Адмирал южных морей - Каменистый Артем (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Благодаря легкости амуниции я находился на острие атаки. Рядом со мной лишь несколько разведчиков — кроме несерьезных кольчуг, на них ничего не было. Основные силы матийцев плелись позади. Эти защитой не пренебрегали: кирасы, пластинчатые доспехи, стальные шлемы. Все тяжелое и во многом копирует изделия демов. У них тоже имеется такая же особенность: железо при необходимости можно скинуть, рванув пару лямок на боках. Очень практично, если речь идет о сражениях на море, — ведь угодить при абордаже за борт проще простого, а остаться на плаву в пудовой одежке гораздо сложнее.
В общем, гримы не придумали ничего лучшего, как атаковать ближайшие цели. А именно — меня и пару быстроногих разведчиков.
— Стоп! — прикрикнул я, выставляя Штучку на изготовку.
Первая тварь, как и надеялся, кинулась на меня, не обращая внимания на безобидную с виду палку. Гримы не такие уж тупые и понимают, что без наконечника она для них не опасна.
Торцом успел встретить разогнавшуюся тушу, одновременно подавая вперед пальцем. Уж не знаю, на каких принципах основывается работа этого оружия, но конструкцией вроде выкидного ножа здесь и не пахнет. Серебристая сталь будто рождается на конце древка, в один миг выстраиваясь в форму изогнутого клинка, с одной стороны заточенного до бритвенной остроты на всю длину ровной кромки, с другой до середины, и кромка там причудливо волнистая.
И еще кое-что. Если в этот момент перед торцом Штучки будет находиться какое-то препятствие, сталь возникнет прямо в нем, расшвыривая в стороны клочья уже бывшего препятствия. Не суть важно, что там за материал. Я экспериментировал с керамикой, деревом, камнем — все одинаково разлетается в жалкий хлам.
С плотью тоже экспериментировал. Причем с живой. Приходилось…
Морда «мастифа-переростка» взорвалась. На левую щеку брызнуло теплым и омерзительным. Не обращая на это внимания, я обернулся ко второй твари, пойманной разведчиками на копья. Несмотря на страшные раны, она неистово металась, стараясь вырваться и кого-нибудь начать рвать.
Взмахнуть Штучкой я не успел — кто-то опередил, выскочив из тьмы, и с замаха опустил лезвие алебарды на шею твари, одновременно заорав:
— Матия!
— Матия! Матия! Матия! — вразнобой выдали десятки глоток.
Я хоть и устранился от лишнего и суетного, но не мог не отметить, что при подобном способе хоровой декламации слышится не «Матия», а «мать ее». Будь ситуация иной, взгрустнул бы, вспоминая затерянный в другом пространстве дом.
Хрясь — за спиной кто-то разрядил арбалет. Демы не запаниковали, пытаются выстроиться на границе лагеря, ощетинив стальной строй копьями, но чуть-чуть не успевают. Да и строй от стального далек — доспехи далеко не у всех, и даже у тех, кто нацепил, не затянуты, а просто наброшены, болтаются вроде неудобного пончо. Спорное решение — больше мешают, чем помогают.
Из фрагментарного строя навстречу делает шаг рослый детина, защищенный лишь нательной рубахой. На лезвии его копья сверкает красноватый отблеск костра. Резко притормаживаю, полушаг в сторону с одновременным движением левой рукой. Рукоять Штучки отбивает выпад противника, возвратным движением серебряная сталь опускается в ту точку, где шея переходит в плечо, чиркает, разваливая мясо до костей. После этого пинаю раненного в голень, а подскочивший разведчик добавляет ему мечом. Наискось рубанул следующего, чуть правее с кем-то сцепившегося, и, рванув вперед, оказываюсь в тылу вражеского строя.
А вот теперь можно работать всерьез. Штучка прекрасно помогает в любой ситуации, но наиболее полно ее талант раскрывается на просторе. Легкое, почти невесомое древко в рост человека, прекрасно сбалансированное и оснащенное лезвием, способным рассекать в воздухе подброшенные куски железной проволоки.
