Некроманты (сборник) - Перумов Ник (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
– Я думаю, он ждёт! – Лазарь Моисеевич отвернулся от ветра, поднял воротник пальто. – Только я не знаю чего!
– Кажется, я знаю, – медленно сказал Полковник. Он догадался, но эту догадку надо было ещё проверить.
– Чего же?! – закричала Клара. – Говорите!
– Он ждёт «Арион»! – крикнул в ответ Полковник. – До войны, до постройки нового порта, здесь могли швартоваться большие корабли. Наверняка барк приплыл именно сюда! И здесь Ноэль впервые сошёл на берег в Южной Пристани!
– Да, – Лазарь Моисеевич вытер лицо. – Похоже на правду! Но зачем, скажите, пожалуйста?
– Не знаю!
– То есть мы снова оказались там, откуда начали?! – Клара чуть не плакала. Ветер наконец вырвал у неё из волос розу и швырнул в песок под ногами. – Но сейчас это неважно! Что мы теперь будем делать с ним?
Ноэль сидел всё так же прямо, не замечая ни ветра, ни холода, и глядел туда, где пустынное неспокойное море смыкалось с темнеющим небом.
Ходячих мертвецов лучше не сбивать с того пути, которому они следуют – себе дороже выйдет. Пока оживший труп бредёт по своему делу – он не опасен, но любое препятствие он преодолевает с поистине нечеловеческим исступлением. Ему-то всё равно: ни боли, ни страха мёртвый уже не испытывает… Угомонить разбушевавшегося мертвеца могли только самые радикальные меры, которыми и пользовались маги на «Скорых». Но эти меры, от обездвиживающих инъекций до обработки жидким азотом, тоже рвали запертую в теле душу и, в конце концов, приводили её к гибели.
Потому и речи не могло быть о том, чтобы увести Ноэля с причала. Он бы попросту не ушёл. И оставлять его одного тоже было нельзя – кто-нибудь, пусть даже случайный прохожий, мог заметить, что человек уже мёртв, и вызвать «Скорую». И тогда Ноэлю уже ничто не поможет…
– Я так хочу домой, согреться! – всхлипнула Клархен, обхватывая себя за плечи.
– Вот что. – Полковник подозвал друзей ближе, потому что кричать он уже не мог. – Я останусь с ним, а вы идите.
– Я тоже останусь! – заявил было Лазарь Моисеевич, но Полковник жестом прервал его.
– Я останусь, – повторил он. – Вы, Лазарь Моисеевич, лучше поспите и возвращайтесь сюда рано утром. И вы, Клара, тоже. Я с утра схожу в мореходство, а потом мы решим, что делать дальше.
Когда они разошлись, солнце уже село. Над пристанью сгустились серо-синие сумерки. Где-то далеко-далеко на берегу справа замигал маяк. В море было пусто: ни судовых огней, ни сигналов плавучих нефтекачек. Силуэт Ноэля, по-прежнему сидевшего на старом пирсе, уже почти потерялся в сумраке.
«Зря я остался, – подумал Полковник, ёжась от ветра. – Ноэля в темноте всё равно никто бы не заметил».
Но он знал, что не мог не остаться.
Он отошёл на причал, где стоял деревянный старый навес, под которым были вкопаны в песок скамейка и покосившийся столик. Щёлкнув пальцами, засветил магический огонёк – это не требовало большого расхода сил. Огонёк, однако, сдувало ветром. Полковник подобрал катавшийся под ногами пластиковый стаканчик и обломок песчаника и накрыл огонёк стаканчиком, придавив его сверху камнем. Получился импровизированный светильник. Некоторое время Полковник сидел, глядя, как ветер гнёт сухую траву в круге света, и думая о том, что мёртвый Ноэль сидит на пирсе один в полной темноте. Одиночество давило на сердце, и не было от него спасения. Море грохотало в двух десятках метров от навеса, ветер выл над берегом и порой бросал в лицо мелкие солёные брызги.
Полковник очень устал за день, но спать не хотел. Есть тоже. Он очень давно так не уставал… Пожалуй, в глубине души он даже немного завидовал Ноэлю.
– В нашем возрасте одиночество вредно для здоровья, – заметил Лазарь Моисеевич, мягко выступая из темноты.
– Почему вы не дома?!
