Катализатор (СИ) - Демидова Мария (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Жак сосредоточенно слушал, то и дело понимающе кивая. Казалось, холодный размеренный голос Элеоноры его гипнотизирует.
— Минимальный уход может обеспечить кто-то из членов семьи. У него есть родственники-маги?
— Да. Сестра, — кивнул Жак.
— Отлично. Как правило, близким людям быстрее удаётся установить тесный контакт с полем. Это уменьшит риски на начальном этапе. Да и обойдётся гораздо дешевле, чем профессиональная сиделка на неопределённый срок.
— Я не собираюсь экономить на здоровье собственного сына. — Жак мрачно взглянул на Элеонору из-под тяжёлых бровей. — Если нужно…
— О деньгах даже не думайте, — остановила его Джин. — Один зимогорский врач капитально задолжал этому самоотверженному чучелу. И о контакте с полем Крис как специально позаботился. Проблема вообще в другом. Действенных способов вывода из блокады нет. Эмоциональное напряжение парализует поле. Поле блокирует реакции на большинство раздражителей. Это замкнутый круг. Почти полная потеря контакта с реальностью. До человека в полеэмоциональной блокаде просто не достучаться. И все эти рекомендованные «позитивные стимулы» — как мёртвому припарки, самоуспокоение и…
— Доктор Орлан!
От сдержанной доброжелательности Элеоноры не осталось и следа. Женщина сверлила подчинённую взглядом не то что строго — почти яростно. Джин осеклась. Взглянула на Эша, ища поддержки. Оружейник смотрел сочувственно и удивлённо.
— Я тебя не узнаю, — покачал он головой и мягко положил ладонь на плечо колдуньи. — Откуда такие упаднические настроения?
— А я объясню. — Отвечала Элеонора на вопрос Эша, но обращалась всё равно к Джин. — Ты полевик, проморгавший эмоциональную блокаду. Полевик-сенсорик, проморгавший эмоциональную блокаду, — безжалостно добавила она. — Причём у человека, с которым в последнее время часто общалась. И тебе от этого очень паршиво. Тебе стыдно, и ты старательно втаптываешь себя в этот стыд, раздуваешь собственный промах и делаешь вид, что его последствия необратимы, чтобы вдоволь напиться чувством вины. Твоё право. Только с такими настроениями я тебя к пациенту на пушечный выстрел не подпущу. Не хочу хоронить мальчика. Очень уж хорошенький.
Джин хмуро молчала, не находя достойных возражений.
— Попрошу Лизу заняться. Вот уж кто не будет грузить и без того загруженного ребёнка собственными страданиями. А тебе кого-нибудь попроще подберём…
— Думаешь, я доверю ей жизнь Криса? — Джин сжала в руке плетёный амулет, который бессознательно теребила во время всего разговора.
— Если я доверю, куда ты денешься? Лиз — опытный врач…
— Застрявший в шаблонах и стандартных схемах. Не всё можно лечить по шаблону. Полеэмоциональную блокаду точно нельзя!
— У тебя я тоже тяги к импровизации не вижу, — фыркнула Элеонора. — Одно нытьё.
— Я хотя бы полевик! И я знаю Криса. Если я не справлюсь, Лиз тем более!
— Будешь спорить — уволю, — пожала плечами хозяйка клиники.
— Увольняй, — сверкнула глазами Джин.
Элеонора усмехнулась.
— Вот с этим уже можно работать, — удовлетворённо кивнула она. — Извините, Жак, мы отвлеклись на собственные проблемы, а надо бы поговорить о вашем сыне и о том, что его тревожило в последнее время.
— Ничего особенного, — неуверенно ответил подполковник. — По крайней мере, мне так казалось, — поправился он. — Не думал, что с ним может произойти что-то подобное. С кем угодно, но не с Крисом.
— А он у вас что, железный? — поинтересовалась Элеонора.
— Нет конечно, — смутился Жак. — Просто если даже что-то было не так, я этого не заметил.
— И не только вы, — вставил Эш, надеясь хоть немного подбодрить старшего Гордона.
— А так обычно и бывает, — согласилась Элеонора. — Когда всё на виду, до блокады не доходит. Получается этот процесс на полпути поймать.
— Но Крис очень позитивный мальчик… — Жак будто пытался убедить в чём-то себя самого. — Не представляю, что его могло довести до такого состояния.
