Бабель (ЛП) - Куанг Ребекка (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
«Ты знаешь, как им пользоваться?» — спросил он.
Да, — ответила она, — Энтони научил меня.
«Чудесная ты девушка. Полна сюрпризов».
Она фыркнула. «О, ты просто не обращал внимания».
Но не было ни списка контактов, ни подсказок о других убежищах или возможных союзниках. Гриффин все зашифровал, создал настолько невидимую сеть, что после его смерти ее невозможно было восстановить.
«Что это? отметила Виктория.
На самом верху книжной полки, отодвинутой так далеко, что она была почти скрыта, стояла лампа.
Робин потянулся к ней, дико надеясь — да, вот она, знакомый блеск серебра, вделанного в дно. Маяк, — крикнул Энтони. Он подумал об ожоге на руке Гриффина, о том, как Гриффин даже на расстоянии знал, что случилось что-то ужасное.
Он перевернул его, прищурившись. 燎. Лиао.
Это сделал Гриффин. Liáo на мандаринском языке может означать «гореть» или «освещать». Оно также могло обозначать сигнальный фонарь. Над первой серебряной полоской была вторая, меньшего размера. Bēacen, гласила надпись. Похоже на латынь, но Робин, порывшись в памяти, так и не смог вспомнить ее точное значение или происхождение. Может быть, германское?
Тем не менее, он мог смутно догадаться о назначении лампы. Так общались Гермесы. Они посылали сигналы через огонь.
Как ты думаешь, как это работает?» — спросила Виктория.
Возможно, они все как-то связаны. Он передал ей лампу. Вот как Гриффин узнал, что мы в беде — должно быть, он носил одну из них при себе».
«Но у кого еще есть такая?» Она повертела ее в руках, провела пальцами по сморщенному фитилю. Как ты думаешь, кто находится на другой стороне?
«Друзья, я надеюсь. Что, по-твоему, мы должны им сказать?
Она задумалась на мгновение. «Призыв к оружию».
Он взглянул на нее. «Мы действительно это делаем?»
«Я не вижу другого выбора».
Знаешь, есть такая китайская идиома: «Мертвые свиньи не боятся кипятка».
Она одарила его слабой улыбкой. «За пенни, за фунт».
«Мы ходячие мертвецы.»
«Но именно это и делает нас страшными». Она поставила лампу между ними. «Нам нечего терять».
Они порылись в столе в поисках ручки и бумаги, затем принялись за составление послания. Оставшееся масло в лампе было на опасном уровне, фитиль сгорел дотла. Их послание должно было быть как можно более кратким и однозначным. Не должно быть никаких сомнений в том, что они имели в виду. Когда они договорились, что сказать, Виктория поднесла свечу к лампе. Свеча неуверенно замерцала, затем раздался резкий толчок, и пламя высотой более фута запрыгало и заплясало перед глазами.
Они не были уверены в механизме работы маяка. Робин произнес вслух мандаринскую пару, но они могли только надеяться, что вторая, загадочная пара спичек была рассчитана на то, что она будет действовать. Они составили исчерпывающий список всех способов, которые только могли придумать, чтобы попробовать. Они произносили сообщение в пламя. Они прохлопали его азбукой Морзе. Они повторяли код, на этот раз просовывая в пламя металлический стержень, так что он мерцал с каждой точкой и тире. Наконец, когда масло начало разбрызгиваться, они поднесли бумагу к лампе.
Эффект был мгновенным. Огонь увеличился в три раза; длинные языки пламени вырывались наружу, а затем возвращались обратно вокруг бумаги, словно какое-то демоническое существо пожирало их слова. Бумага не сгорела и не смялась; она просто исчезла. Мгновение спустя масло закончилось, пламя угасло, и комната померкла.
«Думаешь, получилось?» спросила Виктория.
«Я не знаю. Я не знаю, слышит ли кто-нибудь вообще». Робин опустил лампу. Он чувствовал невыносимую усталость, его конечности словно налились свинцом. Он не знал, что они только что привели в движение. Часть его души не хотела этого знать, хотела свернуться калачиком в этом прохладном, темном помещении и исчезнуть. У него был долг, он знал, что должен закончить работу, и когда наступит завтрашний день, он соберет все силы, чтобы встретить его. Но сейчас он хотел спать как мертвый. «Полагаю, посмотрим».
