Закон крови - Микулов Олег (читать хорошую книгу .txt) 📗
По другую сторону очага – его хозяин Колдун, вождь и дети вождя – Дрого и Анго. Толмач рядом с отцом, Дрого – с Колдуном.
– Анго, ты готов?
– Отец, Анго будет стараться!
– Хорошо. Спроси: как приняли ее вдовы? Все ли хорошо? Еда? Одежда? Постель?
– Да, отец. Она благодарит. Говорит, они очень добры.
Трудности появились с самого начала. «Добро»! В «языке» лашии и слова-то такого нет; все близкое к тому, что у людей зовется «добром», «любовью», «нежностью», «лаской», они обозначают гортанным выкриком, имеющим великое множество других значений. Если выбирать главные, на человеческий язык этот выкрик было бы правильнее всего перевести словом «глупость». «Благодарностью» же Анго назвал другое «слово», обозначающее у лашии предельное унижение «говорящего», преклонение перед силой того, к кому он обращается. Дальше пошло не легче.
– Анго, расспроси, помнит ли она о том, как жила среди людей до того, как попала к лашии? Чьими детьми были ее сородичи?
Анго долго обменивался с женщиной звуками, которые странно было слышать из человеческих уст. Они раздражали слух, и было видно: Анго этот «язык» крайне неприятен. Но он помнил о своем прежнем промахе. (Расскажи он тогда все и как можно лучше, – быть может, и малыши бы не погибли!) Теперь он старался изо всех сил.
– Отец, она почти ничего не помнит. Родового имени не помнит. Где жили – тоже не помнит. Говорит: похитили совсем молодой. С мужем куда-то шли. Мужа убили, ее похитили. Говорит: ребенок уже был. В ней. Девочка… Ну, ты понимаешь!
Анго сморщился и помотал головой. Вождь успокаивающе прикрыл ладонью его руку:
– Понимаю, сын! Спокойно! Спроси: рожала ли она еще? От лашии?
– Нет, отец! Говорит: насиловали постоянно. Разные. Но ребенка не дали. Никто. Говорит: старалась, как могла, чтобы спасти… ту девочку. Говорит: лашии не любили ее дочь. Убить хотели. Съесть. Не дала. Потом изнасиловать хотели. Не дала…
(Да. Так оно и было!)
– Потом, когда девочка исчезла, – решили: новые люди виноваты. Детей у них похитили. В отместку…
(Неужели это он во всем виноват?!)
– Она просила, чтобы оставили. Спасти хотела. Не дали. Убили и съели. Ее заставляли. Не стала. Тогда сказали: «Отдадим тебя Темному. Он тебя разорвет и твое мясо между нами разделит»…
(«Да. Он так делал. Только… почему же Темный не сделал это сразу? Ведь наверняка он был там, когда наших детей убивали!» )
Анго сам обменялся с женщиной несколькими фразами и продолжил:
– Она говорит: Темный детей разделил на всех, а когда она отказалась есть, сказал: «Ее – завтра!» Она благодарит храбрых воинов, спасших ее от ужасной смерти!
Колдун сказал:
– Спроси о Темном!
К тому, что рассказал накануне похода сам Анго, женщина почти ничего не добавила. Сказала только, что он редко брал самок лашии, предпочитал ее. Отказаться было невозможно: первой погибла бы дочь – на ее глазах, следом она сама.
(«Это похоже на правду, – думал Анго, – очень похоже! И все-таки…»)
После тяжелого молчания вновь заговорил Арго:
– Она не помнит Родового имени, не знает, где жили ее сородичи. Спроси: быть может, ей что-то напомнит вот эта вещь?
Он достал из поясной сумы тот самый наконечник, что был найден на выходах кремня у первой переправы.
То, что произошло, не требовало слов. Женщина какое-то время разглядывала наконечник – и вдруг, прижав его к щеке, залилась слезами.
Дрого и отец переглянулись. Оба помнили вторую такую находку, совсем неподалеку отсюда, там, в «уютной балочке».
– Хорошо, – заговорил вождь, – теперь мы хоть что-то знаем о том, откуда ты родом. Жаль, что о тех, кто такие наконечники делает, мы пока ничего не знаем. Почти ничего. Пока мы здесь одни, без соседей. Но теперь будем искать. Найдем – к своим вернешься, от лашии возвращаются редко. А до той поры поживешь среди нас. Как чужачка. Вот только твоего человеческого имени мы не знаем, а как называли тебя лашии нам и знать не нужно: все равно будет по-другому! Придется дать тебе временное имя. Вот только какое?..