Дзинь — в ночи брызнул сноп искр, с печальным звоном покатился по камням обломок меча. И поделом — нечего пытаться остановить бег Штучки какой-то ржавой железякой. Кожаный доспех расступается под лезвием, будто свежий блин под кухонным ножом. Оружие легко выходит из раны, раскручивается над головой и змеиным броском устремляется к следующей жертве. Этот детина, видимо, в рубашке родился — ухитрился успеть прикрыться щитом. Защита одноразовая — располовинило, но второго удара нанести не успеваю — враг падает от алебарды прорвавшегося матийца.
Нет — все же не в рубашке…
За спиной кто-то поет бакайскую боевую песню с незатейливой мелодией. Впрочем, звук работы бетономешалки, которую засыпали пустыми жестянками, больше похож на мелодию, чем эта какофония. Да и песней назвать тоже сложно — будто вопль слона, ухитрившегося наступить себе на яйца всеми четырьмя ногами.
Звон стали, крики ярости и боли, отчаянные вопли Саеда, пытающегося что-то командовать. Людской массе на команды сейчас наплевать. Ночной бой, встречный, рассыпным строем — противники сцепились, и теперь победит тот, кто передавит вражеский напор.
Нас больше, мы лучше подготовлены, мы заранее знали, что сейчас будет, а вот демы пусть и хорошие вояки, но опрометчиво сочли побережье настолько безопасным, что можно спать без доспехов. Мы давим, они поддаются.
Хлипкий, дырявый строй с ходу прорвали в нескольких местах, и самых шустрых, быстро соображающих демов покрошили в первую минуту схватки. Каким бы ты ни был воином, не выстоишь долго, получая удары со всех сторон. Самые разгоряченные матийцы и мои ребята, наплевав на крики командиров, промчались по лагерю, рубя на ходу запоздавших противников, — некоторые только начали выползать из палаток, а главаря оты, как потом рассказывали, закололи завернутым в одеяло. Видимо, в суматохе запутался.
Неудачник…
Я толком не успел начать воевать, как пришлось остановиться из-за обидной причины. Громыхающая сталью стена сомкнувшихся в неровную линию матийских моряков паровым катком прошла по жалким остаткам вражеского строя, и как раз в этот момент моя нога неудачно застряла между камнями. Пытаясь удержать равновесие, сильно наклонился, а пробегающий мимо союзник все усложнил, нечаянно толкнув плечом. В общем, я упал. Хорошо упал — со звоном растянулся на камнях. И вот же обидно — не успел даже начать подниматься, как кто-то промчался по спине и при этом даже не подумал проявить хоть каплю нежности. Наверное, за убитого принял.
В общем, пока я наконец выпрямился во весь рост, бой переместился на противоположный край лагеря. Да и не бой это был, а так… избиение.
Оглянувшись по сторонам, я, понадеявшись, что мой позор остался незамеченным, бросился на шум схватки — там затравленно столпились уцелевшие демы, окруженные со всех сторон:
— Живьем! Живьем хватайте! Вяжите их!
Саед из темноты прокричал:
— Лютой казни хотите предать?!
— Да есть у меня на них планы! Вяжите их!
Надо сказать, не все демы согласились на предложение сдачи. Несколько попыталось пробиться через окружение, направляясь почему-то к воде. Возможно, предпочитали утонуть, нежели попасть в плен к заклятым врагам. Ведь не зря они так матийцев ненавидят — видимо, накопились счеты.
Уйти не смог ни один.
Глава 4
ЭКСКУРСИЯ
Бой, несмотря на скоротечность и кажущуюся легкость, дался нам не бесплатно. У матийцев было трое убитых и восемь серьезно раненных, если не считать моряка, сломавшего руку. Своими ребятами я мог гордиться — никого не потеряли, но пятерых зацепило, причем двоих тяжело. Стрела, пушенная наобум, в ночь, кем-то из своих, насквозь пронзила основание шеи одного, чудом не задев артерию или что-нибудь другое, не менее жизненно важное, второй схлопотал по голове и демонстрировал все признаки сильного сотрясения мозга. Хорошо, что череп выдержал, но все равно дело неприятное.
На берегу остались тридцать семь вражеских тел, считая с теми, кого добили после боя: возиться с ранеными свиноедами никто не стал. Живыми и относительно невредимыми (ну не считать же синяки, ссадины и выбитые зубы серьезными травмами) взяли двенадцать. Еще, вот уж чудеса, в лагере освободили восемь рабов. Выходит, не все гребцы погибли при крушении — несколько, несмотря на цепи, ухитрились выбраться из штормящего моря и хозяева убивать их не стали.
