Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Леонидович (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Экран сменился фотографиями невыразительного, чуть сероватого лица на левой стороне экрана и увеличенным кадром с похитителем справа. А новый тембр голоса стал сухо вещать о судьбе наследника рода Черниговских, подростком угодившего в переплет в королевстве Таиланд, и на долгие шесть лет оказавшегося в тюрьме (хотя светило ему пожизненное). О судьбе его ничего не было известно,
равно как не отмечено появление на родине. Но если внимательно присмотреться к архивным фото…
Сходство, действительно, присутствовало – надбровные дуги, форма носа,
подбородок. Для сравнения был приведен облик князя Черниговского – что было вовсе моветоном для прессы, традиционно опасающейся трогать высокородных –
особенно такой величины. Габаритами два человека не походили вовсе, но вот цвет глаз, форма ушей… Очень, очень опасное сравнение – так можно и живьем сгореть вместе с телецентром. Хотя с Долгорукими, по мнению переводчика, так поступать вряд ли станут – но решительную ноту и судебный иск отправят точно, а там как бы до холодной стадии войны не докатилось…
- Вообще, это больше похоже на слухи и домыслы, - переведя все с экрана, все таки неуверенно отметил переводчик. – Хотя ДолТВ считается хорошим телеканалом.
Произнес и не услышал ничего в ответ. За спиной была тишина, невольно заставившая аккуратно обернуться.
Переводчик слабо разбирался в мимике индейцев Аймара. Можно сказать, не разбирался вовсе – и потому не смог отличить равнодушие от окаменевших масок лиц людей, узнавших в кадрах видеосъемки купленные ими фотографии двора дома,
на которых украдкой была запечатлена их родственница. Но более того, они прекрасно узнали в движениях, походке, привычке держать голову и манере бега ту девушку, лицо которой было сокрыто золотой маской, равно как загримирован цвет волос. Их Тинтайа – наверняка сбежавшая и чуть было вновь не попавшая в плен.
Если бы не случайная свидетельница, поплатившаяся за свой подвиг свободой.
- Тот молодой человек, снесший башню, совершил большую ошибку. –
Неторопливо произнес Катари.
Потому что снести ее теперь желал он сам.
Брови, нос, форма ушей… Он видел, как изгибалась в начале видео тень под зданием. Он видел душащие девушку тени рук – потому что знал, куда надо смотреть. И, как и положено главе древнего клана, он прекрасно знал проявления
Силы Крови практически всех старейших семей на планете.
А еще освобожденная Тинтайа не обратилась в полицию – и это ложилось еще одним доводом к тому, что расследование, которое удовлетворит клан Аймара, уже закончено.
- Мы попытались взять комментарии у великого князя Черниговского, срочно прибывшего в столицу из служебной командировки, - переводил юноша вслед за диктором.
Картинка на экране вновь сменилась изображением подкопченной Кремлевской стены, вдоль которой в окружении охраны широким шагом шел невысокий мужчина в черном пальто с поднятым воротом, в роговых очках и с непокрытой головой.
Охрана, главным образом, отталкивала протянутые к князю микрофоны и не давала подойти навалившимся журналистам.
- Что за чушь! – Отозвался князь на выпаленные репортером подозрения.
А охранник, вклинившийся в сторону представителя телеканала, решительно оттеснил того в сторону.
- Мы проведем конференцию, - успокаивали голосом княжеского порученца разошедшуюся от высказанного жареного факта журналистскую братию. – Реакция клана и нашего ведомства будет сообщена вам лично и в составе пресс-релиза!
Завтра же, в восемнадцать часов. Да, в нашем комплексе на Тверской. Верно, мы его продали… Тогда в конференц-холле на Арбате.
Но даже в нервном тоне говорившего не было этого спокойствия. Невозможно быть спокойным, шагая по руинам клановой твердыни – некогда символу несокрушимости и могущества рода. А ныне – просто горы битого кирпича и бетона.