И тут у Анго неожиданно для самого себя вырвалось:
– Лашилла!
Все взглянули на толмача.
– Лашилла? – как бы пробуя на вкус, повторил Арго. – Отнятая у лашии? Что ж, хорошо! Вот только произнес ты это слово немного не так…
Но Колдун нахмурился, а Дрого улыбнулся. В языке, на котором говорили дети Мамонта, значение некоторых слов меняется, если произносить эти слова немного по-разному. «Лашилла », произнесенное так, как это сделал Анго, означает не «Отнятая у лашии», а «Пришедшая от лашии» – лашии-лазутчик, лашии-соглядатай, лашии-похититель. Обычно это ругательство: так обзывают женщин, излишне интересующихся чужими делами, ломающих чужие жизни… Наверное, Анго слышал это ругательство, да не так его понял. «Это хорошо, – думал Дрого, – хорошо, что не понял! Если моего братишку самого так обозвали (всякое может быть!), да еще недавно, он, если бы понял, тут же за копье бы схватился! Небось не Каймо!»
Но Колдун думал о другом…
Женщина поняла, как будут звать ее здесь, улыбнулась и с видимой неохотой подала Арго кремневое острие.
– Оставь себе, если хочешь! – показал он жестом. Лашилла с благодарностью поклонилась, прижимая драгоценный дар обеими руками к сердцу, и стала ощупывать свою одежду.
– Анго, помоги! – кивнул вождь. Он с самого начала заметил, что Лана и о женском мешочке у пояса не забыла!
Но Лашилла и сама справилась. Кремень опустился в кожаный чехол, в котором женщины обычно хранят свои инструменты для выделки и шитья шкур.
(Ловко! Быстро возвращается к ней человеческая память! Это хорошо!)
– Еще одно ей скажи. Последнее. Пусть человеческому языку учится! У всех. Как может. Скажи: и ты поможешь! А то от гомона этих лашии … – Вождь скривился в отвращении.
Он велел братьям проводить Лашиллу назад, во вдовье жилище, назвать женщинам ее временное имя и возвращаться к себе.
– Ложитесь пораньше спать, а то и не отдохнули толком! А у меня еще с Колдуном разговор.
– Не знаю, великий вождь! – в сомнении качал головой Колдун. – Что сделано, то сделано; понимаю, да только… Духи молчат, от себя скажу: Анго, твой сын, что от духов, – ясен. И сразу был ясен, еще до перерождения. Она – нет!
– Ей хуже пришлось. И это она спасла…
– Понимаю. И все же… Ты однажды сказал мне, старому: «Колдун стар, знающ и мудр. Это может понадобиться Роду, хотя бы и без помощи духов». Так вот, говорю тебе без помощи духов: СТАРЫЙ ЛАШИЛЛЕ НЕ ВЕРИТ! ОПАСАЕТСЯ СТАРЫЙ!
Помолчали. Затем Арго сказал примиряюще:
– Будем искать ее сородичей. Ясно: они где-то неподалеку. Не гнать же ее…
– Да. Только вот еще что скажет тебе старый. Хочешь – прими, хочешь – забудь, но выслушай.
– Вождь всегда рад выслушать мудрого Колдуна.
– Так вот, ты, вождь, можешь взять чужачку в свою постель. Не хозяйкой очага, нет, просто так. Можешь. Таков закон. Но сейчас – остерегись! Она нечиста! Она осквернена не только лашии – нежитью! Остерегись. И другим накажи.
– Может ли мудрый Колдун очистить Лашиллу? Ведь если мы найдем ее сородичей…
– Сейчас – нет. Сейчас мудрый Колдун – что «мудрый Узун», не лучше. Прежде нежить одолеть нужно, а там…
– Но ведь нежить одолели! Вуул сказал: сам видел, как черная тень в чащу рухнула! Да и я почувствовал, когда шел с копьем на лашии. Да и не вернулись бы мы иначе оттуда!
Но Колдун печально покачал головой:
– Если бы так! Нет, великий вождь, не обольщайся! Одно дело – отогнать нежить, и совсем другое – убить. Развоплотить … Она вернется, она от нас не отстанет. Потому-то и опасаюсь!
