Фурия первого лорда (ЛП) - Батчер Джим (читать книги регистрация TXT) 📗
Он с силой оттолкнул от себя офицера, не дав тому ответить.
Офицер восстановил равновесие в седле и контроль надо лошадью и с раздосадованным лицом ответил:
— Так точно. Возвращаемся к работе.
Дуриас заворчал и промолчал. Офицер отдал честь и ускакал прочь.
Дуриас повернулся к Фиделиасу, воинственно сверкая глазами:
— Ну как?
Фиделиас сжал губы и кивнул.
— Неплохо.
Совсем рядом, в голове колонны, трубы заиграли сигнал сбора. Перерыв на водные процедуры закончился.
Устало двигающиеся солдаты, разбитые на пары по одному алеранцу и одному каниму, начали возвращаться на мостовую и собираться в колонну.
— Мы прибудем туда измождёнными, — сказал негромко Дуриас. — В открытое поле. Без укреплений.
Фиделиас медленно вздохнул и сказал:
— Если Принцепсу придётся принести нас всех в жертву, чтобы заполучить шанс уничтожить Королеву, он это сделает. Я бы сделал. Без колебаний.
— Да, — ещё тише сказал Дуриас. — Именно это меня и беспокоит.
— Первое Копьё, — сказал Фиделиас. — Заткнись и руководи.
Дуриас фыркнул с горькой иронией:
— И то верно.
Они отсалютовали друг другу, и Дуриас ускакал в направлении участка колонны, занимаемого Свободным Алеранским.
Раздался второй сигнал — обычный кавалерийский сигнал «в седло». Фиделиас остановился, разглядывая ближайших к нему легионеров.
Каждый нёс пару широких брезентовых ремней, вырезанных из палаточной ткани.
На одном конце каждой полоски была завязана петля.
Легионеры встали каждый за своим канимским напарником и просунули сапоги в петли. Затем они передали ремни канимам перед собой.
Последовала небольшая возня, пока канимы протягивали ремни над плечами, наматывали их концы на свои лапы, сгибались, а алеранцы вскарабкивались к ним на спины, превращая ремни в импровизированные вожжи а себя самих в подобие человекообразных рюкзаков.
Иногда люди падали. Канимы иногда получали тычки в незащищенные чувствительные места.
Несколько хвостов было, похоже, принесено в жертву во имя придуманного Принцепсом нового способа транспортировки.
Насколько знал Фиделиас, остальные легионеры в этот момент устраивались позади всадников на таургах, и жаловались они гораздо больше.
Однако, едва труба пропела третий сигнал, канимы помчались своей стремительной волчей походкой, а затем ускорились ещё больше благодаря помощи своих алеранских напарников, управлявших фуриями дороги.
Ни один алеранец не касался ногами мостовой.
Прирождённая скорость канимов позволяла им использовать путь для передвижения почти со скоростью хорошей лошади.
Спустя несколько минут в движении находилась уже вся колонна, и мили начали стремительно исчезать под лапами канимов.
Они передвигались намного быстрее, чем мог бы двигаться любой легион сам по себе.
Фиделиас направил свою лошадь к голове колонны, изо всех сил стараясь не думать об озвученных трибуном и Первым Копьем Свободного Алеранского перспективах выживания на ближайшее время.
— Заткнись, старик, — выдохнул он, обращаясь к самому себе. — Заткнись и смотри в лицо опасности с поднятой головой.
Он скривился и подумал о другой части недавнего разговора.
Затем коротко хохотнул про себя.
Что бы ни случилось в ближайший день или потом, одна вещь оставалась правдой: он действительно ощущал себя новым человеком, и совсем скоро чаши весов его жизни наконец уравновесятся.
Скоро, пообещал себе он.
Скоро.
Исана сидела, сложив руки на коленях, у неподвижных ног погребённого Арариса и наблюдала как Королева Ворда командует своей ордой.
Королева стояла в алькове, пялясь в светящийся зелёным потолок расфокусированными и глядящими вдаль глазами.
Свет заката слегка подкрашивал жёлтым кроуч, росший у входа в улей.
— Оборона последнего рубежа держится очень стойко, — внезапно произнесла Королева. — Почти так же стойко как в Шуаре, а контрудары вообще намного эффективней.