– Я подумал, что здесь от меня будет больше пользы, – ворчливо ответил старый иллюзионист, ставя на стол бутылку с красным крымским вином. Стопку прозрачных пластиковых стаканчиков он держал в руке, чтоб не унесло ветром. – Я и пошёл вначале домой, но потом совершенно случайно заглянул в один симпатичный магазинчик на углу Каштановой и совершенно случайно купил эту бутылку. А пить сегодня одному – всё равно что в одиночестве праздновать Пурим, я извиняюсь. Хотя ничего весёлого сегодня и нет.
Лазарь Моисеевич снял обёртку с бутылки, грустно вздохнул и протянул её Полковнику.
– Открывайте. Я ведь фокусник, у меня нет таланта к настоящей магии.
– Можно подумать, магия иллюзий – ненастоящая, – хмыкнул Полковник, делая замысловатое движение правой кистью. «Да, – подумал он, – гибкость у меня уже не та…» Пробка подёргалась в горлышке, потом с чмоканьем вылетела и исчезла в темноте. – Я слышал, что у вас на представлениях порой случались казусы, когда иллюзорные кролики и голуби вдруг обретали материальность и вам потом приходилось ловить их по всему цирку.
– Было, было, – согласился Лазарь Моисеевич, разливая вино. – Но дело здесь не в моей магии, а в вере. Если среди зрителей попадался кто-нибудь, кто искренне верил в реальность кроликов, которых я доставал из шляпы… обычно кто-нибудь из детей… то да, приходилось потом ловить этих кроликов и, что самое забавное, куда-то пристраивать. К вере, знаете ли, тоже нужен талант.
– И к иллюзиям.
– Тоже верно, – снова согласился Лазарь Моисеевич и выпил. – Вы знаете старую шутку о том, что иллюзии бывают плохие, хорошие и отличные? Плохая иллюзия – та, которую вы замечаете, хорошая – та, которая замечает вас.
– А отличная?
– Отличная иллюзия и есть реальность, – ответил Лазарь Моисеевич и довольно захихикал. Полковник тоже улыбнулся.
– Вы пьёте без меня? – удивилась за спиной у Полковника Клара. Он обернулся: Клархен стояла у стола, улыбаясь, и блики от магического огонька дрожали в стёклах её очков. Жакет она сменила на осеннее пальто, а на голову накинула платок, который сейчас трепетал от ветра. На пальто у неё была приколота серебряная брошь в виде стрекозы.
– Я подумала, что вам будет очень одиноко здесь, оделась потеплее и вернулась, – пояснила она. – К тому же у меня всё равно бессонница… Принесла вот печенья. У меня больше ничего не нашлось.
– Ну, теперь нас трое, – жизнерадостно сказал Лазарь Моисеевич. – Грех не выпить, я извиняюсь! Садитесь, Клархен.
И он вручил ей стаканчик с вином.
– Он там? – спросила словесница, кивая в сторону моря.
– Там, – ответил Полковник. Он не видел Ноэля, но хорошо представлял себе, как мёртвый тихо сидит в темноте, обратившись к морю, а по его неподвижному лицу стекают брызги.
– Так можно ждать только чего-то очень важного, – сказала Клара так тихо, что Полковник едва её услышал. – Ну, помянем его.
Они выпили, не чокаясь.
– У бродячих покойников неважных дел не бывает, – заметил Лазарь Моисеевич. – А иначе они бы спокойно лежали в своих могилках и не смущали живых. Несделанное дело – веская причина сбежать с кладбища, верно?
– Верно, – согласился Полковник. – Только я ума не приложу, чего не успел сделать наш Ноэль. Он же так спокойно жил…
– Это нам кажется, что спокойно. А на самом деле – грезил о парусниках и дальних берегах. И мы ничего не знаем о том, как он жил до Южной Пристани, кроме названия корабля и имени человека, который подписал ту открытку. Скорей всего, его проблема родом из юности, о которой нам вообще ничего не известно…
Они помолчали. Ночь была безлунная, но на небе сияли во всём своём великолепии яркие осенние звёзды – зрение у Полковника в последние годы сильно ослабело, но он всё ещё их видел. Клархен молча куталась в платок.
– Я думаю, – наконец сказала она, – что не так важно, для чего Ноэль ждёт свой корабль. Главное, что он ждёт именно его… Если, конечно, вы не ошибаетесь, Александр Михайлович.
Она единственная из старых завсегдатаев «Морской ведьмы» называла Полковника по имени-отчеству.
– Я извиняюсь, но ничего другого он здесь делать просто не может, – возразил Лазарь Моисеевич. – Не траулер же Южпромрыбторга ему ждать?
