Мастер Путей - Виор Анна (библиотека электронных книг .txt) 📗
Мир ее рухнул…
Страшный крик заставил ее распахнуть веки: крик этот был не сравним ни с чем слышанным ею когда-либо; ни визг стали, ни вой ветра, ни рев океана, ни стон страдающего зверя не находил в нем отголосков… Что-то необозримо древнее и необъяснимо чуждое этому миру было в нем. И лишь одно узнала Элинаэль: смерть.
Кричал Атаятан-Сионото-Лос. Великан рухнул на колени, и его глаза оказались почти на одном уровне с глазами стоящего Вирда… или не Вирда…
Вирд не вынимал Доа-Джота из груди, и, по-видимому, это причиняло страшные муки Древнему – он корчился, искажалось неестественно красивое его лицо… Зашевелились его волосы, словно каждый волосок был живым существом… Заскреблись с неприятным звуком его ногти-кинжалы о мрамор…
– Отпусти… – прошипел он. – Отпусти… – И этот голос уже не был приятной музыкой, как раньше.
– Прежде я нареку тебя новым именем!.. – сказал Вирд: это был Вирд – прежний Вирд… Она видела по глазам, что он тоже испытывает боль, но голос его тверд. – Я назову тебя Тшах, и ты знаешь, что это значит!
– Я не приму… такого… имени… – стонал и скрежетал Атаятан; черные волосы взвились над его головой, изгибаясь змеями, из-под ногтей, стекая по остриям-кинжалам, сочилась кровь… По рукам Вирда, вырываясь из-под иглы Доа-Джота, тоже бежали алые струйки, весенней капелью забарабанили алые капли по белому мрамору…
Элинаэль с трудом подняла голову: каждый дюйм ее тела болел, но она нашла силы, чтобы сесть, прижавшись спиной к колонне; больше ни шевелиться, ни говорить, ни даже плакать она не могла…
Кровь Вирда не осталась алой лужицей под Доа-Джотом – она, извиваясь, как растущий вьюн, как морозный рисунок на окне, потянулась к Атаятану, окружила древнее существо, оплела витым узором, взяла в круг, потянулась по его ногам, рукам, обвила алым плющом туловище, добралась до извивающихся, стремящихся изо всех сил избежать этого, вздыбленных черных волос.
Вирд слабел… Все больше крови вытекало из него, и он стал бледным, белым… белее мрамора.
– Ты – Тшах! Не Атаятан-Сионото-Лос! Ты – Тшах! Ты – Мертвый пепел!.. – провозгласил Вирд, его голос прогремел, подхватываемый эхом среди колонн, и символы на стенах вокруг вспыхнули алым… Но он вложил в эти слова последние силы… Он точно так же, как Древний, рухнул на колени, не выпуская из рук Доа-Джот… а кровь продолжала струиться из-под иглы…
Атаятан извивался и выл, но он был словно привязан к полу кровью Вирда…
– Тшах… – вдруг зашипел Древний: так хрустят под ногами мертвые кости… давным-давно мертвые кости… – Тшах! – Он принял имя… не хотел, но принял… Вирд как-то заставил его. – Тша-а-ах! – произнес он снова, и кровь Вирда на нем вдруг вспыхнула, превратилась в настоящий огонь, воспламеняющий волосы, кожу Древнего… даже его золотые украшения – все горело!..
Пламя разгоралось все ярче и ярче, вздымались пляшущие языки к потолку, потянуло запахом паленой плоти. И чем ярче горело пламя, тем слабее становился Вирд. Повалился на бок сгорающий Атаятан… повалился на бок и Вирд, не выпуская Доа-Джота.
Такую цену тоже не хотела платить Элинаэль… Вирд умирал… Почему она не идет к нему – нет сил идти… Но все же почему не ползет?.. Не может пошевелиться… Ее будто приковали к этой колонне, но она должна быть с ним. Она должна…
Элинаэль заметила, что никто из друзей не в силах сдвинуться с места, а враги, связанные с Древним, корчатся на полу, беззвучно крича…
Атаятан-Сионото-Лос сгорел быстро… необычайно быстро, но и не простое пламя поглотило его… Он стал Тшахом… Мертвым пеплом… Огромное существо, десятифутового роста… прекрасное и внушающее смертельный ужас… превратилось по слову Вирда в горстку пепла на белом мраморном полу… Мертвый пепел… Тшах…
Вирд-А-Нэйс Фаэль
Он стоит на высоком утесе, внизу простирается океан; он оборачивается назад и видит петляющую узкую каменистую тропу, ведущую вниз. Он помнит, как взбирался сюда по ней, и путь этот легким не назовешь. Он смотрит на свои ладони – они изодраны в кровь, босые ноги сбиты… Дальше пути нет – он на самом верху.
