Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— Задание тебе, Фарин, — эльф кашлянул, — сегодня освобождаешься от караула. Нужно будет Коса подготовить к завтрашнему отъезду. Баня, прачка, одежда, брадобрей. И еще к Зайчихе отведи. Пусть парню голову вправит.
Фарин медленно покраснел. Борода его опять завибрировала от гнева. Он медленно привстал с лавки, однако, к моему удивлению, не стал топать ногами и орать. Вместо этого гном плюхнулся обратно и сразу сдулся. Оказывается, он умеет владеть собой.
— Может, мы пойдем? — предложил я.
Эльф кивнул головой. Уже на улице Фарин громко выругался на непонятном мне языке, подняв с крыши ошалевших от такой экспрессии небольшую стаю голубей.
— Это он специально сделал, — убежденно сказал гном, оглядываясь, — за вчерашнюю потасовку. Я уверен. Ладно, отправим тебя в город — переживу как-нибудь плохой день. Куда пойдем?
— Башню на место ставить, — решительно предложил я, — уже сил нет, болит, не переставая.
— Башню? — не понял гном.
Я постучал пальцем по голове.
— А-аа! — уважительно посмотрел на мой главный орган Фарин. — Дело серьезное, конечно. Идем до Зайчихи.
Зайчихой звали необъятную тетку с мощной грудью, ногами-тумбами и с такими сильными руками, что любой борец позавидовал бы, не говоря уже и о сумоистах. Но характер у нее оказался очень приятным. Она сначала прошлась по Фарину за вчерашний спектакль, о котором, как оказалось, уже знала вся База и смаковала его во всех подробностях. Благодаря бенефису гнома заодно узнали и обо мне. Зайчиха мазнула по моей физиономии взглядом, насмешливо сощурилась, словно прикидывала, что делать с таким странным типом.
— Садись на стул, найденыш, — грубоватым голосом сказала она, подталкивая меня к табурету, стоявшему возле печки в ее маленькой каморке. Я подчинился ее мягкой силе, вдыхая запахи сушеных трав, развешанных вдоль и поперек помещения на протянутых под потолком веревках. Настоящая ароматерапия и анестезия в одном флаконе получилась. Сразу наступило полное расслабление, а когда Зайчиха руками обхватила мою голову, сжала осторожно виски, даже застонал от удовольствия.
— Я еще ничего не сделала! — усмехнулась женщина. — Фарин, не стой за спиной. Дышишь как кабан на тропе! Мешаешь мне. Если хочешь — присядь на лавку. И дай мне вон ту тесьму на подоконнике!
Фарин безропотно выполнил указание, и удивительное дело, не стал уходить на улицу. Что-то его заинтересовало в действиях Зайчихи.
Целительница обмотала тесьмой мою голову, быстро сделала несколько меток краской, которую нанесла мизинцем, потом эту тесьму перевязала по-другому, обхватив ею подбородок и макушку. Снова что-то черканула.
— Ты головой ворота крепости выносил? — проворчала Зайчиха. — У тебя сильный сдвиг! Тошнит?
— Сначала сильно, а потом терпимо, — признался я, блаженствуя.
— Терпимо! — женщина сняла тесьму и внимательно изучила ее. — Молодые, шустрые, и совсем без мозгов! Уже хорошо, что не стал тянуть.
— Моя бабка тоже умела башню править, — ввернул новое для него словечко гном. Нифига себе, осваивает земной лексикон! — Брала полотенце и правила.
— Будет тебе полотенце, рыжий! — Зайчиха, кажется, не обратила внимания на странное слово. — Подай мне его, оно возле печки висит!
Фарин принес полотенце и отошел на исходную позицию. Целительница обернула его вокруг головы, примерилась и стала скручивать жгутом, причем так, что давление шло только на одну часть моей многострадальной черепушки. Потом остановилась и несколько раз ударила по жгуту. Закончив, сняла полотенце и кивнула на лавку:
— Полежи немного, только на правой стороне. А ты брысь! Хотя, тоже не мешало бы вправить твои мозги на место!
— Я тебя на улице подожду, — быстро сказал Фарин, и, топоча сапожищами, вышел на крыльцо.
— По-хорошему, надо еще попробовать, только завтра, — сказала женщина, присаживаясь на освободившийся стул.
— Меня завтра уже не будет здесь, — предупредил я, — старшина в город отправляет.
— Куда?
— Понял, что в Велиград.
— Тогда найдешь тетку Боровиху, передашь ей привет от меня. Скажешь, что надо закончить правку. Она поможет.
