Пой, Менестрель! - Огнев Максим (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
— Вы дали слово! — Шорк побледнел до желтизны, привалился к березовому стволу.
Король отвернулся. Артур спросил, поигрывая клинком:
— К чести и милосердию взываешь? Поверил, что они существуют? — Вложил меч в ножны. — Убирайся, пока цел.
Шорк не заставил себя просить дважды. Вскоре темная фигура скрылась за гребнем холма. Все провожали его глазами. Артур в сердцах воскликнул:
— И такая гадина будет ползать по земле. Многим еще жизнь испоганит. Может, следовало взять грех на душу, прикончить? Я ему слова не давал.
Король ответил:
— Нет. Пусть уходит.
Остывая, Артур думал: «Побродит голодным, может, чему и научится. Я тоже, пока сыт был, любил рассуждать о единстве добра и зла. А когда мой замок сгорел, мне в спину выстрелили, на мою женщину напали — быстро поумнел. Понял: зло уничтожает добро, как бесстыдство — стыд, бессердечие — сердечность, бессовестность — совесть. И если добро называть светом, то зло не тень, даже не ночь, а беспросветность».
…Когда отряд готов был к выступлению, лорд Гиром, не решавшийся более говорить с Королем, обратился к Артуру:
— Милорд, испросите у их величеств прощение для моей супруги.
Артур невольно улыбнулся:
— Здесь никто с женщинами не воюет. Зовите вашу супругу. Давно вы женаты?
— Только две недели.
Капитан Ральд махнул рукой, дружинники расступились, и появилась леди Амелия — лицо сияет белизной, рыжие волосы зачесаны надо лбом, платье расшито жемчугом, золотые браслеты охватывают тонкие руки. Правда, губы ее чуть побелели и дыхание стало неровным.
Леди Амелия склонилась пред Королем и королевой. Лорд Гиром, стоявший за ее спиной, в волнении комкал край плаща. Король посмотрел на леди Амелию и отвернулся. Аннабел перебирала лошадиную гриву и глядела сквозь леди Амелию.
Супруга лорда Гирома отступила в сторону, обернулась и послала лорду Артуру долгий призывный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Плясунья поднялась на цыпочки: взгляд леди Амелии ей очень не понравился. Артур издал короткий смешок. Сказал лорду Гирому:
— Поздравляю, милорд. Вы получили добродетельную супругу. А главное — ловкую. Несомненно, вкусите счастья.
Издевка, звучавшая в его голосе, Плясунью весьма ободрила.
— Да… — Гильда окинула взглядом родной дом. — Да…
Остальные стояли, онемев. Первым обрел голос Плут. Жизнерадостно осведомился:
— Что, попросимся к Королю в Тург?
…Слух о бегстве Оружейника разнесся быстро. Замки взломали, утварь растащили, из окон вынули цветные стекла, ставни отодрали, входную дверь сняли с петель. Как обнаружила Гильда, обежав дом от чердака до подвала, трудолюбивые соседи умудрились даже вынести огромные кровати, которые прежде необходимо было разобрать. Вообразив, как пришлось попотеть грабителям, Оружейник расхохотался.
В трапезной хозяева обнаружили двух незваных гостей: натужно сопя, они отдирали доски со стен. Нимало не смутившись появлением владельцев, продолжали свою работу й были очень недовольны, когда их попросили удалиться. Осыпая Оружейника бранью — мол, нечего бросать свое имущество и вводить в соблазн честных людей, — они наконец ушли.
— Ох, — вздохнул Флейтист, — все воры в своей честности уверены. Как Шорк.
Оружейник только рукой махнул.
Прибежали родичи, немало друзей собралось. Закипела работа. К вечеру навесили двери и ставни — Гильда разрисовала их яркими красками; набили свежей соломой тюфяки, сколотили стол, поставили чурбаки, на них доски настелили, — чем не пиршественный зал? Знакомые дровами да съестным поделились; друзья принесли — кто ложки, кто плошки; и хоть каравай пришлось нарезать тонкими, почти прозрачными ломтями, а вино разбавлять водой до бледно-розового цвета, начался самый настоящий пир.