На рассвете они прокрались через весь город к Старой библиотеке. Вокруг здания стояли десятки полицейских — возможно, они ждали, не вернется ли кто по глупости. Робин и Виктория осторожно прокрались вперед из леса за двором. Это было глупо, да, но они не могли удержаться от желания подсчитать ущерб. Они надеялись, что им удастся пробраться внутрь и забрать кое-какие припасы, но присутствие полиции было слишком плотным, чтобы они смогли это сделать.
Вместо этого они пришли, чтобы выступить свидетелями, потому что, несмотря на риск, кто-то должен был запомнить вид предательства. Кто-то должен был зафиксировать потерю.
Старая библиотека была полностью разрушена. Вся задняя стенка была снесена, зияющая рана обнажала обнаженные внутренности библиотеки, что казалось жестоким и унизительным. Полки были полуразрушены. Те книги, которые не сгорели при взрывах, были сложены в тачки по всему зданию, чтобы, как предполагал Робин, быть вывезенными для анализа учеными Бабеля. Он сомневался, что большая часть этой работы когда-нибудь увидит свет.
Все эти замечательные, оригинальные исследования, спрятанные в имперских архивах из-за страха перед тем, что они могут вдохновить.
Только когда он подкрался ближе, он увидел, что под обломками все еще лежат тела. Он увидел бледную руку, наполовину погребенную под упавшими кирпичами. Он увидел пряжку от ботинка, прикрепленную к обугленной голени. Возле Старой библиотеки он увидел массу волос, черных, покрытых пылью. Он отвернулся, прежде чем смог разглядеть лицо под ним.
«Они не убрали тела». Он почувствовал головокружение.
Виктория приложила руку ко рту. «О, Боже.»
«Они не убрали тела...»
Он встал. Он не знал, что ему делать — оттащить их в лес одного за другим? Вырыть им могилы прямо у библиотеки? Накрыть хотя бы тканью их открытые, пристальные глаза? Он не знал, но ему казалось неправильным оставить их там, беззащитных и уязвимых.
Но Виктория уже тянула его обратно за деревья. «Мы не можем, ты же знаешь, мы не можем...»
Они просто лежат там — Энтони, Вимал, Рами...
Они не отвезли их в морг. Даже не накрыли их. Они просто оставили мертвых там, где они упали, истекая кровью по кирпичам и страницам, просто перешагивали через них по пути к раскопкам библиотеки. Была ли это их мелкая месть, расплата за пожизненные неудобства? Или им просто было все равно?
Мир должен сломаться, подумал он. Кто-то должен ответить за это. Кто-то должен пролить кровь. Но Виктория потянула его вниз, в ту сторону, куда они пришли, и ее хватка, как у тигра, была единственным, что удержало его от того, чтобы броситься в драку.
Здесь нет ничего для нас, — прошептала она. Пора, Робин. Мы должны идти».
Они выбрали хороший день для революции.
Это был первый день семестра, и один из редких дней в Оксфорде, когда погода была обманчиво чудесной; когда тепло обещало больше солнца и радости, чем непрекращающиеся дождь и снег, которые неизбежно приносила Хилари. Везде было чистое голубое небо и пикантные намеки на весенний ветер. Сегодня все будут внутри — преподаватели, аспиранты и студенты, а в вестибюле башни не будет клиентов, поскольку в этом году Бабель был закрыт на перестановку и ремонт в течение первой недели семестра. Никто из гражданских не попал бы под перекрестный огонь.
Вопрос заключался в том, как попасть в башню.
Они не могли просто подойти к входной двери и войти. Их лица были напечатаны в газетах по всему Лондону; наверняка кто-то из ученых знал, даже если все это было скрыто в Оксфорде. У входной двери по-прежнему дежурило с полдюжины полицейских. И, конечно, профессор Плэйфер уже уничтожил пробирки с кровью, в которых были обнаружены их вещи.
Тем не менее, в их распоряжении было три преимущества: отвлекающий маневр Гриффина, полоса невидимости и тот факт, что защита вокруг двери была предназначена для того, чтобы материалы попадали внутрь, а не наружу. Последний факт был лишь теорией, но сильной. Насколько они знали, заслоны срабатывали только при выходе, но не при входе. Воры всегда прекрасно проникали внутрь, пока кто-то держал дверь открытой; проблемы возникали при выходе [13].