— Обязательно, — кивнул я, ощущая, как тупая, ноющая боль отступает, а благотворная расслабленность постепенно завладевает каждой клеточкой тела. Полнейшая нирвана! — Спасибо вам!
— Было бы за что, — фыркнула Зайчиха.
Полежав еще пару минут, я как будто заново рожденный вышел на освещенную жаркими лучами солнца улицу. Потянулся словно сытый кот. Интересно, какой сейчас месяц? В моем мире заканчивался июль, и здесь вовсю летний месяц. Получается один в один? Или есть сдвиг? Я завертел головой и увидел Фарина, сидевшего в теньке под навесом какого-то сарая на лавочке с Тоином — вчерашним дневальным. Сегодня гном был в свободной льняной рубашке с расшитыми по воротнику рунами без доспехов, но пояс с ножом присутствовал. Он увидел, что я пристально вглядываюсь в них, толкнул плечом своего товарища. Фарин подошел ко мне.
— Теперь что?
— Где щетину сбрить — просто покажи, сам все сделаю, — предложил я, — а вот с одежкой придется покопаться. Она же у вас в вещевом складе находится?
— Пошли, а то наш каптенармус выдаст тебе такое хламье, что можешь сразу на огороде чучелом работать!
Завскладом Базы был тщедушный старичок с каким-то детским пушком на щеках. Редкие волосенки спускались с макушки на виски и уши, а смугловатая кожа собралась складками на шее и подбородке. Он сидел за массивным прилавком и при свете двух свечек что-то мастерил или чинил. То и дело вверх взмывала игла с дратвой. При виде нас он отложил свое занятие и уставился на нас. При этом он молчал и даже не моргал своими белесыми глазами.
— Привет, Возгар! — Фарин навалился на прилавок и внимательно осмотрел помещение. Подозрительно покачал головой. — Ты еще жив, старый пердун? Десять деньков тебя не видел! Мог бы и порадовать меня! Я ведь мечтал на твоих поминках бражки попить всласть!
— И тебе многих лет жизни, мелкий клоп, — хекнул Возгар, отодвигая плошки со свечами в сторону, чтобы гном своими мощными руками не свалил их на пол, — ты сам как? Не попортили твою шкуру тойоны?
— Все в порядке! Моя шкура дубленая, просто так дырок не навертишь. Голову свою подними и посмотри на того парня. Его зовут Кос. Ему нужна одежка поприличнее. Едет завтра в Велиград, может, и к королю попадет на прием. Ты уже понял меня?
— На гражданских лиц я не рассчитывал, — проворчал басовито завскладом, — а твой новый знакомый не встал на кошт. Вали отсюда, пока я не рассердился. Ишь, выдумал чего, фулюган!
— Эй, полегче! — рассмеялся гном. — Личный приказ старшины, понял, старый хрыч? Давай, оторви свой зад от лавки и сообрази, что можно дать парню.
Возгар демонстративно резко положил дратву на прилавок, отодвинул взвизгнувшую лавку от себя, и оказался на две головы выше гнома. Старик навис над Фарином, молча постоял так пару секунд, потом вышел ко мне. Обошел кругом, промерил пальцами размах моих могучих плеч, повернул туда-сюда и вынес свой вердикт:
— Значица, так, уважаемый. Одежка есть, но второго сорта. Ношенная. Рубаха, кафтан, куртка, штаны стеганые, но с заплатами. Обувка нужна? Сапоги твоего размера есть, но я их собирался продавать на ярмарке крестьянам. Им она прослужит еще лет пять. Будешь брать? А то я смотрю, что у тебя какие-то странные башмаки. Мягкие. Из какой кожи?
— Синтетической, — ответил я, забавляясь ситуацией.
— Это как это? — заморгал озадаченный старик.
— Кожа такая специальная, сделанная не из шкуры животного, а выращенная в бочках, — пошутил я.
— Ого! — Возгар почесал затылок. — Мне бы такую бочку, я бы наделал обувки! В ней, наверное, хорошо в лесу шастать?
— Не очень, — возразил я, — только на ровной поверхности по дороге или на городских улицах, а когда скачешь вверх-вниз по камням и кочкам — можно поскользнуться. В дождь промокают, быстро разваливаются.
— Никчемная вещь, — опечалился завскладом, окидывая меня еще раз. Потом повернулся и исчез за дверью, которую я не заметил в полутьме. Вероятно, там было складское помещение. Было слышно, как там что-то заскрипело, упало, и раздался ворчливый голос старика:
