Обнаженная натура - Гамильтон Лорел Кей (книги онлайн полностью txt) 📗

— Запомни, некромантка: я тебе давала выбор. Ты выбрала путь боли. Теперь, если забеременеешь, будет поздно мне помогать.

— Что ты сказала?

— Когда я поняла, что не могу в тебя попасть, я попыталась устроить тебе беременность от кого-нибудь из моих тигров, но ты слишком долго была далеко от них. Сейчас ты лежишь рядом с двумя из них, и рядом с тобой лежит голубой тигр — даже я думала, что эта масть давно вымерла. Я бы предложила тебе как вариант использовать свою защиту, когда будешь для меня кормиться. Но раз ты не желаешь этого сделать добровольно, я сделаю то же, что сделала при твоей первой встрече с этим белым тигром.

— Постой!

Теперь я испугалась по-настоящему. С Криспином я повстречалась в Северной Каролине, куда приехала на мальчишник одного высокопоставленного типа и оказалась с Криспином в одном отеле. Я очнулась через двое суток — голая, в синяках, царапинах, все болело, и вокруг меня валялись без сознания трое мужчин. Один был Джейсон, второй — Криспин, которого я только что встретила, а третий, Алекс, вообще случайно попавший репортер, освещавший ту самую свадьбу. Он просто оказался рыжим тигром.

Вдруг у меня пульс забился в горле.

— Не надо, — попросила я.

— Либо ты будешь питаться от тигров добровольно и дашь мне силу, либо я снова тобой завладею. Но мне не нужно будет так надолго: вполне устроит твоя беременность, так что секс произойдет быстрее.

— А зачем тебе, чтобы я была беременна от тигра-оборотня?

— Потому что при жизни я была некроманткой, как ты, Анита, и оборотнем. Тигры — самые мощные из кошачьих, которые остались на земле. Я подумала, что, если младенец будет частично тигром, частично некромантом, я смогу завладеть его телом.

Страх у меня никуда не делся, но к нему начала примешиваться злость.

— Не имеешь права.

— Ты была у меня в мыслях, некромантка. Ты и правда думаешь, будто мне не безразличны всякие там права?

Запах жасмина лез в горло.

— Нет, — прошептала я.

Дождь уже готов был пролиться, ветер нес его прохладу. Очень темна была ночь.

— Тебе выбирать, Анита. Добровольно или силой?

— Если я тебе помогу, ты этой энергией воспользуешься, чтобы уйти от убийц и спрятаться в чьем-то теле. Займешь чужое тело и скроешься.

— Да.

Дождевой ветерок шевелил на мне тонкое платье, на ногах у меня были сандалии, которых я никогда не носила. Ветер задувал волосы на лицо, и рот был полон вкусом жасмина, будто я пила духи. Первые капли дождя упали на землю.

— Время уходит, некромантка. Ответ?

Я знала, что значит этот вкус жасмина — это во мне растет ее сила, как спусковой крючок отодвигается под пальцем, готовый сработать.

Я проглотила слюну — и это было трудно, настолько забил горло сладкий вкус.

— Я не могу помогать тебе захватывать чужое тело. Не могу жертвовать другим ради спасения тебя.

— Это же будет чужой тебе человек, — сказал голос во тьме.

Я покачала головой. Ветер ударил меня, стеной налетел дождь, я вмиг промокла до нитки. Холоден был дождь, и весь мир имел вкус жасмина.

— Не могу.

— Можешь и будешь, некромантка. Будешь меня кормить, спасешь меня. Я — Мать Всей Тьмы, я не умру от упрямства глупой девчонки.

Я стояла в пустынной ночи, бывшей когда-то на земле, когда еще ни городов, ни книг не было. Дрожала под холодным дождем, шедшим много тысяч лет назад. На языке ощущался жасмин, и вдруг у меня отрезало дыхание — это она вложила свою силу мне в горло.

Я еще сумела сказать:

— «Нет» — значит «нет», сволочь!

И слов не стало.

Глава шестьдесят восьмая

Дождь прекратился резко, будто кран закрыли. Горло освободилось от вкуса жасмина, я сделала мощный судорожный вдох.

В мире больше не пахло дождем. Еще держался запах цветов, но дождя не было. Воздух был сух, и ветер веял из пустыни, скрытой от меня пальмами. В этом видении я ощущала пустыню, о которой знала всегда, что она там.

