Шрам - Мьевиль Чайна (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Он с любопытством посмотрел на нее.
— И если откровенно… — Она помедлила, взвешивая, стоит ли продолжать, опасаясь, что ее слова прозвучат заискивающе, но ей хотелось сказать ему правду. — Если откровенно, — решилась она, сдерживая дрожь в голосе. — Откровенно, я бы никогда такого не сделала. Ни с вами и ни с кем другим. Я не судья, Флорин, и не желаю, чтобы их правосудие настигало вас и таких, как вы.
Он поймал ее взгляд с каменным лицом.
Позднее она поняла, что дело решили не ее горе и не ее стыд, что поверил он ей по другой причине. Ни стыду, ни горю он не верил, и Беллис не могла винить его в этом. Ее злость — вот что убедило его в правдивости ее слов.
Несколько долгих, беззвучных, несчастных секунд Беллис чувствовала дрожь в своем теле; кулаки ее были сжаты так, что костяшки пальцев резко выступили, побелев от напряжения.
«Ах ты, сволочь», — услышала она свои слова и покачала головой.
Флорин понял, что эти слова обращены не к нему — Беллис думала о Сайласе Фенеке.
— Он лгал мне, Флорин! — вдруг со страстью, удивляя себя самое, вскрикнула она. — Громоздил одну ложь на другую… чтобы потом использовать меня.
«Он использовал меня, — подумала она, — как использовал и всех остальных. Я наблюдала за ним в деле. Я знала, что он делает, как использует людей, но…
Но я не думала, что то же самое он делает и со мной».
— Он унизил вас, — сказал Флорин. — Думали, что вы не такая, как все, да? — Он усмехнулся. — Думали, вы его насквозь видите? Думали, вы заодно?
Беллис смотрела на него, кипя от бессильного гнева и твращения к себе — Сайлас обвел ее вокруг пальца, как наивную глупую девочку, как своих шестерок, как и всех остальных. «Меня больше, чем кого бы то ни было из всех этих несчастных глупцов, читавших его листовки, меня больше, чем любую самую последнюю пешку из его связных». Она ненавидела себя за то, с какой легкостью, с какой простотой он обманул ее.
— Ах ты, сволочь! — пробормотала она. — Я тебя, мерзавца, уничтожу!
Флорин снова ухмыльнулся, глядя на нее, и она поняла, как глупо выглядит со стороны.
— И как вы думаете, в том, что он вам говорил, было хоть слово правды? — спросил Флорин.
Они сидели вместе, оцепеневшие и неуверенные. Флорин продолжал держать пистолет, но уже не направлял его на Беллис. Они не составили заговор. Флорин смотрел на нее с неприязнью и со злостью. Даже если он и поверил, что Беллис не собиралась причинять вред Армаде, его другом она от этого не стала. Она оставалась женщиной, убедившей его стать мальчиком на посылках. Именно она вовлекла его в преступление, повлекшее за собой эту бойню.
Беллис покачала головой — ею медленно овладевало негодование.
— Думаю ли я, что Нью—Кробюзону грозит опасность? — с отвращением спросила она. — Думаю ли я, что самый сильный город—государство в мире может быть уничтожен какими—то злобными рыбами? Что две тысячи лет истории могут закончиться и только я могу спасти мой дом? Нет, Флорин Сак, не думаю. Я думаю, он хотел доставить домой послание, больше ничего. Я думаю, этот хитрожопый мерзавец просто обдурил меня, как он это делает со всеми.
«Он убийца, шпион. Он агент, — думала она. — Он — именно то, от чего я бежала. А я, идиотка, от одиночества и излишней доверчивости попалась на его удочку. Почему они пришли за ним? — подумала вдруг она. — Почему они ради спасения одного человека отправили корабли за тысячи миль? Не думаю, что ради него или ради того же «Сорго»».
— Тут есть что—то еще… — медленно сказала она и попыталась пораскинуть мозгами. — Тут есть что—то, о чем мы не догадываемся.
«Они бы не отправились в такую даль, не стали бы подвергать себя такому риску только ради него, каким бы распрекрасным агентом он ни был. У него есть что—то, — поняла она. — У него есть что—то, нужное им».
