Сэр Невпопад из Ниоткуда - Дэвид Питер (читать полную версию книги TXT) 📗
– Мы спасены! – воскликнула Энтипи, которая, как и я, повернулась лицом к наступавшему стаду.
Принцесса была права, и я не мог с ней не согласиться, вот только...
Вот только...
Вместо топота копыт единорогов отовсюду слышался не менее грозный шум. Казалось, что вокруг нас трещат и грохочут раскаты грома. Мы с Энтипи очутились словно бы в середине грозового облака. Неистовый гул раздавался отовсюду – сверху, снизу, спереди и сзади. Комья снега, падавшие на тропу, становились всё крупнее. Один из них краем своим задел моё плечо. Я чуть было не полетел вниз, в пропасть, которая разверзлась слева от нас, и лишь чудом сумел сохранить равновесие.
Задрав голову, я с ужасом увидел, как огромная снежная шапка, укрывавшая вершину горы, вдруг съехала набекрень и, набирая скорость, устремилась вниз по склону.
Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что произошло: рассвирепевшие единороги своим оглушительным топотом спровоцировали горный обвал.
– Лавина! – крикнул я принцессе.
Она, как и я, взглянула наверх и в страхе всплеснула руками. Нам некуда было податься, кроме как рвануть вперёд со всех ног. Что мы и сделали. Но, к сожалению, скорость лавины была значительно выше той, которую мы при всём своём желании способны были развить.
Снежная шапка устремилась вниз, в пропасть, это было безбрежное сверкающее море, целый океан снега, цветом своим лавина походила на стадо единорогов, преследовавшее нас ещё пару секунд назад. Обе эти стихии, ополчившиеся против нас с принцессой, были неуправляемы и смертоносны. Избежав столкновения с одной из них, мы тотчас же сделались жертвой другой.
Тропа впереди нас внезапно оказалась погребена под густым снегом. Мы остановились в растерянности. Бежать было некуда. И тотчас же лавина накрыла нас, подхватила и понесла вниз, в пропасть. Я крепко держал Энтипи за руку, кувыркаясь в воздухе, но сила снежной массы превосходила мою – в конце концов пальцы мои разжались. Я слышал, как Энтипи несколько раз выкрикнула моё имя исполненным отчаяния голосом, звуки которого вскоре заглушил рокот лавины.
«Господи, ничего ужасней этого на свете быть не может», – только и успел я подумать, прежде чем моё падение прекратилось.
Я не представлял, насколько глубока пропасть, в которую угодил, увязнув в снегу по пояс. Едва придя в себя после падения, я попытался выбраться наружу из снежной западни. Сверху на меня сыпались куски льда и смёрзшегося снега. Понадеявшись, что смогу выкарабкаться из этой ловушки, придерживаясь за них, я принялся барахтаться в сугробе, налегая на посох, который по счастливой случайности не выпустил из рук во время падения. Но все мои усилия оказались тщетны: с каждым движением, с каждым взмахом посоха я только глубже погружался в снежную западню.
Следующая лавина, обрушившаяся со склона вслед за первой, накрыла меня с головой. Я оказался заживо похоронен под толщей снега. И как ни силился, не мог вспомнить, в каком направлении следовало копать, чтобы выбраться наружу, где, хотя бы предположительно, находилось дно пропасти, а где – путь к свободе, к свету и воздуху. Но невзирая на это, я стал с сумасшедшей скоростью разгребать руками снег. Просто чтобы не задохнуться. Я понимал, что если толща снега над моей головой составляет футов двенадцать, то мне нипочём не выбраться из этой смертельной ловушки: я успею задохнуться, прежде чем пробьюсь наверх. К тому же у меня не было уверенности, что я рою ход в верном направлении. Но не мог же я сдаться на милость стихии и покорно умереть, не предприняв ни малейших усилий для своего спасения.
Между моим телом и снегом оставался небольшой зазор, тонкий воздушный слой, благодаря которому я не задохнулся в первые же секунды моего пленения. И я рыл ладонями снег, чтобы увеличить это пространство, стараясь прежде всего мыслить здраво и логически и не поддаваться панике. Главное – не паниковать. Иначе мне уж точно конец. Начав беспорядочно метаться из стороны в сторону, я мигом и причём без всякого толка израсходую скудный запас воздуха, каким располагаю.
