Алракцитовое сердце (СИ) - Годвер Екатерина (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Безотчетно он начал шептать молитву.
Содрогалась земля, совсем рядом умирали искалеченные люди. Впервые со дня, когда он оставил Орыжь, его охватил липкий, безудержный страх, от которого внутренности завязались в узел.
Он был живым, он хотел жить - просто и честно, не хотел убивать и не хотел умирать, заливая земью кровью из оторванных конечностей, вывалив кишки из разорванного брюха...
- В две шеренги! К бойницам становись! - хрипло отдавал команды Альбут. - В первом бою у всех штаны грязные, - прикладом он подтолкнул Деяна к брустверу. - Вспомни, кто ты есть, солдат!
Как сквозь вату Деян расслышал его и с отстраненным удивлением понял, что тот обращается к нему.
Вокруг творился кровавый хаос: следующий залп внес еще больше сумятицы в горьевские ряды. Но Альбут не пригибался, стараясь схорониться от осколков ядер, не суетился и не рвал глотку, как другие офицеры. Он был степенно-спокоен - человек, в чьей конченой жизни больше не было места страху.
"Вспомни, кто ты есть!"
- Я - никто, - прошептал Деян пересохшим горлом. - Никто.
Он вспомнил: дома больше не было. Не было больше и его самого - но был враг, и был долг уничтожать врага за тех, кто умер раньше него. Была месть: прогорклое блюдо, которое он хотел распробовать, потому как ничего другого не оставалось.
- Заряжай! - крикнул Альбут. - Не трусить, бесы! Или хотите попасть к Марагару на стол?
Упоминание одержимого местью хавбагского лекаря явно придало горьевцам смелости.
Деян встал рядом с капитаном у пролома в бруствере и впервые увидел бергичевцев вблизи, всего в каких-то двуста шагах: первая линий укреплений уже была взята, и наверх катилась волна солдат в заляпанных грязью синих мундирах.
Деян глубоко вдохнул пахнущий кровью и порохом воздух; выдохнул и вдохнул, выдохнул. Страх вытекал, словно кровь из раны, и вместе с ним будто уходила жизнь: но руки больше не дрожали.
Кое-как Деян управился с тугим ружейным замком и по команде выстрелил в синее пятно, в которые для него слились фигуры бергичевцев. Некоторые упали, но другие продолжали наступление, пробираясь прямо по телам.
- Заряжай! - снова выкрикнул Альбут.
Деян потянул замок, но тут странный сигнал - будто ударили палкой по огромному ведру - привлек его внимание. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как первые ряды наступающих солдат припадают к земле - а длинная шеренга, выстроившаяся у захваченного бруствера, ощетинивается ружьями.
Горьевцы в беспорядке стали отступать к остаткам укреплений, ломая строй.
- Владыка его мать... - Альбут не успел договорить ругательства, как грянул залп, а затем, едва ли не сразу, второй; шеренга стрелков уступила место следующей.
Сзади кто-то кричал во всю глотку - высоко, надрывно, страшно. Ухнула рядом дарвенская пушка, расчет которой еще оставался в строю, однако наступавшей бергичевской пехоте она навредить уже не могла: те подошли слишком близко.
Деян, не слыша больше приказов, обернулся к Альбуту и не увидел его. Мгновением позже он догадался взглянуть вниз: капитан лежал на земле. Он не выпустил ружья, но верхняя половина его головы превратилась в кровавую кашу; целы остались только подбородок и губы, изогнутые в сардонической ухмылке.
- Хара сказала, у нее будет от тебя сын. Она решила вырастить его, - произнес Деян, опустившись рядом на корточки - но капитан уже был безнадежно, необратимо мертв и не мог ничего слышать. Оставалось надеяться, он был доволен тем, как умер.
Снова кто-то закричал. Деян обернулся на крик, выставив ружье перед собой, - и это спасло ему жизнь: бежавший на него солдат напоролся животом на штык.
