Приносящая надежду (СИ) - Воронина Тамара (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
– Два заклинания? И ты израсходовался?
Он засмеялся.
– Ну да, ты же не видишь… Лена, боевая магия – это не иссушающий огонь или железный кулак… ну, которым я стены рушу. Эти заклинания многим под силу. Вот у Гарвина тоже получится. А боевая магия – нет. Вообще. Боевая – это единство меча, щита и магии. Не знаю, как объяснить… В общем, без магии меч в камень не воткнешь и железо, как дрова, не порубишь. Это мощная штука. Когда уже доходит до рукопашной, боевому магу нет равных. И в любой свалке он никогда не заденет своих. Ты, наверное, впервые и видела настоящую боевую магию. Она утомляет, если честно. Тело устает. Зато не выжигает. Какие пряники вкусные… Знаешь, я больше всего без наших пряников скучаю.
– Я научусь их делать, – пообещала Лена. Милит потешно испугался:
– Еще не хватало! Выкинь из головы. Пряники она нам делать будет! Я лучше сейчас впрок наемся. Мы же все равно должны будем провести здесь дней двадцать, пока ребята не окрепнут.
Он ел пряники с выражением неописуемого блаженства на лице, пил шиану, снова рассказывал Лиассу о том, что произошло с ними, как боялся за Лену, когда она упрямо шла и шла вперед, а уже видно было, что сил никаких у нее нет, но разве ж кому-то удавалось переупрямить женщину? Да никогда. А как она все же смогла Шагнуть в Тауларм, он так и не понял. Лиасс не забывал отрезать Лене все новые кусочки рулета, подливать изумительно пахнущей шианы, а она вспомнила, как в одном милом мире вдруг унюхала в трактире странно знакомый запах и потребовала ей «этого» принести, а «это» оказалось крепким черным кофе без сахара, и она отобрала кружку с молоком у Гарвина и налила этого молока в кружку с кофе, расплескав от волнения то и другое, и напилась в том мире кофе впрок, как Милит наедался впрок пряников. Остальным кофе не понравился совершенно, ни с молоком, ни со сливками, ни даже с сахаром – в том мире росла сахарная свекла, но сахар тоже им не понравился, мед ведь был намного ароматнее. Гарвину понравился запах кофе, но не вкус, а остальным не понравился и запах. Даже шуту.
– Не надо, – мягко остановил ее Лиасс, – не прислушивайся. Этим ты им не поможешь, да и не нужно. Исцеление – это неприятно, но гораздо лучше, чем то, что было до него. Будешь потом за ними ухаживать, мыть, кормить с ложечки и подавать горшок.
Милит поежился.
– Не хотел бы я, чтоб ты мне горшок подавала…
– А когда другая женщина подает – ничего, – проворчала Лена. Конечно. Как же! Светлая – и горшок. Ей положено вести к неведомой цели, нести надежду и даровать жизнь, а не судно больному подсовывать и задницу ему потом мыть.
– Когда другая – ничего, – вздохнул Милит. – Вот Владыка меня понимает. Ты ведь особенная, Аиллена. И тем более ты особенная для меня. Ой… я все пряники сожрал.
– И еще хочешь, – засмеялся Лиасс. – Март, добудь, пожалуйста, еще чего-нибудь сладкого, и себя не забудь.
– Варенья бы, – мечтательно сказал верзила эльф, и синие глаза его затуманились. – И яблочного повидла…
Лена начала хохотать и никак не могла остановиться, несмотря на явное смущение Милита, а потом, когда Март вернулся с еще одним подносом, сама же мазала свежий хлеб толстым слоем масла и густым смородиновым вареньем сверху, и эльфы даже не ели, а жрали эти бутерброды Лениного детства, да так аппетитно, что она и себе такой соорудила.
– Почему мне не приходило в голову так сделать? – удивился Лиасс. Лена потянулась и стерла салфеткой смородиновые «усы».
– Потому что ты в плену стереотипов. Варенье надо есть ложкой, хлеб есть с сыром или колбасой, женщина не должна носить штаны, а должна носить только платье, а я не могу подавать горшок.
– Женщина – в штанах? – поежился Март. – Не хотел бы я такое видеть. Женщина… ну как тебе сказать, Аиллена? Это красота, доброта и нежность.
– А штаны – это символ уродства, зла и грубости, – поддакнула Лена. – Да я в своем мире юбку-то надевала раз в неделю! Причем короткую. До колен!