По одну сторону стола сидел Оружейник, его старшие дочери, зятья и внуки. По другую — музыканты, Гильда, Плут, Менестрель, Плясунья, отважившаяся ради друзей на целые сутки расстаться с мужем. Смех и разговоры не смолкали до самого вечера. Рассказам не было конца. Пришлось вспоминать все, что случилось за два года: появление Стрелка и актеров, освобождение Менестреля. Гильда поведала сестрам, как Артура спасали, как из города выбирались переодетыми — теперь это казалось забавным. Разумеется, не умолчала о подвиге Гирселя. Недолго прожил, зато скольким жизнь продлил…
Вечером, когда в окнах затрепетали огни и по стенам домов заскользили длинные тени, в новую дверь постучали.
— Не заперто! — хором закричали Гильда с отцом, высовываясь в окно.
Человек, стоявший на крыльце, поднял голову, и они узнали Драйма. Гильда поспешила навстречу.
За плечами Драйма висел дорожный мешок, через руку был перекинут теплый плащ.
— Я пришел насовсем… — неуверенно начал Драйм.
— Попробовал бы не прийти, — ответствовала Гильда.
Прошло немало времени, прежде чем они поднялись в трапезную. Тут Драйм наконец заметил, что стряслось с домом. Вознегодовал:
— Почему вы никому не сказали? И Король с королевой, и лорд Артур, и лорд Гаральд охотно помогли бы.
— Оставь, — перебила Гильда, — у них забот хватает.
Взяла Драйма за руку и повела к столу. Плут с Плясуньей вскочили, желая дать Драйму место. При этом они нечаянно сбили чурбан, и музыканты повалились на пол, остальные бросились их поднимать, воцарилась полная неразбериха. Все хохотали. Драйм чуть не с ужасом оглядывался по сторонам. Знал, что такое лишиться дома. Оружейнику, правда, повезло: стены и крыша уцелели.
Наконец доски поправили, и все расселись.
— Руки-ноги на месте, инструменты тоже, тайник не нашли, — заявил Оружейник, — не пропадем.
— А я и приданое припасла, — подхватила Гильда, — вот, взгляни. — И водрузила на стол расписной горшок, привезенный из Дарля, — единственный уцелевший.
— Ну? — гордо спросила она. — Не пожалуешься, что бесприданницу взял?
Драйм не выдержал, расхохотался, обнял Гильду за плечи. Менестрель потянулся за лютней.
— Примите песню в дар.
«Придет-пройдет, забыл-влюблен», —
Ромашка на порожке,
Так хороша и так проста,
Чудесный знак в пути.
Какой-то ясень или клен
Рос под чужим окошком
И так отчаянно мечтал
В саду твоем расти.
В твоем саду из диких трав,
Летающих по ветру,
Неувядающих цветов,
Плывущих по воде,
Где тополь, благородный граф,
Вздыхал о юной вербе,
Отшельник, странствующий дуб,
Молился за людей.
А ива, косы по ручью,
Клонилась, не ломалась
И все печалилась тайком,
Считая за беду,
Что некий ясень или клен,
Тоска ее и жалость,
Был по рожденью обречен
Расти не в том саду.
Разрушим чары колдовства,
Садовую ограду,
Прикажем именем творца,
Весеннего луча,
Чтоб все родные дерева
Вдруг оказались рядом,
Чтоб мудрый странствующий дуб
На счастье их венчал.
Пусть осень листья унесет,
Снег заметет дорожки,
Верны предчувствию весны
Влюбленные сердца.
Пусть жизнь идет, пусть вновь цветет
Ромашка на порожке,
Пусть огорченьям нет причин,
А счастью нет конца.
Гильда и Драйм, взявшись за руки, долго смотрели в глаза друг другу. Так долго, что очнулись, лишь когда Плясунья стала просить Менестреля спеть еще, и, опомнившись, принялись благодарить певца.
…Двери в доме не закрывались. Весь вечер приходили друзья и соседи — посмотреть, как Оружейник устроился. Один сосед табуреты приволок. Смущенно кашлянул:
— Мы думали, ты насовсем ушел. Решили: добро твое так и так растащат. Вот табуреты и прихватили. А раз ты вернулся, забирай обратно. Не считай меня вором.
Так же возвратили два сундука, сверток полотна и — на радость Гильде — огромный котел на кухню.
Конечно, всех гостей усаживали за стол. Вскоре в трапезной стало не повернуться. Тогда веселье выплеснулось на улицу. Первыми выбежали из дома Скрипач и Флейтист. Едва раздались звуки музыки, высыпали и остальные. Запылали факелы. Закружилось в воздухе огненное колесо — танцевала Плясунья.
