Отмеченные лазурью. (Трилогия) - Бялоленьская Эва (лучшие книги .TXT) 📗
— Слишком мало мне платят, ой, слишком мало. Демоны бы побрали эти плавающие корыта, — покачал головой Бродяжник, называвшийся Филином.
— Команда там, где и всегда? — спросил Соленый.
Филин снова покачал головой:
— На этот раз они причалили к Крабьему острову. Пройдет добрых пару часов, пока они отдохнут и пополнят запасы воды. Что мне забирать на этот раз?
— У меня есть весьма симпатичненький скелет самца ламии на продажу. Готов новый раздел «Драконологии» для копиистов, ну и еще вот его надо прихватить. — Соленый указал пальцем на Камушка, который сидел неподалеку и с любопытством приглядывался к Бродяжнику. — Доставьте его в Посад, что у Замка, или еще куда-нибудь, где имеется ваша почтовая станция. Парнишке надо вернуться домой. Это наш, — прибавил он.
— Наш?..
— Ткач иллюзий, случайно оказавшийся в этих местах.
— Какие необычные случайности происходят на этом свете… вздохнул Бродяжник и закусил мидией. — Пусть собирается. У него есть время до завтра.
Напоследок Камушек еще раз заглянул в некоторые помещения в лабиринте, где Пожиратель и Ягода нашли изумительные фрески. С тайной грустью вглядывался он в росписи, стараясь запомнить как можно больше подробностей, которые потом можно было бы вспоминать. Искупался в последний раз в том самом озерке, на берегу которого Ягода разбила ему нос. Попрощался со знакомыми тропинками и любимыми барельефами в разрушенном городе. Старательно упаковал и спрятал рисунки, подаренные Пожирателем Туч. Потом спустился с детьми Говоруна на берег моря, чтобы запустить еще несколько неудачных блинов по неспокойным волнам, с болью осознавая, что в этот день он все делает в последний раз.
Также в последний раз он встретился с Лаской и Когтем, которые неожиданно появились у разрушенного города. Отец Пожирателя делал вид, что его интересует только разговор с сыном, но Ласка то и дело терлась своей большой головой о плечо паренька, уверяя, что ей очень грустно из-за его отъезда.
«Ты хороший друг моих детей», — неловко передавала она, вся вибрируя от мурлыканья. Он на секунду прижался к ее огромной голове, погрузив лицо в мягкую шерсть. Недавно над островом прошла очередная волна ливней, и мех драконихи был еще влажным. Лисичка не понимала всей серьезности момента. Ей просто хотелось играть, и она дергала Камушка за ремешки сандалий.
Камушек взял ее на руки и подошел к Когтю. Дракон по-прежнему делал вид, будто не видит человека, который остановился прямо у его мощной лапы. Коготь застыл неподвижно, точно изваяние, хотя парнишка упрямо задирал голову, стараясь поймать его взгляд. В этой борьбе характеров победил — о диво! — человек. Коготь вдруг опустил массивную голову, с раздражением дохнув жаром прямо в лицо Камушку. Парень вздрогнул и зажмурился, но не отступил.
«Ну что?..» — мысленная передача от Когтя была колючей, как напильник.
Камушек коротко всхрапнул, довольно удачно имитируя драконью улыбку.
«Я был гостем на твоих землях. И ты принимал меня вполне достойно… иногда. Спасибо за то, что привезли Соленого».
«Ласка, она сильно упрямая, — ответил Коготь, смущенно зевая и шевеля ушами. — Иди уже, человеческий щенок. Убегай, а то я могу забыть, что ты ребенок».
«Спасибо», — повторил Камушек, почесывая головку Лисички и стараясь избежать ее восторженного облизывания и покусывания. Он опустил малышку на землю и направился к дому Соленого. Снова начинался дождь.
Его догнала шершавая мысль Когтя:
«Я благодарю за Лисичку».
Удивленный, парнишка быстро обернулся, но драконы уже уходили в глубь влажного леса. Коготь отряхивал крылья от дождевой воды и стегал себя по бокам хвостом, точно раздраженный падающей сверху водой кот.
