Драконовы сны - Скирюк Дмитрий Игоревич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
— Круитни? — вскинул голову Жуга.
— Да. Пикты.
Жуга вгляделся пленнику в лицо.
— Я думал, что они… что их… Что их давно уже здесь нет.
— Многие так думают.
Шотландец внимательно оглядел пленника со всех сторон. Ран на его теле не было. Стрела пропала.
— Кричал не он, — глубокомысленно сказал Рой-Рой. — Значит их было двое. Раз нас нашел один, найдет и другой. Теперь они нас в покое не оставят. Надо отплывать.
— С ума сошел? — накинулся на него Яльмар. — Плыть ночью? Даже и не думай. До утра дотерпим, не впервой. Они живые. Значит их можно убить.
Рой-Рой покачал головой.
— Убить их очень трудно. Они умеют ловко прятаться и видят в темноте. Они настоящие дикари. Хитрые, упрямые как черти, своевольные и скрытные. Мы прогнали их до самого моря, но так и не смогли подчинить: они устраивают свои норы где-то под землей, словно крысы поганые. Оттуда их не выкуришь.
— Полегче со сравненьями, шотландец, полегче, — послышался голос Ашедука. Гном выступил из темноты. — Жить под землей — совсем не значит быть зверем. — Он огляделся. — Что вы собираетесь делать?
Тил вдруг выступил вперед и подошел к пленнику. Все притихли. Мальчишка протянул руку к пленнику, коснулся шрамов на его лице. Пикт не пошевелился, остался сидеть, как сидел и лишь смотрел на Телли молча, затаив дыхание, — глаза в глаза.
— Отпустите его, — сказал Тил. — Он нам не враг.
— А вот это, — вспылил неожиданно Яльмар, — решать не тебе! Может, и отпустим, но только утром, если на нас не нападут… Что скажете?
Мореходы молчали, в нерешительности поглядывая друг на друга.
— Выставим дозорного? — предложил Хуфнагель.
Яльмар нахмурился.
— Мы не можем доверять кому-то одному: он запросто может заснуть. Усталость — коварная штука. Пусть караулят трое. Согласны?
Спорить с ним никто не стал. Жуге выпало караулить в третью очередь, вместе с Вильямом и Сигурдом. Магнус растолкал его, когда пришло время сменяться, и завалился спать.
Ночь была темна. Поднялся легкий ветер. Волны с шорохом набегали на берег. Наледь на камнях матово поблескивала в лунном сиянии. Вильям, позевывая, выбрался к костру, уселся на бревно и запахнул плотнее плащ.
— Холодно, — пожаловался он.
— Тем лучше, — усмехнулся Сигурд. — Не заснешь.
Пленник все так же молча сидел у костра, там, где его оставили. Казалось, он не чувствовал ни холода, ни боли от веревок. Глаза его были открыты; он не спал. Жуга протянул к костру озябшие ладони, посмотрел на пикта, нацедил из бочонка пива и направился к нему. Сигурд покосился на него. Ничего не сказал.
Жуга опустился на камни возле пленника. Поднес кружку к его губам. Тот отвернулся.
— А вот это ты зря, — хмыкнул травник. — У тебя, должно быть, все горло пересохло. Зачем ты следил за нами?
Тот не ответил. Травник сосредоточился и медленно принялся перебирать в уме созвучия, проталкиваясь сквозь пелену непонимания.
— Морн, — позвал негромко он. Веки пленника едва заметно дрогнули и Жуга убедился, что угадал имя правильно. — Морн, готов поспорить, что ты меня понимаешь. Я не желаю тебе зла. Но я не верю, что ты мог оказаться здесь случайно. Ты ведь шел по берегу за нашим кораблем, я прав?
Пленник коротко взглянул на травника из-под завесы грязной челки. Губы его шевельнулись, однако слов за этим не последовало. Жуга подложил под себя обломок доски и уселся поудобнее. Поставил кружку на песок.
— Я знал когда-то девушку из вашего народа. Она… была со мной. Ее звали Линора и она была… странная. Я ее любил. И наверное, люблю до сих пор. Я думал, ваш народ давно исчез…
— Ты не норвежец, — сказал вдруг тот. Голос его был хриплым и бесцветным, но травник все равно вздрогнул от неожиданности и чуть не опрокинул кружку. — Ты вообще не викинг.
— Да, я с южных гор, с большой земли.