Я глубоко погружал пальцы в холодную белую массу над головой и выкорчёвывал её небольшими кусками, которые утрамбовывал вокруг себя локтями и посохом, пока ладони не упёрлись в твёрдый лёд. Тогда я стал орудовать посохом, выдвинув из жёлоба острый клинок. Он вгрызался в лёд и понемногу его крошил. Ледяные крошки падали мне на лицо, таяли и стекали вниз прозрачными каплями.
Мне стало трудно дышать. Глаза болели от беспрестанно забивавшихся в них острых льдинок, ноги и руки почти онемели от холода. Снег вокруг своего тела я больше не пытался разгребать – просто утрамбовывал его кулаками, потерявшими всякую чувствительность. В голове стоял лёгкий звон, но на сей раз его вызвал не аромат цветущей сирени, а запах моей собственной близкой смерти. Я понимал, что буду заживо похоронен в этих снегах и моё тело никто никогда не найдёт. Люди Рунсибела будут понапрасну дожидаться нас в форте Терракота. Интересно, как скоро они его покинут, утвердившись в мысли, что Невпопад, этот хромоногий шлюхин сын, не оправдал оказанного ему доверия, не сберёг «ценный пакет» и сам сгинул неведомо где. Как скоро имя моё окажется внесено в позорный список истерийских антигероев, неудачников, причинивших урон королевству и его величеству?
Но быть может, Энтипи повезло больше, чем мне? Что, если она не так глубоко провалилась в снег и сумела выбраться наружу? Хотя, возможно, она увязла ещё гораздо глубже, чем я, и находится теперь у самого дна пропасти. Впрочем, даже если она совсем рядом со мной, в нескольких дюймах справа, слева или снизу, я могу так никогда об этом и не узнать. Как не узнаю ещё очень и очень многого. Моя жизнь оборвётся в этой тесной пещере в толще снега, и все вопросы, которые я пытался разрешить, так навеки и останутся без ответов...
Свет в моих глазах начал понемногу тускнеть, удары, которые я наносил посохом по корке льда над головой, становились все менее уверенными. Я говорил себе, что нельзя поддаваться слабости, что я должен продолжать бороться за свою жизнь, должен высвободиться отсюда во что бы то ни стало – ради Энтипи... ради покойной Маделайн... ради...
«Ради себя самого. Единственного, кто тебе по-настоящему дорог. И нечего делать вид, будто это не так».
Голос, который произнёс эти слова, принадлежал Шейри. Молоденькой колдунье, которую я спас от позорной смерти на костре целую жизнь тому назад... и теперь она появилась здесь, возникла из ниоткуда перед моим внутренним взором и глядела на меня с презрительной усмешкой.
«Всё, что имеет для тебя хоть какое-то значение, – это ты сам. Ты. Можешь других водить за нос сколько угодно, а со мной этот номер не пройдёт».
– Ступай прочь, – пробормотал я, едва шевеля распухшими губами, и снова принялся долбить лёд над головой. Только чтобы не слышать её голоса.
«Хочешь, дам тебе хороший совет?»
– Нет.
«Она этого не заслуживает, – продолжала колдунья как ни в чём не бывало. Хотя, учитывая, в каком я был состоянии, мои слова вполне можно было не принимать в расчёт. Я словно бы уже и не существовал. – Я принцессу имею в виду. Ничего ты от неё не получишь, кроме головной боли. Так и знай. Верь мне, я правду говорю».
Как же, а то я не знаю, кто такие эти колдуны проклятые и чего от них ждать.
«Если тебе посчастливится выбраться отсюда, отправляйся не мешкая на все четыре стороны, назад не оглядывайся и жить начни по-новому. Держись подальше от рыцарей. Ты не их поля ягода, и жизнь среди них не для тебя. И впредь живи в реальном, а не в выдуманном мире».
– В выдуманном мире мне уютней и проще. Реальность – это непрекращающийся кошмар.
«Реальность такова, какой ты её сам создаёшь».
Я жалобно застонал. Мало того что смерть не за горами, так приходится ещё и все эти глупости выслушивать в качестве последнего напутствия.
Её лицо парило в воздухе как раз над моей головой.
«И вот ещё что...»