— И что же мы будем делать?
Светало. Запели городские птицы. Беллис ужасно устала, и у нее болела голова.
На мгновение она оставила вопрос Флорина без внимания. Выглянув из окна, она увидела бледнеющее небо и черные силуэты мачт и домов. Все замерло. Беллис видела волны, бьющиеся о борта города, могла проследить, как Армада движется на север. Воздух был прохладен.
Беллис нужно было еще несколько мгновений этого времени, еще несколько секунд, чтобы вздохнуть, прежде чем ответить Флорину и таким образом вызвать неизбежную концовку.
Она знала ответ на этот вопрос, но не хотела его давать. Она не смотрела на Флорина, знала, о чем он спросит еще раз. Сайлас Фенек все еще был в городе и на свободе, он наблюдал за неудачной попыткой своего спасения. Теперь можно было сделать только одно. Беллис знала что это известно Флорину, что Флорин испытывает ее, есть один—единственный ответ на его вопрос, и если она, Беллис, не даст его, Флорин все еще способен пристрелить ее.
— Так что же мы будем делать? — повторил он. Беллис подняла на него усталый взгляд. — Вы сами знаете. — Она рассмеялась неприятным смехом.
— Мы должны рассказать правду. Нам нужно поговорить с Утером Доулом.
ГЛАВА 39
Вот мы плывем вблизи северной оконечности Вздувшегося океана и всего (всего?) в тысяче, двух тысячах миль к западу, к северо—западу от Коварного моря. На побережье неисследованного континента, омываемого этим морем, приютилась колония Нова—Эспериум.
Неужели это тот самый небольшой, яркий, сверкающий город, картинки которого я видела? Я видела гелиотипы его башен, его зернохранилищ, окружающих его лесов и уникальных животных, обитающих вокруг, вставленные в рамочку и неестественные, раскрашенные от руки сепией. В Нова—Эспериуме каждый получает еще один шанс начать с чистого листа. Свободу могут получить даже переделанные, клейменые, рабы.
(На самом деле это не так.)
Я представляла, как смотрю на это поселение сверху вниз — с гор, которые я вижу на этих картинках (размытых расстоянием, расфокусированных). Представляла, как учу язык аборигенов по фрагментам старых книг, которые можно найти в развалинах.
От Нью—Кробюзона до устья, до начала Железного залива — десять миль.
В своих воспоминаниях я все время вижу себя в этом месте — за городом, между морем и сушей.
Я запуталась во временах года. Я уехала, когда осень переходила в зиму, и это было последнее точное ощущение времени года. После этого жара и холод, холод и жара сменяли друг друга произвольно, без всяких правил, без предупреждений.
Возможно, в Нова—Эспериуме уже снова осень. В Нью—Кробюзоне сейчас весна.
Я владею знаниями, которыми не могу воспользоваться — знаниями о путешествии, которое я не могу контролировать, целей которого я не разделяю или не понимаю, и я тоскую по дому, из которого бежала, и по месту, которого никогда не видела.
За этими стенами — птицы, поющие друг другу страстные и глупые песни, борющиеся с ветром, и я, закрыв глаза, могу воображать, что наблюдаю за ними. Я могу воображать, что плыву на корабле в любой части мира.
Но я открываю глаза (я должна), и я все еще здесь, в зале Сената, стою рядом с Флорином Саком, закованная в цепи и опустив голову.
В нескольких футах от Беллис и Флорина Утер Доул заканчивал свое обращение к правителям города — Любовникам, Диниху, совету Дворняжника и всем остальным. Уже наступил вечер, а потому присутствовал и Бруколак. Он был единственным из правителей, на котором война не оставила следов, — у всех остальных были шрамы или помятые лица. Правители слушали Утера Доула, время от времени поглядывая на заключенных.
Беллис наблюдала, как они разглядывают ее, видела гнев в их глазах. Флорин Сак от стыда и горя не мог поднять взгляда.
— Мы решили, — сказал Утер Доул, — что должны действовать быстро. Мы можем допустить, что услышанное нами — правда. Мы должны немедленно найти Сайласа Фенека. И мы можем предположить: если он еще не знает, что мы его ищем, то скоро это ему станет известно.
