Дочь Хранителя - Шевченко Ирина (книга жизни .txt) 📗
— Хорошо, — в его глазах блеснули знакомые задорные искорки, — я буду, как прежде, звать тебя Галчонком, если ты пообещаешь обращаться ко мне «господин магистр» и во всем слушаться.
— А шнурки тебе не погладить?
— Не-а! — рассмеялся «господин магистр», демонстрируя ногу, обутую в сапог с металлическими пряжками.
Слава богу, Лайс это Лайс и о конце света можно не беспокоиться.
— Ну что, готова грызть гранит магических наук?
— Нет, — призналась я честно.
— Это хорошо, — одобрительно кивнул идущий.
— Что ж тут хорошего?
— Если б ты сказала, что готова, я бы испугался. Самоуверенность еще никого до добра не доводила. А так есть шанс, что все получится!
— Кстати, о шансах, — вспомнила я. — Рошан рассказал мне о Свайле. Я, честно говоря, не знаю…
— Ну и не надо, — легкомысленно отмахнулся он. — Выучишься, тогда посмотрим. О, наконец-то!
Последняя фраза адресовалась уже не мне, а возникшей в дверях Соне. Девушка, сияя лучезарной улыбкой, поставила перед Лайсом поднос с кофейником и бутербродами, которых было столько, что хватило бы накормить и взвод солдат. Но Эн-Ферро, похоже, намеревался управиться в одиночку.
На поглощении им третьего по счету куска хлеба с ветчиной дверь распахнулась снова.
— Поехали! — Рошан уже успел надеть пальто.
— Куда?
— К тебе, разумеется! Вещи паковать.
Лайс с готовностью вскочил с кресла, но на полпути к выходу резко остановился.
— Ну что еще? — проворчал дракон.
— Я это… — помялся кард. — Бутерброды захвачу. Можно?
Бутерброды закончились еще в машине. У меня дома Эн-Ферро доел оставшуюся с обеда курицу, макароны, салат, слойку с клюквой, запил все это литром сока и заявил, что теперь он готов!
— К чему?
— Да ко всему! Сейчас багаж твой переберем.
И он бодро направился в спальню, где на постели аккуратными стопками были разложены вещи, которые я собиралась взять с собой.
Оставшись на кухне с драконом, я с беспокойством поглядела на опустевшие тарелки.
— Он что, всегда так жрет? В смысле, питается?
— Нет, — утешил меня шеф. — Обычно он нормально ест. Но некоторые магические действия забирают много энергии, и простейший способ пополнить ее запасы, особенно в мире, где мало природных источников, — плотно поесть. Видно, нашему приятелю недавно пришлось хорошенько поколдовать.
Тогда все нормально! А то я уж начала переживать, как прокормить этого проглота в мире без микроволновок и полуфабрикатов.
Когда я вошла в спальню, кард смотрел на мои пожитки, почесывая затылок. Ну да, многовато, но чес-слово, только самое необходимое.
— Лайс, — вкрадчиво позвал от двери шеф, — подойди-ка на минуточку.
Дальнейший диалог продолжался в соседней комнате, но звукопропускную способность наших межкомнатных перегородок еще никто не отменял.
Дракон:
— Ты что творишь, чудище хвостатое?!
Чудище хвостатое:
— А что я творю?
— Ты на Леве чем занимался?
— Чем надо!
— Кому надо?
— Кто заплатил, тому и надо.
— Ты какого ляда туда поперся, да еще и с кристаллом?
— Совсем меня за идиота держишь? Я кристалл в тайнике у врат оставил. Забрал, когда сюда шел.
— А кто б его забрал, если бы ты не вернулся? Если бы прибили тебя, дурака?
— Да кто бы меня прибил! Плевое дело было — работы на час. Ты что думаешь, я бы стал рисковать, когда здесь такое намечается?
— Стал бы. Не первый год тебя знаю. Только попробуй мне на Таре в какую-нибудь историю вляпаться! Подставишь девочку, по всему Сопределью распылю.
— Хвост оставь — на память.
— Нет, каков нахал! Я его воспитываю, а он…
Концовку фазы заглушил звук подзатыльника и сдавленное оханье.
Но в спальню они вернулись уже лучшими друзьями.
— Я все это не потащу! — с порога выдал Лайс.
— И не придется, — успокоил его Рошан.
Я аж задохнулась от возмущения. А наемник в это время бесцеремонно рылся в моей одежде.