Путь пройден, позади трудности, боль, кровь, страх, власть и ее бремя… А впереди – небо, синее и глубокое… до рези в глазах, до слез, до экстаза… Нет ничего прекраснее неба! Нет ничего желаннее полета! Нет ничего важнее крыльев за спиной!..
Ветер развевает его волосы, наполняет свежим дыханием его легкие, шепчет и зовет за собой:
– Летим, брат!..
Ветер кружит его голову, ветер поднимает его крылья, побуждая расправить их.
– Ты свободен, как и я!..
Он делает шаг вперед, становится на самый край пропасти.
– Летим, брат!..
Но что-то неприятно отзывается у него внутри – невидимая нить, тянущая вниз: туда, где холод, грязь и кровь… Туда, где боль, боль, снова боль… Туда, откуда небо так далеко…
Эта нить крепко обвила его душу, хотя кажется тонкой и слабой. Кроме зова ветра он слышит другой шепот, неразличимый, тихий… лишь отголосок чего-то давно ушедшего и забытого… но такого сильного…
– Летим, брат!.. – Ветер нетерпелив.
Последний шаг. Шаг к свободе.
Внутренний шепот нарастает, болезненным гулом отдается в висках, нить натягивается, грозя разорвать его.
– Освободись!.. – советует ветер.
Шепот обретает очертания и смысл. Кто-то зовет его, зовет по имени. «Мое ли это имя?»
– Ты – Тот, кто летит – это твое имя, брат! – Ветер носится вокруг.
– Вирд!.. – Крик из пустоты пронзает огненной стрелой.
– Вирд!.. – И нить, тянущая вниз, становится толстым канатом, цепью из закаленного металла, которую не разорвать даже Мастеру Путей.
– Вирд!..
– Она зовет тебя, сынок… – слышит он голос матери, – еще не время лететь так далеко. Ты еще не покорил небеса Тарии.
– Вирд!..
– Летим, брат! Летим!..
– Вирд!..
– Иди к ней…
Он знает, что она плачет. Он чувствует, как ей больно. Ее одиночество наполняет его сердце. Элинаэль…
Он вернется назад … вернется, чтобы не оставлять ее одну…
Он слышит голоса и видит людей, окруживших тело юноши, все еще сжимающего обеими руками Доа-Джот, вонзенный в его грудь. Лицо совершенно белое, а глаза закрыты… он не дышит… он мертв… второй раз за сегодня.
– В этот раз я не могу ничего сделать, – бормочет светловолосый подвижный человек, положивший ему обе руки на солнечное сплетение. – Он мертв. Все… Искры нет! Я не могу ничего сделать!.. – Он резко отстраняется, вытирает полой кама пот со лба, его руки дрожат так, что это простое движение удается ему не с первого раза.
– Может, нужно вынуть Доа-Джот? – говорит всклокоченный худощавый человек с серебряной нитью в длинных растрепанных волосах. – Не может быть, чтобы он умер!..
– Говорю тебе, Сет, – он умер! Смарг тебя сожри!.. Нет искры! Нет!.. – отчаянно кричит светловолосый.
– На его месте должна была быть я!.. – Девушка рыдает, припав к лишенной дыхания груди, к сердцу, которое больше не бьется… – Я должна была умереть!..
– Элинаэль… – Ее осторожно пытается поднять за плечи другая девушка, с золотыми волосами, заплетенными в длинную косу. – Элинаэль… Все кончено…
– Он сжег Атаятана… – шепчет сероглазый парень, обхвативший себя руками. – Не усыпил – сжег!.. Оставил кучку пепла на полу… И отдал за это жизнь…
– Нет!.. – кричит Элинаэль, хватает его тело, сжимает его безвольные плечи… в ее синих глазах – слезы. – Вирд! Вирд! Вирд!..
Это она его звала, это ради нее он вернулся… Ради нее. Она – его нить, крепко привязавшая к земле.
Вспышка. Холод. Толчок сердца. Колющая боль в груди. Обжигающий внутренности глоток воздуха. Судорога, скрутившая каждую мышцу.
Он открывает глаза, но видит с трудом, дышит с трудом.
«Я найду в себе силы, чтобы ее обнять!» И он находит. Он вытягивает из груди Доа-Джот, отбрасывает его в сторону. Дар исцеления закрывает рану, и становится намного легче. Он поднимается, преодолевая головокружение, и прижимает к себе Элинаэль.
