Чёрный шар (СИ) - Шатилов Дмитрий (прочитать книгу TXT) 📗
***
Человек Упорядоченного мира, Вертен Ю понимал это. Пять правителей Земли Тернов считали иначе. Для них, трясущихся от страха в своем дворце, Забытая Армия была обычным преступным сбродом, ордой чудовищ, мятежниками, которых следовало задобрить или уничтожить. Как дракону предлагают деву, как от грозного соседа откупаются данью, так и правители один за другим отдавали Забытой Армии города с Седьмого по Двадцать Пятый. Вертен Ю был там, Вертен Ю видел, что с ними стало. Если можно убить камень, Забытая Армия убила камень; если можно отнять у людей удивление, радость, надежду, молодость, будущее, ампутировать зрение, вкус и слух – Забытая Армия сделала это, оставив лишь разум, чтоб ощущать утрату. Ведомые Зовом, ее солдаты иссушали живых, как губки. Казалось, пустыня надвигается на Землю Тернов, пустыня, которая и льстивую подачку, и самое яростное сопротивление поглощает столь же стремительно, сколь и равнодушно.
И все же пятеро правителей двинули в бой войска. Они не умели иначе, решение это диктовали соображения политики, государственной безопасности, престижа, пользы, наконец, здравого смысла. Подавить, разметать, любой ценой восстановить порядок – такой им был дан приказ, матерым и новичкам, пехоте и артиллерии, всем, кто посвятил жизнь разрушению металла и плоти. Армии Земли Тернов пришли в движение: пулеметы против Гнева, бомбы против Ярости, самолеты против Отчаяния, штыки против Зависти. Стоит ли говорить, что это была безнадежная, заранее проигранная война? Ибо сила Забытой Армии скрывалась не в телах, и хотя снаряды разрывали их, пули дырявили, огонь сжигал, сущность Армии оставалась нетронутой, а воля – непреклонной. Никакая военная мощь не могла заглушить Зов, никакой генерал не умел разрешить его мучительные вопросы. Остервенело отбиваясь от наступающих мертвецов, отвечая болью на боль и ненавистью на ненависть, солдаты пяти правителей отступали все ближе и ближе к столице, пока не оказались в кольце.
И Земля Тернов замерла. Казалось, из всех ее фигур, больших и малых, на доске действуют лишь четыре – садовник и трое убийц. Когтен, Клычмар и Клювд настигли Вертена Ю на пересечении Двенадцатого и Восемнадцатого квадратов, в месте, что ныне зовется Взлетом. То был один из бесчисленных аэродромов, стоявших в Земле Тернов, гнездо железных птиц, забытых и пилотами, и инженерами. Машины эти создавались для войны, когда-то их начинили бомбами и горючим, и даже теперь, десятки лет спустя, они по-прежнему были готовы к битве.
Это было удачей для Вертена Ю. План его требовал высоты, размаха, дать который могло только небо. Он взошел на борт бомбовоза, и убийцы последовали за ним. Он не имел при себе оружия, только Бутон – таинственный Предмет Нид, покровительствующий всем цветам и плодам неупорядоченной Вселенной. Ибо Вертен Ю, человек Упорядоченного мира, знал, что оружие бесполезно: с символом можно бороться лишь символом, а с чувством – лишь чувством.
Скажите мне, вы, предугадывающие любой поворот сюжета, – что ставят рядом с кроватями выздоравливающих больных?
Что кладут на могилы умерших?
Что бросают на сцену актерам?
Что служит знаком любви?
Чем просят прощения?
Награждают красивых и храбрых?
Что, спрашиваем мы вас, является символом жизни, красоты, свежести, чистоты, непреходящей памяти?
Вы уже знаете ответ, вы знали его с самого начала. Теперь расскажем о том, что случилось после – когда Вертен Ю выпрыгнул из открытого люка и с помощью Бутона обратил свое тело в цветы.
***
Представьте себе Забытую Армию – бескрайнее море людей, окутанных багровым туманом. Сила их – это Гнев, Отчаяние и Жажда Мести, а сами они давно уже пусты, это просто куклы, которым, кажется, уже не заплакать никогда и не засмеяться. Им не под силу даже понять, кем они стали и что утратили. Это горькое, страшное, но в чем-то и величественное зрелище.
