Бойня (СИ) - Панасенко Дмитрий (лучшие книги .txt) 📗
— Ллойс, — с удивлением оглядываясь на влекомый десятком рабов паланкин, Кити совершенно по-детски подергала руку наемницы, с рассеянным видом разглядывающей очередной лоток. — А это что, крысы?
— Ага. — Поглядев в указанную девушкой сторону, Ллойс вздохнула. — Еда для бедняков. Не все могут позволить себе гуся, как Болт. А крыс везде полно. Знавала я одного чувака, который из крысятины целую философию делал. Мол, самое здоровое мясо на пустошах. Их, типа, даже потрошить не надо, чтоб дух не выходил.
— Гадость, какая… — Брезгливо передернула плечами девушка.
— Гадость, — легко согласилась остановившаяся у очередного лотка Элеум. — Потрошеные мне больше нравятся. — Протянув руку, Ллойс осторожно коснулась пальцем, покрытым узором замысловатых татуировок, лежащую на стойке плюшевую игрушку. — Это урсус? Или собака?
Стоящая за прилавком невысокая, бедно одетая женщина подняла на наемницу усталые, лишенные какого-либо выражения глаза и чуть заметно покачала головой. — Это медведь, — прошептала она еле слышно. — Плюшевый медведь. До войны таких часто дарили детям.
— Довоенный? — Неподдельно удивилась Элеум. — Так хорошо сохранился? Его, что, из складов Сити привезли?
На лице торговки проступила слабая улыбка.
— Нет, что вы. Я их сама шью, — нежно погладив игрушку, прошептала она. — У вас есть ребенок? Купите. Ему понравится.
— У меня нет детей. — Медленно проронила Элеум, провожая взглядом спешащую куда-то вниз по улице весело галдящую стайку малышни. — А тут их много…
— Детей? Да… — Устало вздохнула торговка. — Господин Джебедайя дает всем, у кого есть дети, бесплатную воду. Два литра в день.
— Кисонька, а тебе он нравится? — Вновь неловко, даже с какой-то опаской, ткнув кончиком пальца в мягкий живот игрушки, Элеум повернулась к девушке, так заворожено разглядывающей ассортимент прилавка.
Кити моргнула. Лежащая среди разноцветных платков и ярких бус, отлитых из весело блестящего на солнце пластика, игрушка беспомощно и испуганно смотрела на нее пришитыми грубой нитью глазами-пуговками. Покрытый налетевшей за день дорожной пылью короткий ворс слегка потускнел. Игрушечный медведь выглядел таким же усталым и беззащитным, как и его создательница.
— Ну… да… — несмело выдохнула девушка. — Он… красивый. У меня был почти такой же… Давно… Мама шила…
— Сколько? — Повернув голову к продавщице, Элеум запустила руку в поясную сумку.
— Три монеты серебром. — Прикусив губу, отвела взгляд торговка. — Всего три монеты. Знаю, что это дорого, но мне нужно купить воды. Для сына…
— А где твой сын? Получается, он уже взрослый, так? — Вытащив из подсумка увесистый полотняный мешочек, Ллойс задумчиво взвесила его в руке и принялась неторопливо распутывать завязки.
— Взрослый… — женщина на секунду запнулась. — Он дома… Мы тут недалеко живем, у рынка. Вы не подумайте, он хороший мальчик, очень хороший. Просто… он слепой. Несколько лет назад господин Финк нанял людей. Большой караван в степь. Они что-то искали. Копали ямы… Платили много, и Лаем поехал. И ослеп. Слишком много радиации… Чертово серебро. Будь оно проклято… Всё из-за пригоршни серебра… — Громко сглотнув слюну, торговка горестно прикусила губу. — Но вы не подумайте, он мне помогает…
— Красивый? — Склонила голову набок наемница.
— Что? — Женщина удивленно моргнула.
— Твой сын. Он красивый? Кожа от радиации не облезла? Зубы не выпали?
— Нет, нет, — затрясла головой женщина. — Он просто слепой. И слабый. Ему даже ходить тяжело… — Глаза лоточницы покраснели. — Извините. Не хотела вас огорчать.
— А почему я должна огорчаться? — Справившись, наконец, с завязками кошеля, Ллойс положила на прилавок несколько увесистых, криво обрезанных слитков. — Купи себе и ему нормальной еды. И советую запастись водой. Думаю, в скором времени она подорожает.
— Но, здесь… Здесь слишком много… Вы, ведь не… — потянувшаяся было к серебру торговка испуганно отдернула руку и со страхом посмотрела на наемницу. — В смысле, мой сын… Не обижайтесь, но он ничем таким не занимается…
— Ну, вот, скажи Кити, — устало закатила глаза Ллойс, — неужели я такая страшная?