— Это возьми. И это. А это платье или майка? Не пойдет. Это тоже.
Через полчаса ревизии от собранных в дорогу вещей осталась компактная кучка. Не дожидаясь, пока я устрою скандал, Эн-Ферро объявил, что по прибытии мой гардероб обязательно пополнится.
— Не стоит рисковать, красуясь на Таре в земной одежде.
И то правда. Не вступая в лишние споры, я аккуратно водрузила на горку одежды свою чашку.
— А это еще зачем? — удивился Лайс.
— Это — моя чашка.
— Я вижу, что не ложка. Думаешь, на Таре чашек нет?
— Есть. Но это — моя чашка. Ей лет столько, сколько и мне.
— Тем более давно пора новую купить.
Нет, он действительно не понимает или просто издевается?
— Это. Моя. Чашка, — начала закипать я. — Мне. Ее. Купила. Тетя.
— Да что происходит, Рошан? — взмолился кард. — Чего она хочет?
— В общем, так, — заявила я, — либо чашка едет, либо я остаюсь!
Мужчины ошарашенно переглянулись.
— Чашка едет, — обреченно вздохнул кард.
— Смотри, — пригрозила я, передавая ему свою реликвию, — отвечаешь головой!
Покидая комнату, я успела заметить, как Эн-Ферро покрутил пальцем у виска, а дракон недоуменно развел руками.
Глава 5
Сборы и обсуждение перехода продолжались до полуночи. Рошан торжественно вручил мне тарский аналог паспорта, бумажку, в которой были прописаны мои приметы, предполагаемая дата рождения и имя: частично мое, родное, частично позаимствованное у новоявленного родственника — шеф во избежание двусмысленностей назначил Лайса моим братом. У него соответствующие документы уже имелись, он только вписал туда информацию о том, что является официальным опекуном несовершеннолетней меня.
Когда с формальностями было покончено, Хранитель исчез из моей скромной квартирки — в прямом смысле растаял в воздухе, напоследок шепнув что-то Лайсу.
— Я тоже пойду, — произнес кард, отводя взгляд от дымного облачка, оставшегося от закрывшегося портала.
— Куда?
— В гостиницу, здесь рядом. Завтра зайду за тобой.
— Может, тут переночуешь?
Слова вылетели сами собой, и Лайс удивленно приподнял бровь.
— Я тебе в тетиной… во второй спальне постелю.
Не хотелось в последнюю на Земле ночь оставаться одной. Казалось, посижу в своей комнате среди книг и детских игрушек, включу старенький кассетник, пролистаю альбомы и никуда уже не уйду. Не смогу. Не захочу. И черт с ними, с магией и долгой-предолгой жизнью!
— Останусь, — решился Эн-Ферро. — А у тебя сладенького нет?
Сладенькое у меня было.
— Ого! А зачем тебе столько шоколада, ты же его не любишь.
— Не люблю, но иногда хо… А откуда ты знаешь, что я его не люблю?
Кард выбрал молочную шоколадку, развернул обертку.
— Я много чего о тебе знаю, Галчонок.
Ага. Чудный воскресный денек, скучающая, в меру романтичная девица, входит он. А как было на самом деле?
— Скажем так, в нашу первую встречу ты разгуливала в кружевном сарафанчике, демонстрируя в улыбке все свои четыре зуба.
Ясно. И после этого я хочу, чтобы он относился ко мне как к взрослой?
— И встреча та была недолгой, — продолжил он с ухмылкой. — В какой-то момент под тобой образовалась лужица, и тетя была вынуждена вести тебя домой.
Без комментариев.
— А… Как…
В расход пошла вторая плитка.
— Я не знаю, что сказал тебе Рошан, но так вышло, что после смерти твоего отца только мы двое знали о тебе. Кир никому больше не доверял. Наверное, это огромная честь, что Хранитель моего мира счел меня достойным того, чтобы…
Он умолк и вцепился зубами в шоколад.
— Рошан сказал, вы с отцом были друзьями.
— Рошан? Сам бы я, наверно, так не сказал.
— Почему? Это не так?
— Так, так, — вяло заверил кард. — Но считать себя другом Хранителя — это… все равно как, например, пятилетний пацан станет звать себя другом академика. Добрый дяденька, конечно, может привязаться к малышу, станет с ним играть, накупит конфет, наделает бумажных корабликов, но после снова вернется к работе, а мальчишка побежит в свою песочницу.
