Страсти по Фоме. Книга 1 (СИ) - Осипов Сергей (читать книги онлайн без .txt, .fb2) 📗

После завтрака Мэя хотела уйти, но он не отпустил ее. Так ему было спокойнее. Он договорился с Блейком, что тот с кем-нибудь зайдет к нему, когда станет известно время поединка и заберет Мэю с собой.

Мэя будет плакать эти последние отпущенные ему полчаса, а ему нужно будет побыть одному, сосредоточиться. Впрочем, даже если она и не будет плакать, ее глаза все равно заставят Фому что-нибудь говорить. А говорить перед единоборством — пустая трата сил, тем более опасная, что Скарт не даст их экономить.

Фома уставился на блестящие доспехи, принесенные несколькими слугами сразу после завтрака и развешенные в углу комнаты на специальной крестовой вешалке. Железо было от незнакомки, она сдержала свое слово, но он не смог добиться от слуг, кто их хозяин. «Не велено, ваш сясьво… Вы знаете, ваш сясьво… Удачи, ваш сясьво!..»

«Ваш сясьву» оставалось только поблагодарить неизвестного благожелателя, хотя теперь он почему-то был снова уверен кто это. Теплый блеск рыцарского вооружения успокаивал глаза, усыплял…

— Ну-ка, ну-ка, прочти это еще раз! — попросил он, встряхивая головой.

— Когда сознание полностью исчезнет в вашем высушенном чреве, где чувство радости? Одинокое пение дракона не совсем умолкло в мертвом лесу. Трудно, трудно, отбор и выбор не прозрачная пустота — пользуйтесь своими глазами, чтобы видеть…

— Какие странные стихи, — сказал Фома.

— Это наш настоятель, магистр Тэн.

— Дзен какой-то!.. У вас что, есть драконы? — спросил он, хотя его больше удивило то, что он сам подумал о них совсем недавно, при пробуждении Мэи.

Он действительно здесь уже был, как настаивает Доктор?..

— Здесь их нет, они на юге у моря, там очень дикие горные леса.

— Хорошо живете, драконы целы! Глушь какая!.. Расскажи мне что-нибудь про них!

— Что именно?..

Мэя была хорошо знакома с их повадками и образом жизни. Монастырь ее ордена находился высоко в горах, совсем рядом с логовом этих странных созданий и поневоле приходилось соизмерять устав и устои братства с хищными привычками летающих призраков, как их здесь называли, за их способность принимать различные облики, некоторые из которых непостижимы.

Рассказ Мэи представлял собой странную смесь поверий, преданий, страшных сказок и собственных наблюдений. Например, считается, что во лбу дракона есть жемчужина и если ее снять, он — безвреден, а снявший — видит вещите сны. По желанию дракон может быть видим или не видим людям. Особенно умиляло, что у некоторых драконов нет крыльев и они летают просто так.

Просто так, фантастика! Все равно что сказать: некоторые люди не могут дышать и живут просто так. Слушая ее, Фома погрузился в молчание, которое перешло постепенно в полную отрешенность. Мэя, видя что ее не слушают, прервала свой рассказ, робко улыбнувшись в его пустое лицо. Потом продолжила чтение…

— Я уходил и я вернулся. Ничего особенного…

Вот Родзам и его прославленные туманные горы.

Вот и Сэкко с ее знаменитыми водами…

Люди думают, что это так чудесно — видеть знаменитую цепь гор,

Скрытых в тумане, и воду, которая, как говорят, покрывает всю землю.

Но если вы отправитесь туда, вы увидите просто горки, воду — ничего особенного…

«Ничего особенного: он ли меня, я ли его, — все едино, — постепенно впадал Фома в меланхолию.

— Даже если бы солнце взошло на Западе, у тебя только один путь… — словно в унисон отвечала ему Мэя стихами мастера Тэна.

— И если ночью придет чудовище, день прогонит его…

— Он прав, ваш поэт, — сказал Фома, услышав, как дрогнул голос у Мэи, на этих строках. — Я поговорил с твоей Воблой. Больше она к тебе не придет. Отвратительная, надо сказать, тварь, правда?..

Волгла оказалась старой знакомой его и Доктора — Лилгвой — царицей Ночи, повелительницы и рабы, как она заявила Фоме, едва увидев его.

