье и стену отпустит… и уйдет… до следующей двери всего-то пара шагов… а там до столовой, которая его раздражает, поскольку слишком большая для одного.

Но яичницу подадут туда.

И Райдо съест ее, хотя есть больше не хочется, а хочется лечь, свернуться клубочком и, вцепившись в собственные руки, завыть… и надраться, конечно… он сегодня почти и не пил, потому что пить при детях нельзя. А малышка не спала, смотрела… нехорошо при детях…

…альва ее забрала.

…не уйдет из дома, если в голове хоть капля мозгов осталась…

…на улице дождь, а с утра и заморозки были, и значит, скоро похолодает, а там и снег, и зима… куда ей идти зимой? Леса спят…

Райдо, если бы мог, рассмеялся бы. Надо же, сам едва-едва на ногах держится, а туда же, про альву… она, небось, будь такая возможность, убила бы.

И к лучшему, глядишь, не было бы так больно.

Приступ закончился резко. Боль не исчезла, откатилась, позволяя нормально дышать, и слюну утереть, и увидеть, что слюна эта — красная, а значит, до легких добралась треклятая лоза… и уже недолго ждать. Неделя? Две?

Если заморозки, то уснет…

…хорошо бы до весны дотянуть, увидеть, как расцветают яблони… говорили же, что это охрененно красиво…

Дурак.

Как жил дураком, так и помрет… яблонь ему не хватает… главное, чтобы вискаря хватило. С вискарем Райдо долго продержится.

С вискарем он не то, что весну, последний день мира встретит.

Он почти уже ушел, когда раздался скрипучий голос кухарки.

— Ну что, Дайночка, получила по носу?

— А ты и рада…

Подслушивать Райдо не собирался, это некрасиво… но интересно. А в его жизни не так уж много развлечений.

— Больно много ты на себя взяла, — кухарка говорила с обычным своим раздражением, и Райдо вдруг подумалось, что женщина эта, наверное, глубоко несчастна, поскольку во все те редкие встречи, которые все же случались с ней, она неизменно пребывала в этом самом раздражении.

И хмурилась.

И губами полными шевелила, точно жевала что-то… матушке бы не понравилось.

— Что, скажешь, не по праву?

— Ну-ну…

— Посуди сама, он долго не протянет… и что будет с усадьбой?

Кухарка ничего не ответила, должно быть, ей было совершенно плевать на усадьбу.

— Отойдет роду, верно? А мы куда? Вот ты…

— Я себе всегда работу найду.

— А я?

— И ты, если работать начнешь. Дом запустила…

— Я не горничная!

— Да неужто? Небось, при старой леди камины драила, а теперь…

— А теперь, — голос Дайны сделался низким, шипящим, — все изменилось! Где теперь эта леди?

…и верно, где?

Альва знает, но не скажет пока, быть может, позже, когда она поверит, что в доме вновь безопасно… если когда-нибудь поверит.

— Вот то-то же… нашлась и на нее управа…

— Злая ты, Дайна…

— А ты добрая, стало быть? Небось, от великой доброты тут подвизалась…

— Осторожней, Дайна… — кухарка произнесла это почти шепотом, но Райдо расслышал. — Я хоть и на кухне была, но многое слышала… видела еще больше…

— Слышала, видела… но ты же никому не расскажешь, верно, Мария? Ты женщина разумная… осторожная…

— Я-то не расскажу, — теперь раздражение сделалось ощутимым, и скребущий нервозный звук лишь подчеркивал его. Кухарка, которую разговор изрядно взволновал, остервенело драла несчастную сковороду. — Но это я… а она, думаешь, станет молчать?

Тихо стало. И тишина эта была опасной, с запахом дыма и близкой беды.

— Не твоего ума дело, — резко сказала Дайна. — С ней я как-нибудь разберусь… яичницу готовь, а то ж… уволит.

— Кого из нас?

Ответа на этот вопрос Райдо дожидаться не стал.

Коридор, еще недавно казавшийся невероятно длинным, он преодолел быстро, а по лестнице поднялся еще быстрей. В столовую вошел быстрым шагом.

