Бешеный волк (СИ) - Плотникова Александра (читать хорошую книгу TXT) 📗
Тореайдр чувствовал себя провинившимся школяром. Или — тревожное для ифенху ощущение, — главным блюдом на званом обеде у собственного гостя. Старейшина стоял перед ним в одной из гостиных поместья, мрачный, как подземелье крипты. Но с Владыкой Света, патриархом Хэйвийского рода кхаэлей Кетаром эль Шиар-ад'Дином не спорят.
Гость замер в кресле, положив крупные трехпалые руки на подлокотники, и сверлил ифенху жестким золотым взглядом. От всей его фигуры, от рассыпанных по плечам и спине абсолютно белых волос, от лица и одежды нездешнего кроя исходило легкое сияние. Словно пришелец был озарен не отблесками пламени камина и свечей, а солнечным светом.
— И что мне теперь прикажешь делать? — поинтересовался белоголовый железно властным тоном. Рыкающий бас раскатился по комнате, словно отдаленное громовое ворчание в тучах. — Тебе было доверено присмотреть за мальчишкой до той поры, пока он войдет в силу. А что сделал ты?
— Я не был уверен в том, он ли это, — ответил Тореайдр как можно более спокойно.
— Зато в этом уверен я! — пристукнул лапой гость. Подлокотник жалобно скрипнул. — А теперь почти пятьсот лет моих трудов готовы покатиться псу под хвост. Ты мне прикажешь просить о вмешательстве сурр Аэрон? Или моего Смертоносца посылать на выручку?
— Дар необходимо развивать и подталкивать, иначе он так и останется спящим… А волков ноги кормят.
— И поэтому ты послал его в совершенно глупую вылазку в компании малолетней вертихвостки и единственного следопыта? Зная, что мальчик перед ней непременно распушит хвост? — звериные уши Светлого были плотно прижаты к голове, гневная воля по мощи не уступала воле самого Старейшины. Но Тореайдр не любил и не собирался оправдываться.
Да и сказать в свое оправдание было нечего.
И Кетар это знал.
— Меня сковывает договор, Кетар-эрхе, — склонил голову старый Змей. — Да, мне ничего не стоило бы вынести оттуда Волка на плече, но это поставило бы под угрозу весь род. Я не стану рисковать многими жизнями ради одной шальной.
— Вот как? — выпрямился Светлый, опасно сверкнув клыками. — Всем Десмодом, выходит, ты рискнуть готов? Благодари Колесо, что там, рядом, юный Воладар, и у него для инквизитора достаточно здравомыслия!
Тореайдр вздохнул и усилием воли заставил себя прекратить оглаживать рукоять кинжала на поясе. Хэйвийский Эль-Тару — не тот, кому угрожают оружием и силой. Перед ним, говорят, и алден на цыпочках ходят… По коридору прямо к двери неслась дочка, ее испуганный разум так и метался в истерике. И уши не заткнешь, увы.
Очень вовремя, девочка. Очень. Старейшина обернулся на грохот распахнувшейся двери.
М-да. Видок у любимицы оказался самый что ни на есть впечатляющий. Хуже, чем у подзаборной бродяжки. Одежда мятая, грязная, кое-где разодрана то ли когтями, то ли ножом, волосы копной во все стороны торчат, глаза бешеные… Ифенхи задыхалась и не могла выдать ни единого внятного слова, взгляд метался от отца к гостю и обратно.
— Явилась, — хлестнул ее Эль-Тару. — А подопечный твой где?
В первый миг женщина округлила глаза и отшатнулась перед неведомым ей существом, столь отчетливо могучим, что непонятно было, как воздух вокруг него еще не сыплет молниями.
— Там их было намного больше, и невозможно…
— Молчать! — рявкнул Кетар, и Змей втайне порадовался, что этот рык достался не ему. — Ты обязана была присматривать за ним и предостеречь от глупостей!
Ифенхи пугаться грозного чужака не собиралась, наоборот — выпрямилась еще больше и фыркнула, отбросив пятерней волосы с лица.
— Присматривать? — возмутилась она. — А он что, грудной младенец? Ифенху в его годы вполне способен сам отвечать за свои поступки!
«Дура», — про себя вздохнул Старейшина. Будь у него на загривке шерсть, она уже стояла бы дыбом от разлитого в душном воздухе гнева Светлого.
— За свои поступки он уже отвечает так, как тебе и не снилось, девчонка! Я с тебя спрашиваю за твои. Если ты считаешь себя старше и опытнее него — почему не остановила, не предостерегла от атаки? Почему, если он сглупил во время боя, ты не прикрыла его спину? Почему бросила товарищей умирать, я тебя спрашиваю?!
