Кровь ниори - Минич Людмила (читать книги TXT) 📗
– Веди! – коротко бросил Иллири, прислушиваясь к визгу, раздававшемуся за стеной. Слишком слабый для стражника, чтобы тот устрашился его через стену так же, как и грохота, для него же он был ужасен. Нечеловеческий, жуткий вопль, от которого внутри сжалось сердце.
– Веди! – И для убедительности он подтолкнул проводника в спину.
Ветер метался вокруг Истармы, вздымая космами его волосы и бороду, трепля плащ, точно пытаясь стянуть его с места. Леки, потерявший дар речи от удивления, тупо глазел на это зрелище, не делая попыток даже отползти в сторону. Он вновь слышал песню ветра, как и на Белой Поляне. Но совсем иную, не то что в ночь Перехода. Тогда это была музыка, а сейчас война. Ветер рвался на битву, жаждал наконец схватиться с Истармой теперь, когда у него появился союзник. Как и тогда, на Белой Поляне, началось все с малого, но ветер рос, превращался в вихрь, ураган, как будто здесь, внутри башни, находилось сердце грозы.
Истарма, крепко вцепившийся в один из своих сундуков, громко захохотал.
– Что, колдун, это и есть все твои хваленые штучки?
Маг так ничего и не ответил. Только ветер взвыл, потом взревел и, отодрав Истарму вместе с тяжеленным ларем от пола, понес назад. Истарма взвизгнул, потеряв опору под ногами, но улетел недалеко. Его прижало к стене, припечатав к тому же еще и сундуком. Но, похоже, вреда это ему не причинило. Ларь отлетел в сторону, будто бы от невидимой преграды перед телом тигана.
Леки в тот же момент понесло совсем в другую сторону, хоть маг на него даже и не глянул. В дальний от схватки угол, к стене. В довершение ко всем последним бедам, еще и пребольно затылком о камень шарахнуло. Он зашипел и сморщился. Можно и полегче было. По рукам сзади что-то скользнуло, и Леки с удивлением потянул их из-за спины. Боясь оторваться взглядом от зрелища перед ним, на ощупь нашарил бечеву. В одном месте она словно… даже не перетерлась, сгнила от древности. Это уж точно не ветряные луини, а маг постарался.
Леки озадаченно моргнул. Ну… спасибо ему, что уж тут говорить… вовремя явился… Еще б чуть-чуть, и конец. Только вот… незадача какая-то получалась. Так что ж это выходит: так кто ж кого заманивал? И кого маг хотел уловить? Дэйи или этого самого Истарму?
По всему видать, что Истарму. Тот, вон, совсем и не ждал такого подвоха. Леки злорадно улыбнулся, увидав, как ветер мечет в Главного тигана все, что ни попадя: кучи хлама, сундуки, склянки и фляжки с его жуткими снадобьями. Разгром стоял ужасный, жуть брала… веселая такая жуть. Жалко только, что Истарме от этого мало вреда. Он все еще висел, пригвожденной ветряным потоком к стенке, но все, что сыпалось на него, разбивалось либо рядом о стену, либо отскакивало от той же невидимой преграды. Тот самый кокон твари, о котором говорил страж, догадался Леки. Бережет «свое» тело, гадина!
Неужто это все, что может маг? Или еще чего припас? Леки казалось, что маг медлит, чего-то дожидается. Он ведь и сам не слепой, видит небось, что Истарме его штучки, как щелчок по носу. Ай!.. Леки самого чуть не припечатало сундуком, отскочившим от стены. Ветер запустил им так отчаянно и неистово, что, отлетев от твари, искореженный деревянный ларь через всю залу метнулся прямиком в голову Леки, тот едва успел упасть ничком. Обломки разлетелись, колотя его по плечам и спине. Деревянная спица воткнулась в щеку, Леки с досадой выдернул ее, почти не чувствуя боли. Если ему суждено выбраться отсюда, то родная мать… или даже Ювит не узнает его, столько пришлось вытерпеть за сегодня.
Маг чуть заметно приподнял руки ладонями вниз, и ветер отодрал Истарму от стены и принялся играть уже не сундуками и не фляжками, а самим Главным тиганом, ударяя его о камень стен то здесь, то там. Мага каждый раз слегка пошатывало, как будто он бился о стены вместе со своим врагом. А ветер буйствовал пуще прежнего: то торжествующе ревел, то возмущенно выл, испробовав телом Истармы очередную стенку. И ничего! Сначала ветру удавалась его забава, потом ему пришлось изрядно потрудиться, отдирая свою игрушку от камня, потом он вовсе взревывал с невозможной яростью, словно труд этот для него непосилен. Истарма прилип к стене, торжествующе глядя на мага. Он смеялся ему в лицо. Хотя сказать, чтоб ему так уж сладко было, тоже нельзя. Уж Леки-то видел. И каждый раз, когда тигана с силой бросало о стену, он яростно взмахивал кулаком, ожидая, что вот-вот… но нет, и он разочарованно опускал руки.
