Великий план - Марко Джон (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Симон был отнюдь в этом не уверен. Он любил Эрис, любил с того дня, когда Бьяджио купил ее и привез на Кроут, но он давным-давно принес клятву своему господину. Он — Рошанн, его семья — Порядок. Таких исключений просто не делают. Более того — о них никогда не просят. Он обещал Эрис, что попросит Бьяджио немного поступиться правилами и проверит на прочность их странную дружбу, но теперь, вернувшись под темное крыло графа, он несколько потерял свой оптимизм. Бьяджио слишком к нему привязан, чтобы делить его с женщиной.
Симон потрогал золотой ошейник на стройной шее танцовщицы. Если бы не это неприятное украшение, она не походила бы на рабыню. Ее кожа пахла дорогими духами и маслами, а не углем и кухней. Она была балованной любимицей Бьяджио, его драгоценной танцовщицей, и он заплатил за нее царский выкуп. Он обожал ее — не так, как Симон, а как собиратель обожает прекрасное добавление к своей коллекции. В огромном дворце Бьяджио было множество картин и статуй, и все они были бесценными. Однако самым ценным его имуществом была Эрис. Возможно, она была лучшей исполнительницей во всей империи, феноменом, как и сам Бьяджио. Симон знал, что, глядя на нее, Бьяджио видит уголок небес.
— Я поговорю с ним, — мрачно пообещал Симон.
— Когда? — настаивала Эрис. — Когда он снова тебя куда-то отправит?
— Если он снова меня куда-то отправит, — уточнил Симон. — Я пока не знаю, что он задумал. Возможно, у него нет для меня никаких поручений. Похоже, я пользуюсь здесь большой популярностью. Вы оба хотите, чтобы я был рядом с вами.
Это не было шуткой, поэтому Эрис не засмеялась. Она молча смотрела, как он встает с табуретки и идет в окну. Высоко в небе пели жаворонки. Когда Симон уезжал в Люсел-Лор, на острове было жарко, но теперь стало холоднее: в воздухе ощущался намек на смену времени года. Только это и бывало на Кроуте — намек на осень. Симону хотелось уйти из дворца, лечь с Эрис под деревом и наблюдать за облаками, как это делают дети. Ему хотелось оказаться где-нибудь далеко, перестать быть главным подчиненным Бьяджио. Ему хотелось стать нормальным человеком.
— Я меняюсь, — прошептал он.
Эрис тихо подошла сзади и взяла его за руку, но Симон продолжал смотреть на открывающийся из окна вид.
— Ты устал, любимый, — быстро сказала она. — Отдохни. Приходи ко мне сегодня ночью, если захочешь. Или не приходи, а просто выспись.
Симон тихо засмеялся.
— Ты меня не слушаешь. Я меняюсь, Эрис. Я уже не уверен, что я здесь ко двору. Господин изменился. Он думает только о мести. Это снадобье довело его до безумия. И мы все — пленники его сумасшествия.
— Не говори такие вещи! — предостерегла его Эрис. — Тебя могут услышать.
— Это не имеет значения. Все знают, что Бьяджио сошел с ума. Ты знаешь, что он приказал мне выкрасть из Люсел-Лора человека? Я привез его сюда. Саврос всю ночь пытал его, чтобы узнать, где Вэнтран.
Эрис побледнела.
— И что с ним стало?
— Я его убил, — ответил Симон. — Пришлось. Саврос стал с ним забавляться. Это было тошнотворно. Мне пришлось положить этому конец.
— Ты был к нему милосерден, — прошептала Эрис. — Видишь? Ты хороший человек, любимый.
— Хороший? — насмешливо переспросил Симон. — Я — Рошанн. Среди Рошаннов нет хороших людей. А если я хороший, тогда мне среди них не место.
Она взяла его за руку. В ее зеленых глазах было бесконечное прощение.
— Ты делаешь то, что должен, так же, как я. Мы принадлежим ему. Идти против него — значит умереть. Симон притворился, будто согласен с нею.
— Ты права, — сказал он, надеясь закончить этот разговор. — Мне на корабле было плохо. Это вывело меня из равновесия. — Он поцеловал ей руку. — Извини, что я так с тобой здороваюсь. Обещаю, что этой ночью я буду совсем другим.
— Не приходи, если не хочешь, — мягко проговорила она. — Или если тебе кажется, что господин будет недоволен. Я пойму.
— Я приду, — ответил Симон. Он осторожно выпустил ее руку. — Жди меня в полночь у садовой стены. А теперь занимайся. Бьяджио был бы недоволен, если бы я помешал тебе работать.