С каждой фразой низкий рыкающий голос громыхал все сильнее, а Рейн вжимала голову в плечи. Казалось, Светлый вот-вот лично загрызет ее. Тореайдр не вмешивался. В конце концов, это ее просчет, и отвечать за него тоже придется самой.
— Простите, господин… — наконец, выдавила из себя пришибленная Рейн. — Я испугалась и…
Даже старый ифенху не смог сдержать презрительного фырка.
— Вон, — процедил он сквозь зубы, для пущего понимания добавив волевой пинок. — Я с тобой потом поговорю.
У женщины дрогнули губы и она, вспыхнув, вылетела из комнаты — только дверь хлопнула.
Лемпайрейн неслась по коридорам, сломя голову и размазывая жгучие злые слезы по щекам. Потерпеть такое сокрушительно глупое поражение, потерять Рейкена, позорно выслушивать о себе гадости — и все из-за этого седого идиота, будь он неладен! Так даже птенцы-первогодки себя не ведут! Вот говорили же, предупреждали, что у него с головой не все в порядке — надо было послушать. На Малкара ди Салегри он, значит, плевать хотел, а от какого-то мальчишки шарахнулся так, будто ему, самое меньшее, лапу отрубили! И что теперь? Отволокут его в Цитадель, как барана, и как барана, там же зарежут. Или утопят. Показательно. Туда ему и дорога, заслужил, идиот!.. Кретин белобрысый.
Влетев к себе в спальню, Лемпайрейн ничком упала на кровать и разревелась в голос.
Дни, как назло, выдались пасмурные, наступила осень. Дороги вот-вот готовы были раскиснуть и на время беспутицы приостановить бесконечную войну: ни один ифенху в здравом уме не сунется под дождь, если только это не сам Змей, и ни один полководец не пошлет своих людей месить грязь и болеть. Но как бы ни стремился капитан Воладар поскорее развязаться с неприятным делом, отряд из-за раненых и пленного ифенху тащился медленно. Кто-то предлагал привязать его к рельму и с малым сопровождением отослать в местную крепость Ордена, до которой оставалось еще три дня пути. Другие на это возражали, мол, в таком случае они довезут до коменданта всего лишь Волков труп. А кому нужен дохлый трофей?
Разэнтьер, мрачный, как грозовая туча, запретил трогать пленника. Спорить с ним не решились, и всю дорогу ифенху мешком валялся на дне одной из обозных телег под куском толстой парусины — «чтобы не растаял, сахарный наш, от дождичка!»
«И чего мы этим добились?» — сам себя спрашивал Воладар, трясясь в седле возле той самой телеги. «Можно же было вылечить поселение. Так хуже ифенху — те хоть есть хотят. И то — живут же как-то люди во владениях Тореайдра. А мы убиваем своих же, тех кого клялись защищать только ради того, чтобы сделать гадость старому Змею».
Животные уныло переставляли ноги, бряцало железо, морось оседала на доспехах. Хотелось напиться.
«Сколько еще мы будем их убивать? А они будут стремиться выжить. И будут становиться все злее, пока эта злость восстание не разожжет. И тогда они пойдут войной на нас. Все, сколько их на материке есть. Польются реки крови… Он узнал меня. Откуда? Мы же никогда не встречались раньше. И можно подумать, обычные наемники проливают меньше крови, чем Волк!»
И почему люди упорно не замечают в своих рядах идиотов?.. Зато радостно тыкают пальцами в другой народ.
Пленник захрипел, невидяще распахнув мутные желтые глаза. Его сейчас наверняка терзают лихорадка, боль и жестокий голод, но крови нет ни единой фляги — еще бы, кто б озаботился! — да и делать остановку ради него никто не станет. Пытаться кормить тем, что у самого в седельных сумках — чревато, может и руку откусить. Попробовать еще раз спросить? Не ответит… А если ответит, то исключительно грязным ругательством.
«И прав будет», — мрачно заключил Разэнтьер. «Лучше бы он умер по дороге. По крайней мере, отмучается быстрее».
Воистину, милосерднее было бы на первом же привале перерезать Волку горло, не снимая ошейника — комендант Вилли, провинциальный фанатик, наверняка устроит показательное истязание. А у Разэнтьера не хватит власти его остановить. Капитан так стиснул поводья, что пальцы свело судорогой. Скрипнув зубами, он подавил в себе желание выхватить нож и одним махом освободить ифенху либо от пут, либо от жизни. Но за подобное самоволие командор может устроить только одно наказание — трибунал, а это позор всему роду Воладаров.