Из песка налетел вихрь, и Мать Всей Тьмы шепнула у меня в ухе:

— Этого не может быть!

Вихрь остановился в нескольких футах, перестал вертеться и превратился в Витторио. Но это не был тот Витторио, которого я видела в Вегасе. Этот подставил луне красивое лицо без шрамов, одежда его была богато расшита, но вполне гармонировала с тонким платьем и сандалиями, которые были на мне. Короткие волосы снова стали длинными, когда он вышел из опавшего вихря, как маг из волшебной сказки. Он спас меня от нее — зачем? Мне даже безразлично было как. Но зачем?

— Я знаю, что ты еще здесь, Темная Мать. Я чувствую в этой ночи твое присутствие, ты паришь в воздухе, подобно дурному сну.

Ему ответил голос:

— Ты выглядишь неизменно, Отец День. Смотрю, твои собачки вернулись вместе с тобой.

Он шевельнул рукой — и что-то возле него появилось. Нечто такое, чего я будто бы и не видела, но если смотреть уголком глаза, виден был возле него контур массивного человека. Контур колебался, как на расстроенном телевизоре, но это существо было здесь. По крайней мере во сне.

— Ты можешь призывать народ ветра только во сне? — спросила она.

— Нет. Силы, которых ты лишила меня, возвращаются с каждым днем. Слабея, ты теряешь власть над тем, что у меня украла, и оно возвращается ко мне.

— Надо было мне тебя убить.

— Надо было. Я бы тебя убил.

— Слишком я была сентиментальна, — ответил голос.

— Не сентиментальность спасла меня, Темная Мать. Я отлично помню твои слова: «Если бы я точно знала, что ад есть, я бы убила тебя, чтобы тебя мучили вечно, но так как я не уверена, я оставлю тебя в живых, чтобы ты остался на земле в личном аду бессилия».

— Слишком это давно было, я не могу вспомнить свои слова в точности, — вздохнула она.

— Ты всегда тщательно запоминала свои дела, а не слова.

Я хотела что-то сказать, но боялась привлечь к себе внимание. Интересно, не могу ли я разбить сон и попросту проснуться?

— Не уходи, Анита, — сказал Витторио, будто прочтя мои мысли. — Неужели тебе не интересно, что происходит?

Я проглотила слюну и ответила, стараясь не показать, насколько я перепугана:

— Мне кажется, что у вас двоих много есть, о чем поговорить. Не хочу вам мешать.

Ответы прозвучали одновременно:

— Нет, некромантка, ты не уйдешь.

— Нет, Анита, я тебя не отпускаю.

Блин.

— Свет дня держит тебя в плену?

— Ты мне всегда завидовала в этом, никогда не была на это способна.

— А ты никогда не умел поднимать истинно мертвых.

— И ты неспособна призывать ветер под руку свою.

— У нас у обоих — свои армии рабов, Отец День.

— У тебя — гниющие орды, у меня — армия джиннов. И моя армия вернется ко мне, а твоя — нет.

Голос его стал ниже, и какое-то древнее зло зазвучало в нем.

Я хотела спросить, правильно ли я поняла, что джинн — это дух из арабских сказок, но не настолько нужен мне был ответ, чтобы обращать на себя его внимание.

В ее голосе прозвучали первые нотки страха:

— Ты не дашь мне спастись?

— Именно, любовь моя. Не дам.

— Мы оба любили силу и власть больше всего на свете. Не сантименты помешали тебе нанести мне первый удар, любовь моя.

И она издала нежный звук, прозвучавший оскорблением.

Он поднял руки, произнес слова, которых я не поняла, но у меня волоски на руках встали дыбом — будто та часть моего мозга, которую я перестала понимать, точно знала значение слов. Он коснулся кольца у себя на руке.

— Ты говоришь слова, но действие производит — кольцо. Ты еще недостаточно силен, чтобы ими повелевать без него, — сказала она.

— Пока нет. Но благодаря твоим планам, скоро стану. — Он повторил те странные слова, и снова у меня побежали мурашки по коже. — Они почти здесь.

Я сперва подумала, что он про джиннов, а потом почувствовала, что она обернулась назад, будто за тем местом, откуда шел голос, было невидимое мне окно. На миг мелькнула стройная смуглая девушка, потом на нее налетел ветер. И ветер этот был полон клинков, как водоворот серебра, окружил ее и разрубил в куски.