Легион Видесса - Тертлдав Гарри Норман (книги серии онлайн .TXT) 📗
Когда его губы коснулись ее, она прошептала:
– Я так хочу, чтобы ты во мне не разочаровался.
Спустя некоторое время он заглянул ей в глаза: в темноте они были неразличимы, как и надпись на стене.
– Я – разочаровался? – шепнул он, все еще ослепленный наслаждением. – Ты, должно быть, сошла с ума.
К его удивлению, она гневно вывернулась из его рук:
– Ты очень добр, милый Марк. Но не нужно притворяться передо мной. Я знаю свою неуклюжесть.
– Клянусь богами!.. – От удивления Марк заговорил по-латыни, а затем, опомнившись, перешел на видессианский. – Если это – неуклюжесть, то сомневаюсь, что я останусь жив после того, как ты наберешься опыта.
Он положил ее руку себе на грудь. Сердце бешено стучало. Алипия смотрела в темноту. Ее голос звучал ровно, без интонаций:
– Он сказал, что я безнадежна. Я никогда не смогу научиться таким вещам. Но он все равно будет обучать меня. Из милости.
Она не смогла назвать «его» имени, но Скавр хорошо знал, кого она имеет в виду. Его пальцы сжались в кулаки. Алипия не заметила этого; сейчас для нее не существовало никого.
– Поначалу я сопротивлялась ему. О, как я сопротивлялась! Однажды он дал мне понять, что наслаждается моим сопротивлением. После этого он начал дрессировать меня, как собаку или лошадь. Он бывал снисходителен, когда у меня что-то получалось. Но если я допускала ошибку…
Голос ее прервался; она содрогнулась.
– Все позади, – проговорил трибун и почувствовал пустоту этих слов. Он грязно выругался на всех известных ему языках, но и это не помогло.
Спустя минуту Алипия заговорила снова:
– Когда он заканчивал, он кривил рот. Как будто съел протухшую рыбу. Он до самого конца презирал меня – свою наложницу. Однажды я набралась смелости и спросила, зачем он возвращается ко мне, если я его не удовлетворяю.
Марк беспомощно ждал, пока она молчала, вспоминая тот день.
– Единственный раз тогда я видела на его лице улыбку. Он сказал: «Потому что ты в полной моей власти».
Теперь и проклятия бы не помогли. Марк крепко обнял Алипию и прижал к себе.
– Послушай, – сказал он, – послушай, Алипия… Вардан, чтоб его взял Скотос, смаковал твои страдания.
– Самое точное слово, – сказала она, прильнув к нему. – Он был гурманом. Он умел наслаждаться многими вещами. Пытка – не последняя из его радостей.
– Тогда почему ты веришь всему, что он говорил о тебе? Это была ложь. Он хотел добавить тебе страданий.
Марк нежно провел пальцами по ее шелковистой коже, ласково поцеловал в губы.
– Ведь это была ложь, не более. Просто ложь.
– Я что… доставила тебе удовольствие? – прошептала она, все еще сомневаясь. – Правда?
– Снег холодный. Вода мокрая. Ты доставила мне удовольствие.
Она судорожно засмеялась, а потом уткнулась ему в плечо и долго, долго плакала. Марк просто держал ее в объятиях, позволяя ей выплакать горе. Наконец она затихла. Марк взял ее лицо в ладони. Ему хотелось поцеловать ее, больше в знак понимания, чем от страсти. Но она ответила ему поцелуем таким горячим, что он показался знаком полного отчаяния. В голове Марка мелькнула пословица, которую он слышал, кажется, от намдалени: «Соленые слезы делают сладкими губы». Мысль мелькнула и исчезла. Алипия прижалась к нему снова, уже настойчиво и страстно. Их дыхание стало тяжелым, нежность была забыта. Марк целовал Алипию снова и снова, ее ногти впивались ему в спину. На миг она оторвалась от него и всхлипнула:
– Какое же это наслаждение – желать любимого!
Некоторое время они лежали неподвижно. Наконец Алипия сказала:
– Ты меня задавишь.
– Прости.
Марк приподнялся. Хлюпнула мокрая от пота кожа. Оба рассмеялись.
– Кто бы мог подумать, что можно вспотеть в этом леднике?
– Да, кто бы мог подумать… – Алипия оборвала фразу и положила руку Марку на плечо.
– Что, любимая?
– Ничего.
Это была настолько очевидная неправда, что она повисла между ними почти осязаемо.
