Шпеер (СИ) - "Magenta" (читать книги онлайн .txt, .fb2) 📗
— Какое такое министерство? — побелел директор.
— Внутренних дел. Хоум-офис.
Гарри медленно сел на стул, борясь с тошнотворным головокружением.
— Н-на допрос? — непослушными губами прошелестел он.
— Допрос? — удивилась Гермиона.
— Какой там допрос, — встрял ерзающий в кресле Локхарт. — Праздник, банкет, вакханалия! Испохабил все планы! Я прихожу, видите ли, теряю свое бесценное время, сижу и жду, пока этот хам по телефону наговорится! Если бы по делу, так нет, анекдоты скабрезные! И этот человек еще смеет поливать грязью мое чистое творчество!
— Секретарь замминистра звонил. Машину за ним прислал, — пояснила секретарша. — Лавгуд нет, мне теперь еще и за нее на селекторе отдуваться! А анекдоты смешные, — хихикнула она и умолкла под возмущенным взглядом писателя.
Гарри переводил недоумевающий взгляд с Гермионы на Локхарта.
— Банкет? Утром в понедельник? — с сомнением спросил он.
— Торжество по случаю какой-то годовщины, я не разобрала. То есть, я не слушала, — поправилась секретарша. — У мистера Локхарта пропал аппойнтмент, — заискивающим голосом сказала она. — Мы с ним немного поработаем, вы не против, мистер Поттер?
— Анализ общего, годового и пробных тиражей, мисс Грейнджер! — сквозь зубы процедил директор. — В форме отчета и наглядных графиков. А потом ПОРАБОТАЕТЕ.
— Но...
Не слушая возражения секретарши, Гарри вышел под прицелом двух пар сердитых глаз.
Незадачливая политическая предсказательница уже не подпирала дверь, а сидела в кресле, глядя в одну точку.
— Миссис Трелони, — окликнул ее директор. — Северус... С ним все в порядке. Он уехал по делам. Никто его не забрал.
— Вы уверены? — из-под толстых окуляров моргали диковатые покрасневшие глаза.
— Да, — сухо сказал Гарри. — Идите домой, мэм.
— Точно? — недоверчиво переспросила Трелони. — Мне приснился страшный сон. Мои сны сбываются, — с мрачной убежденностью сказала она. — Раньше или позже.
— И что вам такого страшного приснилось? — насмешливо поинтересовался Гарри, размышляя о сходстве прорицательницы с большой болотной лягушкой.
Взгляд Сивиллы Трелони пугающе остекленел.
— Пожар, мистер Поттер.
* * *
Гарри скользил рассеянным взглядом по экрану монитора. Сосредоточиться не удавалось: графики тиражей напоминали горные цепи, цифры расплывались, превращаясь в роящихся мух. Отчет был не многим более понятен, чем письменность майя — похоже, секретарша мстительно вложила в документ всю заумь, которую имела в запасе. А может, директорские мысли витали далеко от офисной прозы.
«Анекдоты рассказывал, — мрачно думал он о господине редакторе. — Когда его Крауч забирал, он тоже шутил. Черт его поймет!»
Телефон мистера Снейпа не отвечал — видимо, злодей его отключил. Тревога закрадывалась в сердце Г. Дж. маленькими недобрыми шажками.
За перегородкой шушукались Гермиона и Локхарт, как шипящие в гнезде змеи. Поначалу Гарри не обращал внимания на тихий бубнеж, но вскорости негодники потеряли бдительность и заговорили громче. Волей-неволей Г. Дж. вслушался в разговор.
— «Всю свою нерастраченную любовь к родителям я, сирота, вложил в ту единственную и прекрасную, за которую с готовностью отдал бы жизнь...» — с пафосом произнес Локхарт.
— Это про Беллу?
— Про родину! — рявкнул Локхарт. — Про Британию!
— Может, убрать «отдал жизнь»? — усомнилась Гермиона.
— Вы ничего не смыслите в любви, дитя, — снисходительно сказал писатель.
— Больше, чем вы думаете, — проникновенно прошептала секретарша.
Гарри тихо фыркнул.
— Давайте дальше, — не поддался на провокацию Локхарт. — «Еще в школе я понял простую истину: чтобы сделать мир лучше, надо начать с себя».
— Где-то я уже слышала эту фразу, — пробормотала Гермиона.
— Я сам к этому пришел, — самодовольно заявил писатель. — Главред на меня наговаривает, плагиатчиком обзывает, а вы верите.
— Да нет, не верю, что вы, — по голосу Гермионы Гарри понял, что та улыбается. — Мне больше нравится фраза: «Чтобы сделать этот мир лучше, надо его полюбить».