— Бери, — раздраженно буркнула Элеум, добавляя к кучке серебра еще пару слитков. — И мне не нужен твой слепой спиногрыз, если я захочу с кем-то перепихнуться, то пойду в бордель.
— Но… я… — Громко сглотнув слюну, торговка покачала головой. — Я…
— Держи, кисонька. — Подхватив с прилавка медвежонка, Элеум протянула его Кити. — Думаю, у тебя появился новый друг.
— Спасибо, Ллойс… — Смущенно приняв подарок, девушка заворожено провела ладонью по оказавшемуся удивительно мягким меху. — Но… Я слишком взрослая.
На лице Элеум мелькнула слабая тень улыбки.
— Нельзя быть слишком взрослым. — Произнесла она, наставительно воздев палец. — Тебе ведь, нравится?
— Да… — Неуверенно кивнула Кити и, прижав подарок к груди, благодарно посмотрела на наемницу. — Очень. Он… хороший.
— Я так не могу… — Снова потянувшаяся было к серебру продавщица, покачала головой и спрятала руки за спину. — Я не могу… это… слишком много… извините…
— Бери… — Отмахнулась от торговки Элеум, с улыбкой наблюдающая за тискающей медведя девушкой. — А если ты боишься, что серебро отнимет кто-нибудь из этих, — подбородок наемницы чуть заметно качнулся в сторону расположившейся неподалеку группы сидящих прямо на камнях, по очереди лениво бросающих кости на расстеленный на земле коврик подростков, — то я с ними прямо сейчас поговорю. Объясню, так сказать, правду жизни.
— Не, что вы, нет, — не на шутку испугалась женщина, — Ламберт — друг моего сына, он за мной просто присматривает. И я ему за сегодняшний день уже заплатила…
— Тогда бери, — повторила наемница, и снова взяв за руку Кити, повернулась к торговке спиной.
— Подождите. — Споро убрав серебро в нагрудный карман старого, потертого платья, торговка подхватила с прилавка нитку разноцветных бус и протянула её Ллойс. — Возьмите хотя бы это. Пусть будет. На память. Они заговоренные. На удачу. — Посмотрев прямо в глаза Элеум, женщина неожиданно широко улыбнулась. — И, спасибо, вам.
— Ну, если только на удачу, — тяжело вздохнула наемница и, подхватив бусы, несколько раз обмотала их вокруг мускулистого предплечья. — А ничего, — пробормотала она себе под нос. — Мне даже нравится…
— Тебе идет, — похвалила обновку Кити, нежно стиснув прижатую к груди мягкую игрушку, и слегка смущенно улыбнулась. — Спасибо.
— Пользуйся, кисонька… — Хмыкнула Ллойс и зашагала вниз по улице.
Останавливались они еще дважды. Первый раз у торговца фруктами, где Элеум купила себе и Кити по большому краснобокому, показавшемуся девушке удивительно вкусным яблоку. Второй — на перекрестке, где наемница, неожиданно остановившись, привалилась спиной к нагретой солнцем стене дома, откинув с головы запыленный шарф и зажмурившись, прижалась затылком к пышущим жаром кирпичам.
— Ллойс? Что-то случилось? Тебе плохо? — Испуганно взглянув на наемницу, Кити, прижав медвежонка к груди, попыталась приложить ладонь ко лбу Ллойс. — Ребра болят, да?
— Нет, сладенькая. Просто немного устала, да и посмотреть хочу… — Покопавшись в кармане комбинезона, Ллойс, выщелкнув из пачки сигарету, прилепила фильтр к нижней губе и щелкнула пальцами. — Люблю смотреть, как другие пашут. Хлебом не корми, только дай поглядеть, как кто-то пуп рвет.
Выпустив изо рта огромный клуб дыма, Элеум кивнула в сторону возводящих бруствер из мешков с песком крепких мужчин в одинаковой серой форме. На руке каждого из работников красовалась широкая красная повязка с грубо вышитой на ней яркими золотистыми нитями восьмиконечной звездой. Видимо, заметив внимание, от группы отделился невысокий, но необычайно широкоплечий мужик. Сплюнув себе под ноги огромный комок черно-зеленой массы жевательного табака, мужчина молодцевато подкрутил длинные, свисающие с подбородка, будто два крысиных хвоста, совершенно неуместно смотрящиеся на его широком, грубо скроенном, покрытом многочисленными шрамами лице усы, залихватски заломил на затылок невероятно нелепую широкополую шляпу и, положив руку на рукоять висящего на животе, рядом с широкой серебряной бляхой ремня, револьвера двинулся к путешественницам.