Алипия поправилась:
– Ничего – в том смысле, что я не знаю, как выразить это словами.
Марк в недоумении взъерошил волосы. Алипия скорчила ему гримаску.
– Не смеши меня. – Но он увидел, что она стала серьезной. – Все, что я знала о мужчинах и женщинах, было жестоким. Но ты, Марк, ты… заслуживаешь лучшего. Когда ты и… – Она остановилась, махнула рукой: – В любовных историях говорится, что никогда нельзя сравнивать.
Любовные истории, подумал Марк, знают, что к чему. Он вдруг сообразил, что почти не думал о Хелвис с той минуты, как сбежал из Амфитеатра. Но больше этой темы избегать нельзя.
Алипия пошевелилась у него за спиной. Он понял, что его молчание пугает ее.
Скавр медленно проговорил:
– Единственное сравнение, которое возможно, заключается в том, что ты здесь, со мной, и хочешь быть со мной, в то время как она сейчас, я думаю, уже в Намдалене. Все остальное просто не имеет значения.
Она вздохнула и еле слышно шепнула: «Спасибо».
Но, вспомнив о Хелвис, Марк вспомнил и о детях: о ребенке Хемонда, которого он любил как родного, о своем сыне и о том малыше, которого Хелвис носила под сердцем… Они тоже были потеряны для него.
– Еще одно, последнее, – сказал он. – Если ты хочешь что-нибудь предпринять против меня – не используй для этого свое тело.
Она стиснула его руку так крепко, что ему стало больно.
– Никогда.
Приподнявшись на локтях, Алипия села. Мерцающий свет жаровни смягчил черты ее лица, смазал сходство с отцом, но не лишил прямоты, унаследованной от Гавров.
– Как мы будем жить теперь? – спросила она Марка. – Если после восхода солнца ты забудешь ночное приключение, я пойму… Это будет самое безопасное.
Трибун резко тряхнул головой. Эти слова испугали его. Его жизнь перевернулась. Все, на чем он стоял, все, чему верил, было вырвано с корнем. А теперь она предлагает уничтожить последнюю, такую неожиданную радость. Мысль об этом наполнила его душу ужасом. Этот страх был куда сильнее того, что Марк испытывал на полях сражений.
Алипия и Скавр знали друг друга почти с первого дня появления римлян в Видессе. Они были странно близки все это время. То, что произошло нынче ночью, нельзя считать обычной забавой, которую лучше забыть.
Запинаясь, Марк принялся объяснять ей это, но она отмахнулась, едва лишь поняла, о чем речь, и наклонилась, желая поцеловать его.
– Если ты не захочешь быть со мной, я не стану тебя принуждать. Но мне было бы очень тяжело, если бы наши отношения внезапно оборвались. – Неожиданно она обрела свою обычную практичность. – Это будет нелегко. Ты знаешь, я связана этикетом. На шее у меня висят слуги. Возможностей встречаться будет не много. Ты ни в коем случае не должен рисковать изза меня. Если дядя узнает, он погонится за тобой не с плетью, а с топором палача.
– Клянусь богами, не могу винить его за это, – серьезно сказал Скавр.
Офицер-наемник, да еще столь подозрительный, как римлянин, – и вдруг возлюбленный принцессы? Туризин не мог позволить себе закрыть на такое глаза. Где-нибудь в другом месте подобное еще могло бы остаться без последствий. Но только не в Видессе. Интриги и заговоры были здесь – f(.– +l-.) страстью наравне с теологией. Марк вспомнил гарсавранского палача с раскаленными прутьями в руке… Может быть, еще придется умолять Туризина о смерти. Но эта мысль мелькнула и исчезла, смытая волной счастья. Он засмеялся и пощекотал плечо Алипии.
– Что это, мой изумительный, мой желанный? – спросила она в легком замешательстве от непривычной для нее нежности.
– Вспомнил, как ровно год назад, в это же самое время, ругал на все корки Виридовикса за то, что тот загулял с Комиттой Рангаве. И вот я сам, похоже, погрузился в то же безумство.
– Виридовикс?.. Ах да, тот великан с медными волосами… Он находился на службе у римлян… Кажется, он называл себя «кельт», да?
Уже в который раз Марк поразился ее памяти и вниманию к деталям. Несомненно, эти качества отточила работа над историческим сочинением. Любопытно, что сказал бы Виридовикс по поводу того, что он «находится на службе у римлян». Что-нибудь запоминающееся, никаких сомнений.
