Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир (книги полностью .txt) 📗
— Это предложение, от которого не отказываются, — в улыбке блеснули зубы собеседника. «Ну, у него и клыки, такой пастью можно много сожрать», — Что от меня требуется?
— Это лично для меня, — ответил «Синее Пламя» и чуть помедлил, дав им обоим насладиться моментом. — Мне нужна одна вещь, которой обладает Школа Воды, и я готов ее купить. Но сделать это надо тайно. Без разглашения персоны покупателя и целей покупки.
— И что это за вещь? — Юноша посерьезнел. — Помните — на предательство Школы я не пойду.
«Ты уже предатель. И можешь лишиться жизни, если я об этом кое-кому шепну».
— Ничего столь важного. Мне нужен Чернильный Котел, — Маг огня вынул мундштук кальяна изо рта и пустил сизый дым колечками. — И я за него хорошо заплачу. Как и вам, за посредничество.
— О! — Заулыбался маг воды. — Всего-то? В этом я с огромным удовольствием помогу вам магистр!
Затем была рутина. Хотя Зал Аструм Примарис был полон, большинство присутствующих скучало — сегодня, предваряя на несколько дней расправу над главным блюдом, Совет обсуждал дела более мелкие. Хоте некоторые из них были достаточно важны для Мордреда.
Однако голосование по вопросам побочных наследников и подтверждение столетнего «Акта о разделении полномочий» прошли без сучка и задоринки, щедро подмазанные огненным золотом. Другие вопросы оказались не столь просты в решении — к прискорбию главы Школы Огня было подтверждено решение об особых правах городской стражи. Что создавало неприятный прецедент — теперь мэры и правящие советы городов могли по примеру Антарис-Примула, которой это решение касалось, захотеть так же заводить городскую стражу, не зависевшую от школ. Пополняемую из жителей района и оплачиваемую из городской казны. «Так мы скоро до бунтов бездарных дойдем, будем как в Шваркарасе».
Так же приняли неприятные для Мордреда поправки к дипломатическому курсу — решив усилить контакты с Сетрафией и Эллумисом, в ущерб отношениям с Алмарской Империей, Шваркарасом и Ригельвандо — такое положение дел рушило успехи личной дипломатии Школы Огня и не могло не расстраивать ее главу. «Паровые шлюхи гартарудов и мужеложцы! На них вы хотите променять Державы Колонизаторы?! Кучка кретинов и лизоблюдов!»
Были так же оглашены предварительно вопросы, по которым состоится обсуждение на законной сессии в конце года. Статус военных училищ входил, и это приносило надежду на дальнейшее возвышение Школы Огня.
В перерывах между заседаниями «Синее Пламя» успел побеседовать со своими доверенными людьми. Собственно, лишив их этого доверия.
Первым был слуга магистра, он мелко трясся, когда горящие воины бросили его к ногам хозяина.
— Людвиг, — расплылся в улыбке «Синее Пламя», — старая ты гнида. Тебя видели у нашего друга «Краснолицего». Что ты там делал?
— Магистр! — Слуга обнял сапоги из драконьей шкуры, в которые был облачен Мордред. — Ваши люди все неправильно поняли! — Он оросил дорогую кожу слезами и соплями, что еще больше рассердило хозяина слуги и сапог. — Я лишь хотел втереться к нему в доверие, дабы лучше служить вам и принести больше пользы.
— В следующий раз будешь втираться в доверие в аду, — пинок окованного шипастой сталью носа разбил скулу толстяка и рассек кожу, оросив ковер кровью. «На красном не видно», — Сержант! — Приказал Мордред, — Выведите эту тварь, и прикончите где-нибудь вне этих стен.
В Гилемо Антарии жизнь людей, не обладавших магией и не принадлежавших кому-то другому, ничего не значила.
Следующим был сутулый, в черном, с крысиными чертами лица — исполнитель заказов «Синего Пламени». Вообще все эти беседы можно было проводить и в другом месте или вообще доверить слугам. Но Носителю Раскаленного Клинка доставляло некоторое удовольствие разбираться в этом самостоятельно, а стенах Совета он так разгонял скуку.
Сутулого держали вчетвером, хотя на нем и был рабский ошейник.
