Отмеченные лазурью. (Трилогия) - Бялоленьская Эва (лучшие книги .TXT) 📗
«Сними с меня… эту падаль…»
Он с трудом выполнил эту просьбу. Тело самца ламии было исключительно большим и тяжелым. Пожиратель Туч медленно перекатился на живот, попробовал подняться. Дотронулся до своего левого плеча, размазав по нему кровь, в зеленоватом свете казавшуюся черной. Камушек осторожно поддержал его, одновременно стараясь рассмотреть рану.
«Он меня укусил…»
«Спокойно. Я сейчас посмотрю».
«Больно…»
Контакт вдруг оборвался, точно ножом обрезало. Голова Пожирателя Туч безвольно свесилась назад, а парнишку охватил ледяной ужас, напрочь вытеснивший из головы все мысли, кроме одной — о том, что он держит уже мертвое тело. А потом родился протест и отрицание. Нет, неправда, это невозможно. Только не Пожиратель Туч! Только не этот упрямый неистребимый ребенок! Такое не случается в жизни. Не должно случиться, потому что это несправедливо. Попросту несправедливо! Где-то на самом дне билась в парнишке искорка абсурдной надежды на то, что его приятель сейчас вот откроет глаза и высмеет его: «Да все со мной в порядке. Вот ты и попался! Кто бы боялся такой ламии! Это ведь просто большая ящерица!» Но ничего такого не произошло.
Он выволок тело молодого дракона наружу, под горячее солнце. Камушек просто не мог поверить в смерть друга. И искал хоть бы малейший намек на то, что Пожиратель Туч не покинул еще это бедное израненное тело. И конечно же дракон еще дышал, но с каждой минутой все слабее. Его душа уже обратилась к Вратам Существований. Слишком рано, еще не теперь! Не в этом возрасте, который для дракона был только самым началом жизни. Нет, не может он позволить этому случиться! Как он сумеет жить без Пожирателя Туч?
Вспухшие раны от зубов ламии были похожи на два глубоких ножевых пореза высоко на спине, почти у основания шеи. Паршивое место, неудобное: никак не пережать. В Змеиных Пригорках было полно змей. Камушек, воспитанный в доме лекаря, знал на память все основы спасения покусанных гадами жертв, даже разбуженный среди ночи мог их перечислить. Ламия — не песчаная змея, а нож для рубки лиан не слишком подходил на роль хирургического инструмента, но больше ничего у Камушка не было. Он углубил раны, позволяя крови свободно вытекать наружу. Потом отсосал яд, как его научили дома.
Человек уже умер бы, но Пожиратель Туч, к счастью, человеком не был. Драконы всегда крепко держатся за жизнь. Полный отчаяния и надежды, Камушек растирал холодную кожу молодого дракона, поддерживая кровообращение. И все время прикладывал пальцы к шее раненого, проверяя пульс — неровный и слишком быстрый, но ведь сердце все-таки еще билось! И так продолжалась эта неравная борьба, когда упрямый маг сопротивлялся приговору Госпожи Стрел, из последних сил оттаскивая приятеля от Врат Существований обратно в мир живых. Он боролся ожесточенно и упорно, не замечая времени и не думая о том, что может навлечь на себя гнев грозной Богини. А Пожиратель Туч, не приходя в сознание, боролся с собственным сопротивляющимся телом, заставляя его сделать еще один вдох, еще один удар сердца. Первый раз Камушек увидел, как Пожиратель Туч потеет. Крупные капли маслянистой жидкости выступали на его коже, сливаясь во все более обильные ручейки. И вскоре дракон уже лежал в небольшой лужице. Потом начались страшные сильные судороги, точно дракон собирался вывернуться наизнанку. Камушек поддерживал его голову, когда его начало рвать, почти пустой желудок выбрасывал свое жалкое содержимое — мутную водянистую жидкость. Рвота продолжалась чрезмерно долго, тревога Камушка росла. Казалось, Пожиратель Туч бездонен. Наконец паренек сообразил, что таким образом драконий организм избавляется от яда. Он извергал яд, выполаскивал его из себя, но одновременно в пугающем темпе терял воду. И ужас вызывала мысль о том, как долго он еще выдержит, выбиваясь из последних сил.