Мэя смотрела на него широко открытыми глазами и не дышала. Там, в этих распахнутых глазах, метались надежда, недоверие и все остальное богатство этого мира: боль, страх. Фоме надоело все это рассматривать.

— Она сама просила это передать, — извиняющимся тоном проговорил он.

— Что?! — Мэя все еще не дышала.

— Что не придет.

— Вы говорили с Волглой? — выдохнула она наконец и сжала книгу так, что побелели суставы.

— Вы опять смеетесь надо мной? — спросила она со слезами в голосе, когда опомнилась. — Тогда, ночью, когда вы меня успокаивали, это было благородно с вашей стороны, а сейчас!.. Сейчас вам должно быть стыдно, что вы мне не верите! Вам кажется это детскими капризами и страхами, а это правда!..

— И если ночью придет чудовище, день прогонит его, — сказал Фома. — Ты можешь воспринимать это, как хочешь, но больше она не придет к тебе. Я показал ей кольцо, которое оденут тебе, и сказал, что ты выходишь замуж. Значит, никакой запретной любви.

Мэя все равно не верила и ужасалась его цинизму. Это было видно в ее мечущихся глазах. Фома ободряюще улыбнулся. Нельзя было, чтобы она боялась. Тогда эта тварь снова приползет к ней, не только похоть, но и страх, из которого собственно и рождается похоть, притягивает ее. Волгла не в силах противостоять своей природе, она все время голодна, она все время в поиске пота страсти или страха…

— Я очень убедительно показал ей кольцо, — повторил Фома с нажимом.

Он не стал говорить, что отсек этим кольцом, одной из ипостасей Ирокеза, присоску-щупалец Волглы и как она визжала при этом.

— А она что?..

Мэя невольно вовлеклась в его игру, в глазах ее снова блеснула надежда.

— А она сказала: «Ё-мое, граф!.. Че ж вы мне раньше-то не сказали, что эта чудная девушка совсем не ест запретный плод, а только разрешенные и сертифицированные венцом продукты?! Скажите ей, чтобы она меня не боялась и я тогда забуду про эту хорошую, просто пригожую девочку — красную шапочку, хрустальный башмачок!..»

Книга выпала из рук Мэи. Она с ужасом смотрела на него, потому что он говорил голосом Волглы.

— Так вы что! — едва выдохнула она. — Действительно?..

Фома скромно кивнул головой и даже попробовал покраснеть. Не вышло.

— А вы… вы, — все не решалась выговорить Мэя.

Она готова была грохнуться в обморок.

— Зови меня просто граф Иеломойский! — великодушно сказал Фома.

— Вы кто, граф?

— Как ни странно, но я странноснующий, как сказал бы маленький Марти, рыцарь.

— Но ведь рыцари…

— А я умею заглядывать в сны. Причем с оружием, — добавил он, выхватывая меч из кучи доспехов.

«На самом деле, Мэя, я не знаю, кто я. Доктор говорит, что я поэт — раздолбай, Ирина — что я алкоголик несчастный, здесь я — странствующий рыцарь и немножко граф, а в Ассоциации — хулиган и опасный преступник. Кто я?..

Но все они и ты, наверное, в том числе, сходятся в одном, что я сумасшедший: безумный поэт, странный рыцарь, алкоголик, параноик, юродивый и блаженный, — и так далее, и тому подобное, и прочая, прочая, прочая нелепица…

Мне кажется, что я живу в нескольких местах или все время возвращаюсь к старому и ничего не подозреваю об этом. Я и сейчас не чувствую этого вполне, но доверяю Доктору, который говорит об этом, в этом он не врет…

Вот так меня и вынесло к твоей Волгле, которая оказалась Лилгвой, она же Танаит, она же Цибелла, она же Иссити и Ассатара — бесчисленны имена ее в народах и реальностях, и с ее вездесущностью может поспорить только ее же неотразимость для двуполых существ. Она крадется за ними юная, как соблазн, сопровождает их, зрелая и искусная, как похоть и ремесло, и ждет в конце пути, отвратительная, как старость, болезнь и нищета, и нет от нее спасения на жизненном пути…»

Чтобы отвлечь Мэю, Фома стал копаться в доспехах и доставать оттуда разные штуковины, сам удивляясь их предназначению.

— Ну, как тебе мой меч? — спросил он, вынимая богатый, инкрустированный самоцветами, клинок, что прислала незнакомка. — Или тебе больше нравится этот?..