Сел.

Руки на подлокотники кресла положил.

Откинулся, упираясь затылком в высокую спинку стула. Стулья доставили из отцовской усадьбы по матушкиному почину. И стол оттуда же, длинный, дубовый, за который с полсотни гостей усадить можно, если не сотню. Но гости благоразумно держались в стороне от поместья, и Райдо, сидя во главе этого стола, чувствовал себя нелепо.

— Нат! — он был уверен, что Нат где-то поблизости.

Мальчишка никогда не отходил далеко, верно, опасаясь, что без его заботы Райдо до срока преставится.

— Нат, мать твою… сюда иди… завтракать будем.

— Я не голоден.

— А мне плевать, — Райдо вытянул ноги, чувствуя, что еще немного и сползет с кресла. — Завтрак по расписанию быть должен. Р-развели бар-рдак…

Нат ничего не ответил, но послушно занял место за столом.

— Руки мыл?

— Мыл.

— А шею?

— И шею мыл, — Нат покосился недоверчиво, переспросив: — А что?

— А ничего. Может, меня вид грязной шеи аппетита лишает…

…аппетита лишала тварь, которая затихло, позволяя Райдо поверить, что, быть может, нынешняя пауза продлится хоть сколько-нибудь долго.

— Нат… — пытаясь отвлечься от саднящей боли в легких, Райдо погладил столешницу. — У меня к тебе просьба будет…

— Козу найти?

— Коза — это не просьба, а приказ… нашел?

Нат кивнул.

Хороший парнишка… и что с ним будет, когда Райдо издохнет? Надо будет младшенькому отписать, пусть к себе возьмет. Нат, конечно, молодой, но сообразительный. В армии ему делать нечего, он армии и так нахлебался по самое не могу, а полицейское управление — дело иное.

Та же служба, но… спокойней.

— А вот просьба… — Райдо поскреб подбородок. — Если откажешься, я пойму… настаивать не буду…

Нат в полицию не захочет, в войска рвется, не понимая, что без поддержки рода всю жизнь и останется чьим-нибудь ординарцем. Будет до седых волос сапоги чистить и коз искать…

…ничего, в предсмертной просьбе не откажет.

…или клятву взять? К клятвам щенок очень серьезно относится. Исполнит. А там, глядишь, и поймет…

…братец тоже найдет, к чему его приложить…

— В город съездить… послушать, что говорят…

— О чем говорят? — Нат нахмурился.

— О том, что тут было.

— Где?

— Тут, — Райдо терял терпение. У него в принципе никогда-то с терпением не ладилось, а уж сейчас и вовсе крохи остались. — В доме…

— А что тут было?

— Нат!

— Да?

Не издевается, и вправду не понимает. Для него дом — это просто-напросто дом, крыша над головой и куча проблем, навроде того же водостока и луж во дворе.

— Нат, — мягче повторил Райдо. — Как ты думаешь, кто тут жил?

— Альвы.

— А что с ними стало?

Нат задумался, но ненадолго.

— Ушли. Альвы ведь ушли.

— А эту почему оставили? — Райдо почесал подбородок: после приступов шрамы начинали зудеть, и зуд этот порой делался невыносим.

— Не знаю. Не нужна была? Или не захотела?

— Вот ты и выясни, не нужна она была, или не захотела…

— Как?

— Как-нибудь, — сказал Райдо, заставив себя руки от лица убрать. — Прояви смекалку. Ты же умный парень…

На лесть Нат не повелся, он покосился на Дайну, которая вплыла в дверь, неся на вытянутых руках серебряный поднос.

— Просьба? — уточнил Нат.

— Просьба.

— И отказаться могу?

— Да.

Он поскреб переносицу грязноватым ногтем, который явно свидетельствовал, что Нат солгал о мытых руках, и произнес:

— Я исполню эту просьбу, но взамен вы исполните мою.

— Шантажист малолетний…

Нат лишь плечами пожал.

— Давай уже.

Дайна, выражение лица которой говорила о том, что она все еще обижается и вообще не одобряет поступков Райдо, поставила поднос на стол.