Позднее Камушек так и не смог определить, сколько эта борьба продолжалась. Ему казалось, что прошли часы, наполненные мучениями и страхом за жизнь друга. «Матерь Мира, спаси его, — беспорядочно молился Камушек. — Госпожа Стрел, пощади его, я принесу тебе жертву кровью. Властелин Пространств, проводник крылатых, храни его…»
Пожиратель Туч был уже сильно обезвожен — кожа его так сильно натянулась, что по нему можно было анатомию изучать. Судороги ослабли. Вялое, обессиленное и окровавленное тело лежало в объятиях Камушка. Дрожащей рукой он поднес сухой стебелек травы под нос Пожирателя Туч. Травинка задрожала — дракон все еще дышал.
«Ка-а-амуше-е-ек…»
Паренек даже вздрогнул от неожиданности. Передача была такой слабой и прерывистой, точно Пожиратель Туч пробовал пробиться сквозь толстую стену. Его веки дрожали, как в беспокойном сне.
«Огонь… Костер… Зажжешь… для меня… костер?»
У Камушка точно огромный комок застрял в горле.
«Нет. Никакого костра не будет. Ты выздоровеешь».
Пожиратель снова отплывал в беспамятство, но все еще отчаянно цеплялся за сознание:
«Погребальный костер… я уже понял… ведь печеный я буду вкуснее… не забудь посолить…»
Соленый и Ягода издалека с ужасом следили за событиями у подножия вулкана, торопились изо всех сил и вместе с вызванным на по мощь Когтем добрались до места схватки всего через несколько минут после ее окончания. Они были готовы к наихудшему, но совершенно не ожидали увидеть грязного окровавленного юношу, задыхающегося от истерического смеха над телом полуживого друга.
КНИГА 3. МАГИ ВТОРОГО КРУГА.
Часть первая
ЗАМОК
Драконы были самыми удивительными и выносливыми созданиями из всех, кого знала Ягода. Ну может, за исключением морских звезд — из разрезанного на части этого иглокожего спокойно себе вырастало несколько новых особей. Ягода не представляла себе, чтобы кому-нибудь когда-нибудь удалось разрезать на части дракона, но уверенно могла бы побиться об заклад, что дракон, даже лишенный многих частей тела, наличие которых считается совершенно необходимым для продолжения существования, все равно как-то выкрутился бы и остался жив. Только, возможно, стал бы несколько меньше и наверняка очень, в самом деле, очень сильно разозлился. Но вот если в тело дракона попадал яд, все происходило совершенно иначе. Ослабленный ядом организм Пожирателя Туч не в состоянии был регенерировать с обычной скоростью. Если б Ягода с отцом не появились вовремя, чтобы дать ему воды, молодой дракон, скорее всего, умер бы, если не от пропитавшей его отравы, то попросту от обезвоживания. Так или иначе болезнь его продлилась гораздо дольше, чем обычно. Раны заживали медленно, а Пожиратель Туч, весь перевязанный, лежал в доме Соленого в жару и без сознания в течение двух дней. Даже болезненная процедура смены повязок не вырывала его из бесчувствия. Раненый дракон от истощения погрузился в глубокий сон. Этого требовало его тело, и лучше ему было не перечить. К сожалению, разум и сердце часто ходят поврозь. Ласка и Коготь охотнее всего не отходили бы ни на шаг от своего ребенка, и только жесткие территориальные законы удерживали их от окончательного переселения на земли у залива, которые официально принадлежали Дождевому Пришельцу и Крылатой. Зато они ежедневно приносили добытых ими мелких животных — Мускусных крыс, поссумов или даже более крупных ящерок, надеясь, что их сын наконец очнется и что-нибудь съест. Но вся эта добыча попадала в горшок Лунного Цветка. Драконам не слишком нравилось, что за их сыном ухаживают люди, но тот облик, в котором находился Пожиратель Туч, вынуждал их пойти на уступки. Над заливом все было проникнуто духом печали и ожидания. Даже детям передалось это настроение, их игры стали спокойней и тише. Камушек чаще всего сидел у ложа Пожирателя и, опершись подбородком на ладони, вглядывался в друга и ждал. Если же к нему приставали с расспросами о его собственном треснувшем ребре, он только тряс головой: неважно. Ягода пробовала найти себе какое-нибудь занятие, но, в конце концов, внутренняя тревога и так приводила ее к Камушку, и они уже вместе, бок о бок ждали какого-нибудь знака, указывающего на улучшение.