Они позволили себе прощальный поцелуй, а потом Симон ушел из музыкального салона. Его сердце отчаянно колотилось от предвкушения.
3
Ричиус Вэнтран
Ричиус Вэнтран натянул повод и остановил коня рядом с зарослями ягодного куста. Здесь, в горах вокруг Фалиндара, дул сильный ветер. И если бы не ветер, он не заметил бы обрывка окровавленной ткани, который словно флажок трепетал на кривой ветке. Он увидел ее с седла, тревожно осмотрелся и спешился.
Все было спокойно, если не считать тихого жужжания ветра в ветвях. Животные встревоженно притаились. Неподалеку следом за ним ехали Карлаз и Люсилер, украдкой осматривая окрестности, однако Ричиус чувствовал, что поиски закончены.
Солнце ярко светило. Ричиус затенил глаза и повернул узкий лоскут к солнцу, чтобы рассмотреть. Казалось, он оторвался от поношенной рубашки — плотной, как та, какие носят фермеры. Она не была синей, так что ее оставил не Хакан, но она появилась здесь недавно, и высохшая кровь еще не выцвела. Ричиус решил, что это трийская кровь — если только фермер сам не убил кого-то. Ричиус осмотрелся. Чуть выше каменистый склон уходил во что-то вроде пещеры. Он вытянул шею, пытаясь заглянуть туда, но вход был темным, и его скрывал каменный завал. Казалось, конь прочел его мысли: он недовольно фыркнул.
— Не тревожься, парень, — сказал Ричиус своему коню. Подойдя к нему, он почесал ему лоб. — Мы туда не пойдем.
Конь опустил голову, подставляя Ричиусу свою шею. Конь в этих краях был редким сокровищем, и это животное, похоже, понимало свою ценность. Местность здесь была очень неровной, а большую часть лошадей съели их владельцы в тяжелые дни войны. Это животное было из Нара: Ричиусу его подарил старый друг. У него был безупречный шаг и добрый нрав, напоминавшие Ричиусу о родине.
— Ричиус!
Люсилер и Карлаз поднимались наверх пешком. Их белая трийская кожа сияла на солнце. Ричиус поспешил им навстречу.
— Тише! — сказал он. — Я кое-что нашел.
Он вручил лоскут ткани Люсилеру. Триец сощурил глаза, внимательно рассмотрел находку Ричиуса, уверенно кивнул и передал ткань Карлазу, который понюхал ее и хмыкнул.
— Где ты это нашел? — спросил Люсилер. Ричиус указал на кусты:
— Вон там, у скал. Он был на ветке.
Вместе они вернулись к кустам, где Ричиус показал ему острый сучок, за который зацепилась ткань. Куст был прочный, с шиповатыми ветками, расставленными во все стороны, но других лоскутов на них не оказалось. На земле валялось еще несколько обломанных веток. Карлаз провел рукой по верху куста, осмотрел землю и снова что-то проворчал.
— Тассон, — уверенно прошептал предводитель львиных всадников.
Так назывался зверь, на которого они охотились. Это трийское слово означало «золото». Подобно тому как Ричиус назвал своего коня Огнем, так и львиные всадники давали своим гигантским кошкам имена. Карлаз встал на колени и прижался лицом к земле, глубоко втянув в себя воздух. Потом он погрузил палец в землю и попробовал грязь на вкус. Похоже, исследование его удовлетворило: он посмотрел на Люсилера и кивнул.
— Что это значит? — спросил Ричиус, а потом повторил свой вопрос уже по-трийски: — Карлаз, что это?
— Моча, — объяснил Люсилер. — Кошки всегда метят места, где они были. Карлаз почувствовал ее вкус. Он считает, что лев совсем близко.
Ричиус указал на вход в пещеру.
— Там, — предположил он.
Казалось, Карлаз с ним согласен. Все трое взялись за оружие. Трийцы сняли из-за спины жиктары, а Ричиус вытащил свой гигантский меч Джессикейн. При виде чудовищного клинка Люсилер тихо засмеялся.
— Хорошее оружие, чтобы убивать львов, — заметил он. — А больше мало на что годится.
Ричиус судорожно вздохнул и сжал обеими руками рукоять меча. Он был шести футов роста, а меч был почти в человеческий рост. Его изготовили десятки лет тому назад для его отца, и даже после многих месяцев занятий — огромный клинок быстро лишал Ричиуса сил.