— Да что угодно. Вы говорите, он с какой-то уличной бандой подрался. Не стресс разве? Вообще эти беспорядки, общая напряжённость в городе… Может, какие-нибудь сердечные дела, конфликты, мало ли чем он с вами не делился… Плюс индивидуальные особенности поля. Сенсорики, эмпаты всегда в группе риска… Как у вашего мальчика с эмпатией?
— Слишком хорошо, — ответила за Жака Джин. — Он чужие эмоции через прикосновения ловит.
— Тактильный сенсорик? — Элеонора удивлённо цокнула языком. — И так долго протянул? Удивительный ребёнок!
— Ты о чём?
Врач вздохнула.
— Тебе надо подучить теорию, Джин. Посмотри статистику случаев полеэмоциональной блокады у детей с тактильной сенсорной чувствительностью. Там букет предпосылок дивный. Восприимчивое поле, спонтанный перехват чужих эмоций, острая реакция на минимальные возмущения энергетического фона, сложности при взаимодействии с артефактами… Первая блокада — обычно в семь, восемь, девять лет. После выхода — длительная реабилитация, курс по снижению чувствительности поля, психологическое сопровождение, консультации для родителей… Как вам удалось мимо этого проскочить?
Последний вопрос был обращён к Жаку, но ответа у него не было.
— Это не нам, это ему удалось, — наконец еле слышно выдавил подполковник. К концу разговора он совсем сник, будто вся накопившаяся за долгий день усталость настигла его только сейчас.
— Дурак, — пробормотала Джин, с силой проводя ладонями по лицу. — Вытащу и собственноручно придушу. Нельзя же так…
Она поднялась и болезненно поморщилась. Эш попытался вернуть её на диван, но колдунья решительно отстранила его руки.
— Нормально… — заверила она. — Всё нормально. Просто слишком резко встала. Ничего страшного.
— Давай-ка я тебя тоже осмотрю, — предложила Элеонора, с беспокойством глядя на подчинённую.
Джин покачала головой.
— Может быть, позже. Я хочу подняться наверх и посмотреть, как там Крис. Скоро вернусь. — Она подошла к двери и обернулась. — Кстати, по поводу тактильных сенсориков. Статистики по благополучным исходам у тебя случайно нет?
— Не забивай сейчас этим голову, — посоветовала Элеонора.
— Значит, есть, — понятливо кивнула Джин и вышла из комнаты.
У двери в обиталище Криса она остановилась. Подождала в нерешительности и постучала. Смысла в этом не было, но Джине вдруг показалось, что сейчас раздастся ответ, и можно будет выдохнуть.
Ответа не последовало.
Колдунья вошла и плотно закрыла за собой дверь. Крис лежал на кровати в той же позе, в какой его оставили полчаса назад. И в этом было что-то особенно жуткое, потому что сознания он не терял.
— Не возражаешь, если я здесь побуду? — Джин заставила себя улыбнуться. Как будто это имело какое-то значение.
Крис даже не моргнул и продолжил смотреть в потолок. Абсолютно пустым равнодушным взглядом.
Решительность Джин лопнула, как проколотый воздушный шарик. Стало страшно. Очень, очень страшно. Может быть, передать пациента Лиз — не такая уж плохая идея? Колдунья отогнала малодушную мысль, и огляделась.
Комната была совсем не такой, какую ожидаешь увидеть за дверью с красной табличкой «Не входить. Опасно для психики». Ни экстремального хаоса, ни стерильной упорядоченности, ни режущих глаз контрастов, ни плакатов на стенах. Простая практичная мебель, сдержанные цвета, дерево, кожа, пластик. Единственное яркое пятно — потрёпанная оранжевая макивара на стене. На правом боку снаряда лопнула обшивка: похоже, совсем недавно — рассыпавшуюся по полу резиновую крошку так никто и не убрал.
В остальном комната казалась совершенно обычной. И всё-таки что-то не давало колдунье покоя. Что-то ненормальное, тревожащее маячило на грани восприятия. Джина несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая зачастившее сердце, и тут же поймала ускользавшее ощущение. Комнату оплетала энергетическая сеть. Нет, даже не сеть, а неоднородный спутанный кокон, в котором увязали и рассеивались внешние силовые колебания. Под самым потолком по стене тянулась вереница полустёртых символов, выведенных кривым, будто детским почерком. Отчаянная попытка укрепить чары. Крис баррикадировался. И, судя по всему, уже несколько лет. Некоторые энергетические линии — неровные, запутанные, явно созданные бессознательно — совсем истончились, истлели от времени. Другие — прямые, уверенные — виделись чётко и ярко. Кое-где в защите зияли бреши. Вот ими и стоило заняться в первую очередь.