— Викинги жгут, грабят, убивают. Завоевали всю восточную Англию. После этого ты спрашиваешь, что я делал здесь? Смотрел.
Он умолк и травник не нашелся, что ему ответить.
— Среди вас сид, — помедлив сказал тот. — И дракон. Я подошел поэтому.
— Ты ведь мог убежать, зачем ты остался? Ты и… — Внезапно Жугу осенило. — Ты был не один? Кто… она?
Тот вскинул голову, и травник снова понял, что попал в точку.
— В тебе огонь, — сказал негромко пикт, — и ты угадываешь имя. Я тебе верю. Я не стал бы нападать. Ее ранили. Я дал себя найти, чтоб не нашли двоих.
Жуга встал и вытащил кинжал. Заметив его движение, Сигурд нахмурился и положил ладонь на рукоять топора.
— Эй, ты что собираешься делать?
Травник наклонился к пленнику и молча разрезал на нем веревки.
— Уходи, — сказал он.
— Ты с ума сошел! — Вильям схватил его за плечо. — Он же приведет своих, нас нашпигуют стрелами!
Морн медленно встал, растирая затекшие запястья. Выпрямился. Сигурд с топором наголо стоял чуть в стороне, готовый пресечь любую его попытку напасть.
— Надеюсь, ты соображаешь, что творишь, — сказал викинг. — Иначе…
Пикт посмотрел на Сигурда.
— Ты зря думаешь, что мы не ценим честность, — сказал он и повернулся к травнику. — Оставь мое оружие на берегу, я вернусь за ним завтра. Пусть звезда освещает ваш путь.
И он растворился в темноте.
Сигурд молча опустился на бревно. Засунул топор за пояс, подбросил дров в костер. Поднял с песка оставленную травником кружку и отхлебнул большой глоток. Покосился на Жугу, затем на Вильяма. Протянул руку к лютне.
— Слышь, рифмач, эта штука у тебя играет? Ты бы спел чего.
— Так люди ж спят.
— А ты негромко, чтоб не разбудить. А то нам еще до утра сидеть.
Бард настороженно покосился в темноту.
— А если подойдет кто? Не услышим.
Сигурд рассмеялся и выплеснул в огонь остатки пива. Пламя зашипело.
— Теперь-то какая разница? Если этот парень нас не обманул, никто не нападет. А если обманул, то заявится такая куча народа… В общем, не хочешь петь, так и скажи, я не из обидчивых.
Вильям насупился и потянул из-за спины свой инструмент. Подстроил колки, прошелся пальцами по струнам, взглянул на травника, на спящего мальчишку-эльфа, на остальных мореходов. Откинул кончики волос за уши, опустил глаза.
— Я спою песню, — сказал он. — Один мой друг когда-то написал ее… Мне кажется, она немного про таких, как мы сейчас.
Он тронул струны.
Мне выдоха хватит на пол-оборота
И две полетевших струны.
На пол-оборота — взглянуть на кого-то
И выйти из этой страны.
И выйти из этого мира на волю,
Туда, где ни пальцев, ни струн,
Ни черного поля, ни белого поля,
Ни жадных мерцающих лун.
Кто скажет, зачем поднялась эта песня,
За кем улетела струна?
Нет песни чудесней, и знаешь — чудесней
Всего, что она не нужна.
Пустая работа до смертного пота
Тяни эту ноту, пока
Осталось дыханья на пол-оборота.
На пол-оборота колка.
На последних словах лютня неожиданно сменила ритм, а тихий голос барда вдруг окреп и подхватил мелодию, и дальше были уже новые слова:
Погоди, погоди,
хоть немного постой!
Ты меня подожди
на дороге простой.
Гравий или песок,
то ли снег, то ли грязь…
«Подожди меня, Бог», —
говорю я, смирясь.
Мне немного не надо
и много не надо,
Я забыл все учебники
жеста и взгляда.
Я забыл все слова
и стою безъязыкий.
Лишь душа надрывается
в каменном крике.
А дорога на Запад,
все тянет дорога,
К океану жестокой
безрадостной влаги…
Погоди, погоди,
остается немного.
Погоди, так немного
осталось отваги.
Погоди, погоди!
остается немного —
Только бисер молитв
да единственный запах,
Не забытый в дороге.
Дорога, дорога,
Все на Запад дорога,
на Запад, на Запад…
