Диагноз: женщина (СИ) - Чернова Ирина Владимировна (читать хорошую книгу .txt) 📗
Уже перед сном я пристала к мужу с расспросами. Наломался он за день — издалека было видно, просто рухнул на постель. Но тоже, видать, намолчался, да и его впечатления было интересно послушать.
— Шли мы с час где-то, прилично прошли, — начал свой рассказ муж, устроившись поудобнее на лежаке. — Ходят эти амбалы очень быстро, мне еще утром сапоги дали, без них я бы не ушел далеко. Да, Кать, а тряпки в этой заимке есть старые? Мне бы на портянки парочку, а то вроде и сапоги мягкие, но ноги я все равно сбил.
Ноги — это наше все, поэтому я пошла искать тряпки сразу же. В нашей каморке, в сундуке, лежали какие-то полотенца, балахоны, матрасины…достаточно грубая ткань, но для портянок в самый раз. Думаю, не обеднеют хозяева от пропажи пары старых тряпок. Пока рылась, муж уже вырубился, будить его было жалко, сама тоже приткнулась рядом. Завтра поспрошаю, что там в лесу делается…
Портянки аборигены увидели явно впервые в жизни, Петер с интересом рассмотрел процесс наматывания и попробовал сам. Ему явно понравилось, а я с грустью поняла, что Россией тут и близко не пахнет, потому что все наше взрослое население прекрасно знает, что такое портянки и как их оборачивать.
Перед сном Андрей неожиданно уселся на лежаке, прислонившись спиной к стене и позвал меня на разговор.
— Катюш, а ты не думала, где мы находимся? — видно, что эта фраза далась ему с трудом и у него есть определенные мысли, которые он, похоже, боится озвучивать. — Я вот с мужиками в лесу два дня. Знаешь, что мы там делаем? — он замолчал, покосившись на меня. — Сперва мы собирали какую-то траву, набили несколько мешков. Потом Холин пошел осматривать деревья. Он не просто их осматривал, он их слушал, прикладывая ухо к стволу. Указывал на некоторые и их начинали рубить. Топоры небольшие, но здоровенные деревья валили два человека самое большое за десяток зарубов. Кать, это невозможно, я же держал топор в руках, а тут инструмент входил в дерево, как нож в масло. Дерево падало, мы рубили ветки. Такое впечатление, что ветки бумажные, но это не так, это совершенно обычные ветки, руками их не сломать. И в конце концов, двое брались за концы ствола, а Холин, погладив ствол руками, шел рядом. И они несли ствол! Вдвоем! Понимаешь? Я не носил, я только рубил ветки и складывал их в кучи. Устал, как собака, но я не понимаю, как всего два мужика, даже таких здоровых, как эти, могут нести свежесрубленный ствол! А Петер так и ходит с нами с мечом. Скажи, ты слышала где-нибудь, чтобы люди даже в лес с мечами ходили? Мы работаем, а он кругами вокруг нас ходит все время. Поговорить бы с ними, да все никак. А ты с этим…Ингером, что ли, пыталась говорить? Ну, хоть на пальцах объясняться?
— Ингор какой-то тормознутый, я не уверена, что он вообще меня понимает. И его эта вечная улыбочка…что-то она мне напоминает, вот только не могу вспомнить, что. Так что я тут тоже в интеллектуальной изоляции. А стволы куда вы носите?
— Мне кажется, что их где-то складывают, чтобы потом вывезти. Но я туда не ходил, ветки собирал. Обрати внимание, с мечами и ножами все, а собаки нету. Собака же сразу чужого почует, издалека. И вообще живности никакой на подворье нет, и транспорта тоже. Как они сюда прибыли? Пешком?
Вопросов было больше, чем ответов.
— Андрей, я боюсь озвучивать, но это место, где мы находимся… — я действительно боялась говорить дальше. Глупо, но пока не произнес, вроде и все окружающее глюками кажется, а как сказал, так и спустил себя на землю. Даже если она чужая…
— Вот и я боюсь сказать. Смотрю вокруг, а поверить боюсь и не знаю, что делать дальше. Мы хотели попасть к людям — попали. А дальше что? Где все остальные-то?
— До остальных еще добираться надо. Я тут поприставала к Ингору, похоже, что тут бригада временно живет, а все остальные, в том числе и женщины и дети — где-то далеко. Значит, надо ждать, когда ихняя вахта тут закончится, а то мы опять по лесу впроголодь блуждать будем.