У бергичевца было грубоватое, невыразительное лицо и округлившиеся от удивления и боли глаза; с протяжным, поднимающимся будто из распоротых внутренностей стоном он начал заваливаться назад. Мало отдавая себе отчет в том, что делает, Деян повел ружье вбок, вниз с силой выдернул.
- Это тебе за Орыжь. За все, - сказал он. Но бергичевец был уже так же безнадежно глух ко всему, как и Альбут, и химера скалилась его разверстым ртом.
Вокруг убивали и умирали. Деян встал и удобнее перехватил ружье. Место убитого занял следующий - но почему-то вдруг остановился; в глазах его отразились недоверие и ужас.
Деян проследил за взглядом бергичевца - направленным ни на кого иного, как на него, - и невольно усмехнулся, поняв, в чем дело. Голенище сапога, брючину и мышцы разорвало пулями или осколком ядра, однако чары Голема не разрушились до конца, и теперь он стоял, опираясь на желтоватую кость. Но боли почему-то совсем не было. От разрывов ядер и ударов сотен копыт тряслась земля.
- Видишь, ты? Даже мертвое имеет конец! - выкрикнул Деян. Быстрым выпадом он попытался достать противника; тот блокировал и отступил к остаткам бруствера, спасаясь от ворвавшихся с фланга бергичевских конников, без разбора расшвыривавших своих и чужих.
Деян успел отскочить в сторону и пригнуться: тяжелая сабля просвистела над головой. Он шагнул к брустверу, снова целя бергичевцу в грудь, но тут что-то ударило его по затылку; мир на мгновение заполнился ослепительно-яркой болью - и рухнул в непроглядную тьму.
Глава девятнадцатая. Меченые роком
В кромешной темноте кто-то истово молился, срываясь на крик, захлебываясь словами, путаясь и плутая в них, как пьяница между трех осин. Деяну хотелось сказать крикуну, чтобы тот, наконец, заткнулся, - но губы не слушались; он не мог раскрыть ни рта, ни глаз, ни пошевелить хотя бы пальцем.
Рядом находились люди - много людей, которые стонали, кричали и скулили от боли, переговаривались друг с другом. И молились; многие молились, но некоторые - с особым тщанием. "Те, кто редко делал это прежде", - подумал Деян.
- Кто-нибудь, затолкайте ублюдку кляп! - потребовал грубый, скрипучий голос.
- Тебе надо - сам и заталкивай, - огрызнулся другой. - Кончились твои приказы, вша штабная. Худо бедняге, так пускай.
- Да помешался человек, не видите, - сипло сказал кто-то третий. - Вас на столе бесы разложат - еще не так запоете.
- Со страху он помешался еще раньше, чем ружье бросил, - проскрипел первый голос. - Бесы или нет, а если б они тебя не заштопали, ты б издох уже, умник.
- На все воля божья, - равнодушно сказал сиплый.
- Да заткнитесь вы! - прикрикнули на них. - Без вас тошно.
По разговорам Деян быстро понял, что если это Преисподняя - то всех, погибших в бою на высотах, без разбору засунули в один котел. Однако такое вряд ли могло произойти: потому оставалось предположить, что он находится в госпитале или чем-то подобном.
К моменту, когда тело вновь начало его слушаться, он был уже совершенно в этом уверен, как и в том, что госпиталь устроен Бергичем и союзниками. Своих спасителей дарвенцы боялись едва ли не больше, чем Владыку, и если верить покойному капитану Альбуту, у них были на то основания...
"Я все еще жив. Я выжил", - мысленно произнес Деян, поражаясь тому, что ничего не чувствует: ни разочарования, ни радости, ни страха перед грядущим. Ему не слишком хотелось вливаться в госпитальное "общество", поэтому он пролежал неподвижно еще с четверть часа или немного больше; но так не могло продолжаться вечно - и он открыл глаза.