Леки глядел во все глаза, пока не заслезились от холодного грозового ветра. Похоже, они совсем никуда стали. Казалось, что вокруг тигана в воздухе пошла рябь, такая, как стелется от мощенной камнем дороги в жаркий летний день. Будто воздух движется. И все сильнее, сильнее. Вот он уже в кольце. Да нет, и не в кольце совсем, у «кольца»-то щупальца, как у давешних «пиявок» с Просеки! Только куда меньше будут… Леки помотал головой. Ударило-таки его… Нет, правда, он видел собственными глазами! Эти «щупальца» выстреливали в стороны, цепляясь за камень. Кокон твари защищал Истарму. И все длиннее, длиннее… Они росли!
– У него щупальца та-ам, вокру-уг! – хрипло заорал Леки, срывая голос, стараясь перекричать шум бури, докричаться до мага. – Слы-ышишь! Он ими за стенки цепля-ается!
Кто бы там ни был этот маг, но пока он против твари, то Леки за него, а потом… поглядим. И чего так долго медлил, коли с Истармой мог управиться? А вдруг… Леки похолодел. А вдруг не мог? И сейчас не может! Вдруг никто на свете с ним не в силах совладать? Или с ней. Что ж будет-то? И он с удвоенной силой заорал:
– Щу-у-упальца!
Маг кивнул наконец. Наверное, услышал. Тут же поменялся ветер, завертел, закружил в отчаянном рывке, напрягши все силы, вырвал тигана из камня, аж крошево посыпалось, и закрутил в центре.
Маг произнес несколько слов. Как будто звал. Негромко, отсюда не слышно, но ясно, что не на кро. Чужие слова, далекие. Вокруг Истармы вспыхнули искорки, затем огоньки. Потом забушевало пламя, прямо в воздухе, пожирая все, что можно пожрать. А кушать ему было нечего. На грани кокона твари оно становилось все слабее, таяло, исчезало, будто отдавало последние силы, и появились новые языки, чтобы погибнуть, как их собратья. Зато обозначилась сама тварь! Проявилась наконец-то! Даже Истарма удивленно глядел вокруг, не понимая, как оно так выходит. Огонь бушевал по краю кокона. Все щупальца – как на ладони. Маг удовлетворенно вздохнул, должно быть, поглядеть хотел, что за тварь перед ним. А Леки теперь куда яснее видел ранее скрытые конечности твари. Даже без пламени. Совсем прозрачные, но мир за ними дрожал, искажался, точно озерную гладь взмутило.
И опять, пожирая огонь, как прежде силу ветра, они росли, удлинялись. Неужто маг не видит. Или… Леки справился с очередным приступом дурноты… Никакого забытья, никаких снов… Ему того кошмара, что наяву, и так хватает с лихвой. Это пустота звала, клятая пустота, но нет! Дохлого атая ей, а не Леки! Он с преувеличенным усердием распахнул глаза, впился ногтями в ладони, все больше обретавшие чувствительность. То ли действие зелья Истармы кончалось, то ли от того, что творилось вокруг, оно теряло силу.
Он снова впился глазами в пылающий вихрь посреди залы. Или… маг нарочно тварь выманивает, чтобы внутри не сидела, чтобы расправиться сподручнее. Ведь видно ж, еще не на то он способен. Уйди, проклятая! Леки еще раз отогнал пустоту, вопившую ему в уши в таком ужасе, что откликнуться было страшнее, чем промолчать. Перевел взгляд на мага, пока Истарма там горел, отращивая щупальца. Он вглядывался и вглядывался, но не мог заметить ничего странного. Просто человек. Его тоже основательно трепал ветер, огонь опалил плащ и волосы, но он не отходил ни на шаг, точно в этом был большой, хоть и непонятный Леки, смысл. Временами он лишь покачивался. Может быть, от ветра, а может, жарясь в пламени вместе с Истармой, очень уж похоже он подергивался.
Леки слегка расслабился, пытаясь не провалиться дальше. Дальше уж ему никак не надо. Пустота вопила, зазывая, прося помощи какой-то. Мысленно плюнув в нее, он позволил себе еще немного погрузиться в забытье, даже не в забытье, так, расслабился легонько, и тут же увидал. Легкий голубоватый свет струился вокруг мага, даже не вокруг – через, сквозь, в нем самом. Он был полон этого света. Пока полон.