– У тебя хоть ноги красивые, – возмутился Милит, – а представь себе, что из-под этой короткой юбки две щепки торчат. Кривые! Или такие ножищи, как у той твари… Что это было, Владыка?
– Я не все знаю, Милит.
– Может, это тоже продукт генетических экспериментов соплеменников Кристиана, – предположила Лена. Не зная слов «генетический эксперимент», эльфы, однако ее поняли. Март, может, и не понял, да в его обязанности входило не понимание, а повиновение и инициатива в защите вверенного тела. И все. Он был так в этом убежден, что даже и не пытался понимать. Не хотел пытаться, чтобы не отвлекать свой разум от основной задачи. А основная задача доведена была до такого комплекса рефлексов, что и мозги уже не особенно нужны. Сообразил бы он, что тварь не нужно разить магией, а нужно мешать ей? Ну не умеет преобразовывать – умеет перемещать. Большие камни ей под ноги, кусты в глаза, воду из ручья в пасть…
– Гарвин здорово сообразил, – вздохнул Милит, явно почувствовав, о чем думает Лена, но вряд ли это осознав. – Но Владыка, я даже не представлял себе, что можно подряд два таких заклинания… и не умереть на месте.
Лиасс улыбнулся. Ага. Не хочется ему лишний раз вспоминать о запретной некромантии. И он страшно рад их возвращению. Страшно рад.
– Ты сообщил Родагу о том, что мы вернулись?
Лиасс улыбнулся еще шире и куда-то молча ушел. Март сосредоточенно смотрел в кружку с шианой, но уголки губ подрагивали. Ясно. Не только сообщил, но и сейчас приведет. И плевать, что Лена в неглиже. Однако Лиасс пришел один.
– Отказался. Сказал, что подождет, когда ты будешь чувствовать себя лучше. Он очень хочет тебя увидеть. И я думаю, через несколько часов ему это удастся. Ведь тебе лучше? Я сказал – день-два, но, похоже, ошибся. Ты восстанавливаешь силы очень легко.
Потому что просто тратишь их нерационально…
Мур! Ворчливый старый дракон!
Чего это – старый? И вовсе даже не старый! В самом соку! Тебе б научиться разумно силу применять, а ты напрягаешься, словно не дамскую сумочку хочешь поднять, а мешок с картошкой. Как твой Владыка, когда старым способом проход открывал. Ты не напрягайся никогда. Я тебе гарантирую – никакому Корину с тобой не справиться. Психовать не надо было. Просто представить себе свою теплую постельку в Тауларме, можно даже и не пустую, халатик любимый на стуле рядом, рулетик на столе, эльфов, гогочущих под окном какой-то только им понятной шутке. И все. Утрется Корин. Он и так утерся, конечно, что говорить, да ты малость утомилась.
Ворчливый старый дракон! Крылатая ящерица. А я ящерицу ела.
Я тоже ящериц ем. В смысле варанов. Они вкусные. А драконы нет. Правда-правда. Хочешь дам кусочек попробовать? Отрежу спецом для тебя! Что предпочитаешь – грудку или филейную часть?
Язык! С майонезом!
И чего, думаешь, уела? Мне язык не нужен. Я не им говорю, если ты сама еще не догадалась.
Обиделся?
Я? На тебя? А когда это я на дураков обижался, особенно если они еще и бабы? Ладно, отдыхай, девочка.
А говоришь – не старый. Чего бы молодой стал меня девочкой называть?
Ты еще не поняла, что время относительно?
Он исчез из ее сознания, чтобы она покрепче запомнила эту фразу. Чтобы привыкла к ней. Чтобы не удивлялась, увидев Родага? Или узнав, что Кир Дагот умер в глубокой старости? Когда они встретились впервые, ему было едва ли пятьдесят. Не хотелось думать, сколько прошло времени. Может быть, Странницы делают правильно, не имея привязанностей, не имея дома, и от этой дурной привычки нужно избавиться? Сделать вид, что мир состоит из ее четырех спутников и собаки, ведь переходы и правда прибавляют жизни. Не возвращаться. Не видеть, как взрослеет сын Милита и стареет его мать. Не оказаться как-нибудь у могилы первого короля людей и эльфов. И никогда не спрашивать, сколько прошло лет.
– Мне нужен дом, – вслух сказала она. – Мне обязательно нужен дом. Место, куда я всегда смогу вернуться.