Исана нахмурилась и спросила:
— В Шуаре?
— Улей одного из подвидов канимов. Самый, пожалуй, стойкий из их породы. К тому моменту, как я покинула Канию, их укрепления держали осаду уже год.
— Может, и сейчас держат?
Королева Ворда опустила взгляд на Исану:
— Навряд ли, бабуля. Присутствие шуарских канимов в экспедиционных силах твоего сына означает, что они беженцы и у них нет другого выбора, кроме как сотрудничать с ним.
Она вновь подняла лицо к потолку.
— Впрочем, сейчас всё равно уже слишком поздно. Объединение сил могло остановить нас несколько лет назад, но вы все были слишком поглощены, демонстрируя одну из самых вопиющих слабостей индивидуальности — занимаясь поиском личной выгоды.
— Ты полагаешь, что самоосознание является слабостью?
— Очевидно.
— Тогда нельзя не удивляться тому факту что ты тоже ей обладаешь.
Королева посмотрела на Исану. Нечеловеческие глаза сузились.
Она долго молчала, прежде чем поднять взгляд обратно вверх и ответить:
— Я неполноценна.
Она постояла некоторое время с запрокинутым вверх лицом, омываемым зелёным светом, и сказала:
— Вчера вечером я проткнула кишечник твоего сына отравленным мечом.
У Исаны перехватило дыхание.
— Когда я его оставила, он выглядел очень даже умирающим.
Её сердце бешено заколотилось, и она облизнула губы:
— И всё же, ты не утверждаешь что он умер.
— Нет.
— Ну и почему ты его не убила? — Спросила Исана.
— Соотношение риска и выгоды было слишком высоким.
— Другими словами, — сказала Исана, — он обратил тебя в бегство.
— Он и ещё где-то сорок тысяч его солдат. Ага.
Она покрутила руками, разминая пальцы, из которых словно когти появлялись и сразу исчезали чёрные ногти.
— Неважно. К тому времени, как они сюда доберутся, крепость под названием Гаррисон падёт, а её защитники будут развеяны по ветру. Они дерутся на стенах, словно прикованы к ним. Неужели они считают, что я позволю им сохранить преимущество?
Исана скрестила руки на груди:
— И что ты предпринимаешь для того чтобы их победить?
— Ты знакома с устройством крепости?
— Отчасти, — сказала Исана. Технически, это было не совсем ложью. Её знание последних новинок в системе защиты было весьма поверхностным по сравнению со многими.
— Значит, ты в курсе, что она перекрывает настоящее природное бутылочное горлышко — узкий проход среди скал. И нет нормальных путей для перемещения больших воинских формирований с этого континеннта на соседний, кроме как через крепость.
— Да, — сказала Исана.
— Непреодолимый и почти непреодолимый — разные понятия, — сказала Королева Ворда. — Мои дети мало заморачиваются по поводу вертикальных поверхностей. Они уже поднялись в значительных количествах и с северной, и с южной сторон крепости. Скоро они окружат крепость, и тогда мои джаггернауты размелют её стены в труху. А потом, бабуля, ничто не помешает мне полностью сосредоточиться на Октави…
Раздавшийся практически у входа в улей вой воздушных потоков приковал к себе внимание чёрных фасетчатых глаз Королевы.
Из ниоткуда появились дюжины восковых пауков, словно вытекающих из кроуча на потолке, полу и стенах.
Широко шагая, вошла Инвидия. На неё прыгнул особо нервный паук, широко расставив клыки, но она сбила его на землю даже не замедлив шаг.
— Останови обходной маневр! Немедленно!
Королева по-кошачьи зашипела, обнажив зубы.
Одно размытое движение — и плечи Инвидии оказались прижаты к задней стене улья в семи футах над землёй.
Королева держала её одной рукой за глотку, ноги Инвидии болтались и стучали по стене.
— Где ты была? — прорычала Королева.
Инвидия продолжала дёргаться, лицо её начало краснеть.
Королева Ворда склонила вбок голову, пристально глядя на неё, и снова, на этот раз чуть тише, зашипела.
— Крепость. Что ты делала в крепости?
