Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Пособие по безработице выдается гражданам Федерации. Аломы ими не являются. Вы прекрасно знаете, что в своих горах они обречены на куда большую бедность. Века им внушали, что война — единственное занятие, достойное мужчины. Что дело мужчины — убивать. Что смерть — это путь к славе. Они счастливы попасть в войска Федерации. Те, кто проходит наши конкурсные комиссии, расматривают это как билет в рай. Они знают, что после десяти лет службы получат права гражданства. Кстати, получив их, они не оставляют службу. Они так же счастливы держать в руках оружие, как другие счастливы, держа в руках деньги или женщину… Где вы еще найдете таких воинов? Если гражданин Федерации родился в миддлклассе, он окончит колледж и будет делать деньги, если он родился на помойке, он будет получать пособие и жрать галлюциногены…
— Но триста кредитов!
— А сколько мы можем им платить? Военные ассигнования составляют полпроцента от ВВП!
Посол в ошеломлении слушал их разговор. Судя по всему, он тоже не имел понятия, кто именно охраняет космические границы его великой родины. Вероятно, эта тема была щекотливой и непопулярной. Военное командование не спешило заявлять, что его войска состоят на восемьдесят процентов из варваров-иностранцев и что крепким, здоровым парням с отменными мускулами и неглупыми головами платят втрое меньше, чем пропитанному наркотиками потомственному безработному.
— Итак, ваши солдаты счастливы? — с некоторой иронией спросил Бемиш.
— Очень, господин бизнесмен! Они росли вне рекламы, прав человека, кредитных карточек и шлюх. Их учили, что бой — это дорога к богу! Когда истекает срок их контракта, они продлевают его, став гражданами Федерации. Они остаются на службе!
— А куда им еще идти, — усмехнулся Бемиш, — в инвестиционную компанию? Вы же их не учите ничему, кроме как убивать. Они чужие в мире Федерации…
— Они любят армию! И они получают в ней в двадцать раз больше, чем в своих горах!
— Полагаю, что они любят армию в первый год, полковник. Они любят армию, когда они приходят из горной хижины, где у их отца было две овцы и где они спали на глиняном полу по десять человек в комнате, в казарму, где у них своя койка, где их сытно кормят и где стоит «трехмерка», которую они видят первый раз в жизни. Но проходит полгода или год, и они смотрят трехмерку и учат наш язык, и они начинают понимать, что страна, которая наняла их в свои войска, платит своим солдатам в четыре раза меньше, чем своим безработным. Они начинают понимать, что триста кредитов — этого хватит, чтобы купить ферму в горах, но этого недостаточно, чтобы каждый вечер позволить себе банку пива в баре в полукилометре от части… И они начинают сравнивать свою отдельную койку не с глиняной хижиной, а с коттеджами, мимо которых они едут на учения. И они начинают думать, что это несправедливо, что люди храбрые и сильные сидят в казармах за триста кредитов в год, а слабаки и слюнтяи сидят в советах директоров компаний. Так?
Полковник молчал.
— Вы знаете, как погибла предыдущая династия Вей?
— Да. Аломы завоевали империю.
— Ваши солдаты неверно информировали вас, полковник. Люди империи были богаты и ленивы. Они не любили воевать, и власти вербовали войска исключительно из любивших войну варваров. Аломы не завоевали империю. Они служили в ее войсках и стали ее хозяевами, когда других войск не осталось.
— Как вам не совестно, Бемиш, — всполошился посол, — об этом и речи нет! Здесь совершенно другая технология, в конце концов, это всего лишь десантники!
Сбоку от Бемиша раздался не то писк, не то стон. Землянин оглянулся: Шаваш, председатель Антикризисного комитета, чиновник, который пригласил войска Федерации в Ассалах, чтобы расправиться со своими недругами, закрыв руками лицо, медленно сползал по дверному косяку на пол. Послышался треск разрываемой ткани — это пиджак Шаваша зацепился за бронзовое украшение косяка, пиджак разорвался, и чиновник окончательно свалился вниз, потеряв сознание.
Бемиш переступил через своего партнера по экспортно-импортному товариществу «Эссако» и вышел наружу. В саду сверкали звезды, и все так же ритмично, как и час назад, где-то взревывал двигатель бронетранспортера, что-то не так было в двигателе, и все так же копошилась в темноте армия. Теперь, однако, было непонятно, чья эта армия. Половина этих людей — вассалы Белых Кречетов. Вассальная клятва не меньше воинской присяги! Да еще вдобавок никто не скажет, что Белые Кречеты отправляли их в бой за триста кредитов, а сами сидели и богатели, считая, что война — дело тех, кто не умеет делать деньги на бирже. Что-что, а у аломов, когда войско шло в бой. Белые Кречеты шли впереди войска.
Кто-то вышел, шевельнулся сзади. Бемиш скосил глаза и увидел полковника. Они, не сговариваясь, медленно пошли по дорожке.
— Как вы думаете, на чьей стороне будут воевать ваши солдаты? — спросил Бемиш.
— Я хотел то же самое спросить у вас, — ответил полковник.
Они шли некоторое время молча.
— Я много слыхал о Киссуре, — сказал полковник.
— От солдат?
— Да. То есть из их песен. Они не всегда балдеют от наших групп. Они часто поют свое.
— О Киссуре?
— О Киссуре. О его отце, о его деде, прадеде и так далее, вплоть до самого первого члена рода, который, если не ошибаюсь, взял в жены лесную русалку.
— Ошибаетесь. Он ее изнасиловал, а не взял в жены. Из-за этого ему пришлось выдержать некоторое препирательство со всякой лесной и полевой нечистью.
— А, да-да. Что-то такое пели. Кстати, это песни другого их кумира — Ханадара.
— Эта вилла — подарок Киссура, — сказал Бемиш.
Тут садовая дорожка кончилась, и они вышли к пруду. На поляне перед прудом стоял небольшой жертвенник Бужве, за которым цвели рододендроны, и Бемиш заметил, что в чашку перед жертвенником накрошена еда из солдатского пайка. Если аломы ели в присутствии бога, они всегда с ним делились.
Шестеро или семеро солдат сидели на земле под цветущими рододендронами, и по кругу шла белая пластиковая фляжка с местным вином. Бемиш молча сел рядом с солдатами, и полковник сел рядом.