Величественное, спросите вы? Величие в неудачниках, в мертвецах? Да, ответим мы, – величие безмерного падения и печаль, проистекающая из него. Оборванцы в грязных лохмотьях, женщины со следами былой красоты, неприметные ничтожества, трупы в истлевших мундирах – все они были марионетками Зова, обреченными преследовать несбыточную цель, все они заслуживали жалости не меньше, чем те, кого им довелось иссушить своими руками.
Но защитники столицы, глядя в незрячие глаза Забытой Армии, чувствуя на себе ее холодные руки, едва ли вспоминали о жалости. Забытая Армия наступала молча, убивала молча, молча терпела увечья – и безответность ее, непреклонность и неотвратимость казались уже проявлением рока, а не человеческих сил. Словно прорвался гигантский гнойник, и то, что живые счастливые люди гнали от себя, прятали, избегали, теперь шло на них, облеченное в плоть, ведомое тем, что превыше всякого понимания.
Громыхали пушки, лязгали затворы, вонзались в тела штыки, и сыпались на землю пустые гильзы. Одни солдаты плакали от бессилия, другие сражались с отвагою обреченных. И вот, когда поражение казалось неминуемым и надежда оставила сердца, с небес на Забытую Армию упали первые цветы – подснежники и душистые белые розы.
Цветы – это ли не абсурд, не глупая шутка? Как могли они остановить Забытую Армию – они, с их пестиками и тычинками, с беспомощными, жалкими лепестками? Конечно, в Упорядоченном мире, где люди – это люди, а цветы – всего лишь цветы, такое было бы невозможно. Но на дворе стояла эпоха Мифа, и Земля Тернов, такая суровая, холодная и реальная, купалась в безбрежном море Сказки, где Мысль и Дело, Материя и Дух перетекали друг в друга незаметно и силу этого мира делили между собой пополам. Анютины глазки, тюльпаны и ирисы, нежные хризантемы и колокольчики, торжественные георгины и бесхитростные гвоздики – цветы сыпались пестрым дождем, устилая землю под ногами, укрывая одежду и наготу. И всякий солдат Забытой Армии, что касался их, забывал о своей призрачной цели и посреди боли, страдания и смерти замирал наедине с собой, в глубокой задумчивости.
Ибо тем, кто чувствовал себя забытым, цветы говорили: "Вас помнят и любят".
Тем, кто считал себя виновным, они несли прощение и разрешение от мук.
Тем, кто замкнулся в себе, они напоминали о красоте Жизни.
Тех, кто пошел против мира, они примиряли с ним.
Тем, кого придавил к земле груз прошлого, они дарили понимание и облегчение.
Для тех, кто считал себя обойденным, они значили запоздалое признание.
А те, кто устал от жестокости, приняли их как знак мягкости, нежности и покоя.
В молчании смотрели солдаты пяти правителей, как рассеивается над Забытой Армией туман отчаяния и злобы, как Зов оставляет их братьев, и пустота заполняется раскаянием и сдержанной печалью. Опускались в землю мертвые, спокойные за свою память, и, словно статуи, стояли с опущенными головами живые. А цветы все падали и падали, и казалось, будто звучит прекрасная музыка, и разным чувствам еще есть место на земле.
Они поблагодарили бы Вертена Ю, если бы они могли.
Но увы – никто даже не знал его имени.
***
Рассказ окончен, и мы в замешательстве. Чего мы точно не желали, так это возбудить сочувствие к Вертену Ю. Скажем прямо: жалеть его – значит оскорблять его поступок, полагая, что можно было обойтись и без него. Подобный подход свидетельствует лишь о непонимании тех законов, по которым будет устроен грядущий упорядоченный мир. То, что нам кажется подвигом, для людей вроде Вертена Ю станет нормой, поскольку люди эти будут бесконечно нравственнее, добрее и мудрее, нежели когда-нибудь станем мы.
Но пока этих людей еще нет, и упорядоченный мир настанет совсем не скоро. Да, старые чувства – гордость, ненависть, зависть, тоска – породили Забытую Армию, но старые же чувства – любовь и нежность – рассеяли ее ряды. Не пристало ли нам поэтому оставаться хоть немного старомодными – восхищаться тем, что мы, люди неупорядоченного мира, считаем подвигом, и проливать слезы над тем, что у нас вызывает жалость? Не стоит ли быть довольными тем, что имеем? Все это трудные вопросы, и мы не беремся разрешить их в этом скромном рассказе – и без того сказали мы больше, чем следует.