— Опять вы о любви, — проворчал Локхарт. — Лучше посоветуйте, дитя мое, что про школу рассказать. В этом месте я застопорился. Беда в том, что мой отец с Риддлом в одном колледже учился, так вот отцовские рассказы изувечили все красивое и трогательное, что хотелось написать.
— В одном колледже? — обрадовалась секретарша. — И что он рассказывал?
— Подлец, говорит, редкий был, — вздохнул Локхарт. — И кличка соответствующая — Гниддл. Ябедничал, доносил, каверзы строил... Из-за него кого-то отчислили ни за что ни про что. Учился он прекрасно, но... Гниддл есть Гниддл.
— Не говорите так, мистер Локхарт, — испуганно пробормотала Гермиона. — Дети и подростки — злые и несправедливые. Меня в школе Ученой Бобрихой прозвали... Тогда пишем так, — деловито сказала она. — «В школе меня серьезно занимал вопрос о Боге, нравственности, справедливости, добре и зле. Уже тогда я видел несовершенство нашей системы образования и всеми силами стремился облегчить моим добрым учителям педагогический процесс, а одноклассникам всегда старался протянуть руку помощи, но в глубине души понимал: школе нужна реформа». Пойдет?
— Моя вы дорогая, светлая головка, — проворковал Локхарт. — Вы прочитали мои мысли!.. А все-таки Гниддл звучит лучше, чем Фиддл, — злорадно ввернул он.
— Мистер Локхарт, давайте не будем обсуждать господина мэра в таком тоне, — с тревогой сказала секретарша. — Шпеера обвиняют в оскорблении высокопоставленного лица, вы же не хотите, чтобы...
— Не рассказывайте мне про вашего Шпеера, — ревниво сказал писатель. — Еретик, циник и негодяй!
«Гермиона знает, что прослушкой отнюдь не конкуренты занимаются!» — внезапно понял Гарри.
— Вы его разве знаете, мистер Локхарт?
— Не знаю и знать не хочу! — раздраженно отозвался писатель. — Мне достаточно того, что я читал. Писать не умеет, а туда же. А какие тиражи! — взвыл он.
Директор покосился на высокогорную цепь на экране монитора.
— Вы пишете лучше всех наших звезд, вместе взятых, — с убежденностью сказала Гермиона. — Я верю, однажды к вам придет настоящая слава и известность!
— Посмертно, — буркнул писатель. — Угу. Давайте продолжим, дитя мое. Как-то сухо получается, надо бы побольше живости... Друзей у Гниддла не было, хорошо бы придумать пару персонажей, но поаккуратней, вы понимаете.
Гарри с трудом поборол в себе желание выскочить и сказать все, что он думает по поводу Риддла, Фиддла и Гниддла. Не будь прослушки, златовласый красавец Локхарт катился бы к дьяволам вместе с «Автобиографией», прихватив с собой Ученую Бобриху.
Директор вновь набрал номер Снейпа, но все было по-прежнему.
«Муди должен знать, что там за праздник в Министерстве», — сообразил Гарри.
Звонок советнику результата не дал — абонент был недоступен.
Полный решимости узнать, что происходит, Г. Дж. выключил компьютер, накинул куртку и схватил ключи от машины.
— Вернусь через час, — буркнул он, проходя мимо Гермионы и Локхарта, сидящих рядышком, как голубки на жердочке.
В глазах автора и соавтора «Автобиографии Т. М. Риддла» мелькнули радостные искры.
* * *
Растерянный и сбитый с толку, директор Поттер топтался у дверей сто первого кабинета, не зная, как быть дальше. Дверь была заперта; телефон мистера Муди не отвечал. Собравшись с духом, Гарри пересек украшенный буйной зеленью холл и храбро направился к апартаментам госпожи Амбридж. Увы, смелость пропала втуне: дверь была закрыта, хозяйка розового кабинета тоже куда-то испарилась.
«Куда они все подевались?» — с досадой думал Гарри, нервно расхаживая взад-вперед.
Из соседнего кабинета выпорхнула элегантная женщина средних лет и звонко зацокала каблучками по коридору. Директор узнал ее мгновенно.
— Миссис Грейнджер, — окликнул он.
Женщина замедлила торопливый бег и вгляделась в лицо Г. Дж.
— Мистер Поттер, правильно? — она улыбнулась, и Гарри стало смешно: перед ним была еще одна представительница семейства бобров с крупными передними зубами. В чертах лица миссис Грейнджер проглядывало несомненное сходство с дочерью, и все же она была иной: карие глаза лучились уверенностью и — директор мог поклясться — хитростью; в отличие от дочери, мать умело пользовалась косметикой и производила впечатление ухоженной леди, знающей себе цену. Русые волосы были собраны в элегантный шиньон, на виски спускались завитые спиральками пряди — чудо парикмахерского искусства. Довершал картину изящно пошитый деловой костюм.