- Юноша, - задумчиво произнес Олланта. – А вот этот «Арбат» - это историческая часть города?
- Именно так. Самый центр, - с готовностью уточнил он, переводя дух.
- Мы намечаем план экскурсии, - переглянувшись с сыном, обаятельно улыбнулся патриарх клана.
Глава 26
Еле слышно дребезжал компрессором морозильный ларь у витрины кафе придорожного мотеля. Хлопала входная дверь, впуская холод и водителей – в основном дальнобойщиков, фурами которых была заставлена парковка вдоль магистрали. Хотя их было не то, чтобы сильно много – половина столиков пустовала.
Световой день продолжался, и большие машины старались преодолеть как можно больше километров, чтобы с темнотой замереть у аналогичного заведения, коих множество возле всякой трассы.
Под левой ладонью проминался пластик одноразового стаканчика,
заполненного горячим кофе из пакетика. В другой руке было мороженое, которое задумчиво вкушалось время от времени, пока изучались материалы и фотографии,
разложенные на столе. Когда одна рука замерзала, кофе и мороженое менялись местами.
За тысячу семьсот километров, отделявших Москву от Екатеринбурга, это уже было шестое по счету кафе. И шестой раз я смотрел на изображение аккуратного эркера усадьбы из белого кирпича, затерянной где-то под городом-миллионником.
Некогда служившее загородным домом оборотистому купцу первой гильдии Зотову,
приземистое двухэтажное сооружение, окруженное аллеями из разросшегося кустарника, было слишком далеко от границ мегаполиса, чтобы оказаться включенным в архитектурные реестры и особо охраняемые постройки. Тем более,
что и земля, и строение ныне продолжали быть частными – место проживания нынешнего владельца вело на юг страны, никак не ассоциируясь ни с
Черниговскими, ни с негласной тюрьмой для одаренных.
Сложно с гарантией сказать, когда там появился блокиратор, а подвалы обзавелись тюрьмами, пыточными и холодными ямами для несговорчивого люда.
Время постройки относилось к концу восемнадцатого века – эпохе, когда новости доходили до столицы со скоростью почтовой кареты (если до того в содержимом почтового короба кто-нибудь не покопается и не изымет письмо). То есть, все скандалы и происшествия оставались достоянием дальних городов, расследовались местными властями и практически никогда не становились темами для обсуждения властных лиц в Москве.
Богатейшие земли Уральских гор были в личной собственности государя,
обрабатывающие производства – в ведении доверенных купцов, охрана и контроль над поставками и сбором налогов – возложены на генерал-губернаторов. Но как это бывает на практике, в красивой внешне системе почти сразу же образовалась некая дисгармония, не учтенная столичными организаторами. Попросту – денег и доходов у купцов было слишком много. Настолько, что можно не только отправлять в Москву больше запрашиваемого, получая великокняжеское одобрение и благосклонность,
но и скупить всю местную власть – вплоть до самих генерал-губернаторов. Им,
знаете ли, тоже было гораздо интереснее заработать на безбедную старость и поместье на юго-востоке Франции, чем мерзнуть девять месяцев в году, гоняясь за ватагами разбойников, браконьеров и беглыми с шахт, чтобы выслужить очередную медальку к памятной дате.
Вскоре власть и деньги оказались в одних руках – вовсе не благородных,
лишенных Силы и герба, но достаточно наглых, чтобы этого вовсе не стесняться.
Часть из них даже начала самостоятельно печатать золотую и серебряную монету –
сырье было на собственных производствах, клише для прессовки запросто делали умельцы, и полноводная река денег, которые не были учтены в казначейских записях, тихонечко менялась на службу одаренных наемников и артефакты – даже такие редкие, как блокираторы. Самое дело, чтобы бесследно пропасть недоброжелателям и завистникам – а то и особо честным столичным проверяющим,
