Удача любит рыжих. (Трилогия) - Быкова Мария Алексеевна (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Король мрачно подумал, что недаром донжон не понравился ему сразу и что снести эти развалины надо было прежде, чем построить.
— Разумеется, ценность фамильной реликвии не может быть воплощена в вульгарном золоте. Но, из огромного уважения к персоне вашего величества, наш клиент после долгих терзаний все-таки решился назвать конкретную сумму. Право слово, мой король, она невелика: что такое тысяча восемьсот золотых монет по сравнению с попранием фамильной реликвии?.. Претензия два дробь два. Вам, должно быть, известно, ваше величество, что романтическая история Антуана и Андрианы фон Рихтер легла в основу знаменитой баллады «Андриан и Антуана» авторства небезызвестного менестреля Риэнталя Хвостика. Сегодня это гениальное произведение изучают во многих учебных заведениях Лыкоморья, в том числе и в Академии, где преподает нынешний граф. По его поручению и от его имени с администрацией Академии был заключен контракт на десять экскурсий по упомянутому выше донжону. Однако из-за плачевного состояния, в котором находится постройка, контракт пришлось разорвать. За это граф фон Рихтер требует пятьсот золотых и еще семьдесят шесть серебряных монет — на покрытие неустойки. Итого суммарно по второму пункту: три тысячи шестьсот золотых и семьдесят шесть серебряных монет, из которых пятнадцать золотых будут потрачены на ремонт донжона.
Больше всего королю понравилось слово «суммарно». Оно означало, что на этом второй пункт заканчивается. Поймав себя на столь недостойной властителя мысли, Эккехард окончательно озверел.
— Да по какому праву… — сдавленно начал он.
Законник просиял вторично.
— Обосновать? — с надеждой спросил он.
— Обосновать! — рыкнул Эккехард.
— Секундочку, ваше величество! — Законник ажно светился от радости. — Одну маленькую секундочку!.. Райнфер, геть к сундукам! Тащи сорок восьмой, прихвати еще шестидесятый!
Гном исполнительно кивнул и улетучился в дальний угол. Король посмотрел туда же и почувствовал, как душа его проваливается куда-то к каблукам сапог. В упомянутом углу стояли кожаные сундуки, пронумерованные и аккуратно сложенные. Не стоило гадать, чем они набиты, — гном-помощник уже подтащил два указанных сундука своему мэтру, и тот с благоговением отщелкнул бронзовые замки. Откинул крышки, по локоть углубился в пыльные свитки.
Вынырнул наружу.
— Согласно тысяча четыреста тридцать первой статье Кодекса о вассальных отношениях, принятого вашим предком Хагеном в 2476 году от НТ, сюзерен обязан возместить вассалу все нанесенные им убытки, буде таковые будут нанесены не в ходе наказания помянутого вассала. Билль же о войне, принятый вашим досточтимым прапрапрадедом Жераром Опрометчивым, гласит, что каждое владение имеет полное право на оборону. На момент нападения графство Рихтер не было вашим вассалом, а значит, нанесенные армией моего короля убытки нельзя считать нанесенными в ходе акции возмездия. Однако же, завоевав, вы признали себя сюзереном этого графства и, следовательно, приняли на себя все финансовые обязанности. Нельзя, однако же, считать виновными в причинении вреда самих графов, ведь они в точности следовали букве закона, обороняя свои владения от вашего нападения…
Король махнул рукой (левой, с зажатой в ней державой). Гном послушно смолк, — впрочем, по его виду было понятно, что в любой момент он готов продолжать. На сундуки он косился, как кот на кринку сметаны. Но Эккехард уже понял, с кем связался, и отнюдь не собирался провести в Церемониальном зале весь остаток жизни.
— Сколько там всего этих… претензий?
— Триста сорок четыре, мой король, — тут же ответил говорун.
— В деньгах сколько? — Король решил говорить кратко, но на доступном гномам языке.
Гном молча протянул свиток. Эккехард обозрел сумму, выписанную красными чернилами, и подивился собственному спокойствию. Видно, появилось оно потому, что терять уже было нечего. Причем не только ему, но и потомкам в ближайших семи поколениях.
— Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, дом Рихтер предоставляет правящему королевскому дому, — голос говоруна слышался откуда-то издалека, или так показалось несчастному Эккехарду, — возможность уплаты денежных средств в рассрочку с внесением платежей равными долями в течение семисот пятидесяти девяти лет трех месяцев и одного дня. Платежи надлежит проводить через Западный филиал банка «Ильмариненс Лериэ», где, исключительно из уважения к высочайшей персоне моего короля, процент, взимаемый за вышеуказанную операцию, будет значительно ниже обыкновенного. Извольте взглянуть, ваше величество!
Гном расторопно подсунул королю другой свиток. Цифра, на этот раз выписанная нежно-сиреневыми чернилами, понравилась королю значительно больше предыдущей. Куда там — можно сказать, она вернула несчастного монарха к жизни. Пусть даже эта сумма с лихвой покрывала положенную на графство ленную дань — черт с ним, так хотя бы удастся расплатиться.
При этом сохранив фамильную честь и государственную казну.
— И что, он заплатил? — не веря своим ушам, переспросила я. — Заплатил?!
Гном ажно крякнул от удовольствия.
— До последней серебрушки! — со смаком поведал он. — И платеж, за два месяца разом, и процентики, и гонорар трем кланам. Хотя нет, вру — на гонорар они с Рихтером поровну сбрасывались. В графстве, говорят, уже неделю сплошной праздник. Народные гуляния, с плясками, ярмаркой и прочими увеселениями.
— Подождите. — Я помотала головой, стремясь уложить полученную информацию покомпактнее. — Этот Эккехард как, считать-то вообще умеет? Он же раубриттер! По мне, тут дешевле было бы Рихтера потихонечку прикопать… — Гном смотрел на меня с некоторой опаской, поэтому я поспешила пояснить: — Да что вы, я так, чисто теоретически! Ну пожертвовал бы пару золотых на памятник и венок… гномы бы Эккехарду даже скидочку сделали, как регулярному поставщику клиентуры…
— Да как тебе сказать, Яльга… — Зирак чуть замялся. — Считать-то он как раз хорошо умеет. И Эгмонта нашего он тоже уже видел. Веночком, конечно, дело бы и кончилось, только имя бы на нем другое написали. А насчет скидки — это да, это да…
— А предоставлять бы ее стали не королю, а безутешной вдовице, — поддакнула я.
— А раз и так знаешь, какого мрыса спрашиваешь?
Тут на столе у Зирака истошно завопил какой-то амулет, надежно скрытый за толстой пачкой «Магического обозрения». Гном немедленно метнулся к хрустальному обсерверу, вперился в него испуганным взглядом.
— Да, магистр Дэнн! Нет, магистр Дэнн! Магистр Дэнн, да как вы подумать такое могли?! Что? Нет-нет, я ни на секунду не усомнился в ваших мыслительных способностях! О, они непостижимы для любого разума, чуть менее совершенного, чем ваш! Нет, что вы, это совсем никакой не намек…
Я сочувственно наблюдала за библиотекарем. Давно зная за некроманткой любовь к внеплановым скандалам, я ничуть не сомневалась, что ей абсолютно все равно, на кого сбросить излишний негатив. Равно как и в том, что не позже чем через три минуты она телепортируется в библиотеку, дабы продолжить скандал с глазу на глаз. Так что жест, адресованный мне Зираком, я отлично поняла и без перевода.
Интересно, подумала я, сбегая по лестнице вниз. А Шэнди Дэнн в курсе, что под столешницей у библиотекаря прицеплен компактный амулет-накопитель? Помнится, когда я полезла туда за выскользнувшим журналом, меня здорово шандарахнуло молнией. Синей, кажется… Что ж, значит, негативную энергию амулет преобразует с максимальным эффектом…
А уж от женской некромантической едва не облизывается.
Гномы есть гномы. Они способны извлечь выгоду даже из сезонной скандальности декана некромантического факультета.
День был выходной — этим надо было пользоваться. Я и пользовалась на полную катушку; сначала почитала «Справочник», потом — забытую Полин на столике книжку. Книжка была про любовь, так что я заскучала уже на двадцатой странице. Решительно захлопнув предмет страданий Полин (еще бы, следы слез отчетливо просматривались на дорогущей эльфийской бумаге), я вышла в коридор с намерением немножко погулять.