Прожили мы на этой заимке почти двадцать дней, когда наконец за бригадой Петера приехали. Поздно вечером началась суматоха, во двор въехала повозка, запряженная двумя лошадьми. Мы выглянули на крыльцо — мужик, слезший с козел, умывался водой из колодца, а вся бригада дружно начала таскать мешки и корзины из повозки в дом и сарай. Андрей, засучив рукава, пошел помогать разгружать провиант, я метнулась на кухню и в кладовку освобождать место. За время, проведенное на подворье, мы уже успели несколько сжиться с этим странным миром, повозка же предполагала очередную неизвестность. Рано утром, покидав в повозку мешки со всякой травой, которую мужики собирали в лесу, мы все, кроме Ингора, погрузились сверху и неспешно покатили прочь.
К родной деревне лесорубов мы добрались уже почти к вечеру второго дня. Я опасалась, как нас встретит население деревни, но дело прошло совсем тихо. При въезде Петер остановил повозку и позвал нас за собой к ближайшему домику. Обычная бревенчатая изба, только вдоль дороги невысокая каменная ограда. Петер постучался в двери и, услышав отклик, махнул нам рукой, чтобы заходили внутрь. Небольшая речь в сторону темноволосой средних лет женщины, сидевшей за столом в светлой комнате… похоже, речь шла о том, что вот тут убогие какие-то набрели на них, а языка не знают и ничего объяснить не могут и эта женщина вполне способна этим убогим помочь. А ему надо еще до дома добраться и вообще недосуг тут распинаться, мол, пока. Убогие поздоровались и чинно уселись на лавку, уставившись на женщину. Та внимательно посмотрела на нас, улыбнулась и пододвинула нам кувшин с каким-то отваром. Принесла две чашки из глины, похожие я помню, в Болгарии покупали, темно-коричневые такие. Жестом попросила подождать и вышла из комнаты. Мы тянули отвар и тихо переговаривались…
Еще в дороге, благо нас никто не понимал, мы договорились, что нам надо складно врать. Пока мы не поймем отношение к себе местных жителей, мы должны молчать, что мы из другого мира потому что еще неизвестно, как тут к иномирцам относятся. Короновать вряд ли будут, а вот схарчить — запросто. Или в жертву принести, такое тоже реально. Поэтому мы твердим, как попугаи, что мы из деревни Каменка (название расхожее, наверняка в этом мире какая-нибудь Каменка есть), шли, заблудились, заснули в лесу, а дальше — пять дней пешком и вот, мы вылезли на заимке. Поскольку в этом мире есть магия — выяснили уже точно — то могут быть и люди, которые вранье могут раскусить, оттого и врать надо толково, то есть держа в голове образ хотя бы нашей дачи. Деревня и деревня, Каменка между прочим, с черными старыми домами и непросыхающими лужами. И больше ничего не упоминать о нашем мире, пока… Андрей, правда, кипятился и пытался доказать, что он договорится и скрывать нам нечего, но, подумав, все-таки согласился со мней не вываливать все сразу, а подождать до прояснения обстановки.
Женщина уже вернулась и протянула нам какой-то кулончик на веревочке, предлагая одеть его на шею. Я покрутила его в руках, с виду это было что-то вроде маленькой деревянной фигурки, только очень темной со вставкой из блестящего камушка. Натянула на шею, погладила почему-то…женщина смотрела на меня, склонив по-птичьи голову и даже не мигая. Потом она сложила ладони, закрыв ими рот и что-то забормотала в них…встряхнула…
— Ты понимаешь меня? Ты меня слышишь? — ну, вот и магия пригодилась! Можно и говорить… — Тебя как зовут? Меня зовут Катрина, я тут колдунья местная. Мужики, что вас подобрали, так и не поняли, кто вы, испугались очень, вот и пришлось кровь вашу проверять. — Это она могла бы и не говорить, сами догадались. А вот откуда ей это известно, неужели Петер успел ей все это сейчас на пороге рассказать? В двух-трех фразах?
Андрей очень внимательно слушал наш разговор, хотя явно не все понимал. Но иногда и понимать не надо, важнее интонации и общий вид.
— Кать, ты понимаешь ее? Кто она такая? Что это за деревня? — похоже, муж заволновался не меньше, чем когда на заимку вышли. Еще бы, тут контакт намечается с представителями другого мира, а он не у дел!