— Слива — убить, Персик — напугать, тупой ты ублюдок, — Он смотрел в зал, а не на собеседника, произнося эти слова.
Крысомордому хватило ума промолчать.
— Подберите для него теплую камеру, пусть подумает над своими поступками, — Скомандовал магистр горящим, — Он все еще ценен для нас.
Когда человека в черном увели, Мордред сказал сержанту:
— В камере его нужно прикончить, просто здесь многовато грязи он мог развести, — маг огня сбросил пылинку с плаща. — Он слишком много знает, а ценность имеет теперь не высокую. «Теперь придется кого-то подбирать на его место. Где б найти — поумнее и неподкупленного, хоть в Силенцию посылай».
Вечер его радовал, хотя в этот раз, согласно распорядку, составленному дворецким, на стол подавали не служанки, а слуги, магистра ожидал его любимый суп из морепродуктов, с острыми как пламя приправами.
Глаза у Меррита — первого из подававших на стол приборы и салфетки, — были усталыми и все время бегали. Руки немного дрожали, а когда он приблизился к Мордреду, то и коленки затряслись. «Боишься меня? Что-то замыслил. Кто-то посулил тебе больше денег или лучшую жизнь? Эх, а ты у меня так недавно».
— Томас, выведите, пожалуйста, отсюда Меррита, и попросите сержанта с ним побеседовать, — холодный голос мага огня звучал как приговор, мальчишка вышел вслед за дворецким, рыдая и на ватных ногах.
А вот и главное блюдо — его подал мускулистый детина с широкой спиной и тяжелой челюстью, один из слуг Пламенной Цитадели. Но дымящийся суп в глубокой тарелке из красного золота, своим ароматом выбил подозрения из головы магистра.
И зря. Первые шесть ложек были воплощением кулинарного блаженства. Он уже думал наградить повара. Но тут — седьмая, а вроде счастливое число. Сначала был легкий укол, когда магистр попытался разжевать мякоть устрицы, затем треск, и нестерпимая боль, изо рта хлынула кровь, зуб сломался.
«Отравили. Убили! Нет! Нет! Неееееет!!!!!!!»
Боль терзала сознание, рот наполнялся кровью, Мордред отбросил стол, одним ударом поверг здоровенного слугу, подбежавшего на помощь, с ног, разбил стул об стену, его перчатки запылали.
— Нет! — Взревел он. И внезапно понял. Резко плюнув на руку, он обнаружил перламутр, на эмали перчатки — всего-лишь осколок раковины, невинный и почти безобидный осколок раковины. Его охватило торжество. Раковина и ничего больше. «Но она могла меня убить», — Внезапно понял «Синее Пламя». Попасть в горло и задушить. «Прикончить до того момента как я сумею что-либо сделать».
— Повар! — Заорал он снова, — Повара сюда.
Когда к нему привели трясущегося мелкой дрожью (в последнее время многие на него так реагировали — с чего бы…) и слишком худого для повара человека, по имени Ромеро, тот все отрицал. «Кто заплатил тебе»?! «Никто синьор, это была ошибка — простой недосмотр». «Лжешь! Лжешь, лжешь, лжешь»! Но даже обгоревший, избитый и со сломанными ударами ноги пальцами ригельвандец-повар все отрицал.
— Твоя ошибка стоила мне зуба и могла стоить жизни, — поостыв, возвестил Мордред. — Ты уволен. Выплатите ему выходное пособие, и пусть убирается, — приказал он дворецкому и ключнице.
Искалеченного человека увели. А Носитель Короны Вечного Костра отправился спать, не доев ужин. От боли в зубе он применил целебный свиток школы жизни. Но от боли подозрений он так и не избавился.
Во сне он задыхался. Тонул. Был удавлен. Задушен подушкой. Ему перерезали горло гароттой, топили в собственном ночном горшке. Он умирал, умирал, умирал.
Письмо, тайком переданное Бэгрис, сообщало, что Мордред подозревает слуг и собственные охранные артефакты, подозревает всех вокруг, и его — Реймунда — тоже подозревает. Понадобится очень веский повод, чтобы приблизиться к нему. А убивать «Синее Пламя» придется в собственном доме, иначе он рискует попасть в лапы городской стражи или охраны других школ. «Пригодится диверсия», — решил Стург. — «А его паранойей можно поиграть».