Когда Камушек впервые ступил на Ящер, у него практически совсем не было вещей. Почти все они были украдены или уничтожены. С некоторым удивлением он обнаружил, что за несколько недель, проведенных под крышей Соленого, его достояние значительно увеличилось. И дело даже не в том, что Лунный Цветок перешила на парнишку мужнины туники и штаны — их было всего две пары, поскольку в теплом климате и так все время можно было ходить полуобнаженным. Всякие бытовые мелочи, вроде деревянного гребня и ножичка для подрезания ногтей, тоже не занимали много места. А вот для коллекции насекомых и образчиков растений, предназначенной Белобрысому, потребовалось несколько больших коробок. Не говоря уже о толстом пакете с записями и рисунками Пожирателя Туч, от его тяжести просто руки опускались. А тут еще в последний день ему надавали всяких подарков на память. Тигренок щедро подарил Камушку самого красивого дракона из своей игрушечной коллекции. Молния и Живое Серебро вручили ракушку с радужной серединкой, а Ягода — нож, найденный в подземной оружейной; очищенный от патины, заново наточенный и оснащенный новой рукоятью, он зловеще поблескивал бронзовым клинком. Камушек был несколько смущен щедростью своих друзей, но это чувство его значительно обострилось, когда Соленый втиснул ему в ладонь монету в полталанта, преуменьшая реальную стоимость подарка небрежным замечанием: «Ты возвращаешься к цивилизации, там это тебе больше пригодится, чем мне здесь».
Прощание с Пожирателем Туч больше напоминало удаление зуба: было коротким и надолго оставило после себя ноющую боль. Он пришел только тогда, когда Бродяжник уже понемногу готовился к прыжку, а Камушек стоял рядом с ним вместе со всем своим багажом. Может, молодой дракон просто старался отодвинуть как можно дальше неизбежный момент прощания. Он притащился медленно, свесив голову, пиная ногами влажный после недавнего дождя песок.
«Это был хороший год», — передал Пожиратель.
Камушек утвердительно покивал головой, избегая смотреть в глаза другу. У него перехватило горло, и парнишка смущенно пытался укрыть свое волнение.
«Не хватает еще разреветься. Как будто я маленькая девчонка», — подумал Камушек.
Пожиратель Туч перехватил эту мысль и улыбнулся.
«Ну до этого тебе далеко, детинушка».
Две мальчишеские ладони неуверенно протянулись навстречу друг другу, а потом их пальцы крепко переплелись.
«Еще увидимся, — пообещал Пожиратель. — Я тебя везде отыщу. Не думай, что так легко от меня избавишься».
Камушек сморщился от кривой улыбки:
«Надеюсь, что не избавлюсь. Ты как та болезнь, к которой человек со временем привыкает».
«Ладно, увидимся через год».
Тогда Камушку показалось, что год — это страшно большой отрезок времени, и, честно говоря, он даже не очень-то хорошо мог представить его себе.
Последнее прости Соленому и Ягоде, старшие сынишки Говоруна погрустнели и дружно подняли свои детские ладошки жестом, символизирующим удачу и счастье. Наконец Бродяжник крепко ухватил паренька за плечо. Еще секунду он видел Соленого, Ягоду и Пожирателя Туч, стоящих за кругом, предусмотрительно начерченным на песке Бродяжником, а уже мгновением позже мир сложился, точно листок бумаги. Камушек судорожно стиснул веки, чувствуя, как желудок его поднимается к горлу. Это оказалось намного хуже, чем первый полет на Пожирателе Туч. Вокруг не было ничего. Абсолютно ничего. В легкие не попадал воздух. Земля ушла из-под ног, а где-то в животе возникло странное и неприятное ощущение, точно на качелях, стремительно летящих вниз с большой высоты. Казалось, не существует больше ничего, кроме единственного якоря — сильной ладони мага, крепко державшей его за плечо. Прыжок длился всего секунду или две. От неприятного толчка у Камушка чуть не разорвалась диафрагма, когда он жестко приземлился на негнущихся ногах.
Камушек открыл глаза. Они стояли на пляже, усыпанном белыми, как кость, обломками ракушек и разбитыми кораллами, в огромном круге, ограниченном просмоленным канатом — импровизированной площадке для скачка через пространство. В то время, когда Бродяжник был на Ящере, команда корабля старательно обходила этот запрещенный участок, поскольку никому не хотелось, чтобы какой-нибудь тяжелый предмет, возникший буквально ниоткуда, поломал ноги рискнувшему пересечь запретную линию. Неподалеку виднелась вытащенная на берег шлюпка и маленький лагерь. Два матроса как раз носили на коромыслах ведра с пресной водой и наполняли бочки. Двое других осматривали борта лодки. Остальные отдыхали. В море на рейде лениво покачивалась на мертвой зыби одномачтовая галера, над которой медленно кружили два дракона.
