Театр для теней. Книга 1 - Аникина Наталия (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Аниаллу почувствовала себя разорванной в клочья, её сознание словно распалось на три части, две из которых сианай не могла контролировать. Одна из них - печальная, мудрая, холодная - со светлой грустью смотрела на своих друзей, продолжавших жить в Зазеркалье, готовая провести остаток вечности в пустоте, наблюдая за ними и довольствуясь тем, что они уцелели. Другая же жаждала во что бы то ни стало вернуться в Энхиарг, в ней не было ни капли благодарности к зеркалу, возродившему в себе её мир, наоборот, она ненавидела этот странный предмет, словно это он украл у неё её прошлую жизнь.
И, к ужасу Алу, именно эта, ослеплённая гневом половина, брала верх. Смирившаяся часть сознания просто сгорела в пожаре её ярости, и тело, доставшееся победительнице, с силой выбросило руку, ударив кулаком в зеркало. Аниаллу отчаянно пыталась остановить её, докричаться до неё - до себя, но была не в силах сделать это. Ещё удар... ещё... Алу чувствовала: через это зеркало нельзя никуда прорваться, его можно только разбить, но если оно разобьётся, то наступит конец всему - всему и всем! Но какое дело было этой безумной до всех, раз она не могла быть с ними?..
Удар - Аниаллу захлебнулась ужасом: по серебристой поверхности поползли трещины. Она увидела искажённое тёмным торжеством лицо... своего тела. Удар, на этот раз плечом... Немой крик. Поздно. Зеркало раскололось на тысячи осколков, и они брызнули в лицо сианай...
Долгое время для Алу не существовало ничего, кроме заполнившего уши звона разбитого зеркала и тьмы. Стёкла множеством острых клыков впились в неё, и она боялась пошевелиться. Но потом боль начала медленно проходить и вскоре Аниаллу поняла, что лежит на чём-то жёстком и неровном. Лежит на чём-то - значит, помимо неё существует что-то ещё. Сознание этого наполнило сердце сианай восторгом и надеждой, заставило забыть о боли. Осколки в её теле таяли, словно льдинки, оставляя после себя ощущение странного онемения. Что-то задвигалось под её спиной. Алу открыла глаза.
* * *
- Что?.. Что это было? - пролепетала Аниаллу, снизу вверх глядя на встревоженного Балфишрейна.
- Думаю то, что принято называть "возмущением силы", госпожа, - ответил карг.
Алу насмешливо дёрнула щекой в ответ на это нелепое предположение и мысленно возразила ему:
- Я сианай, Балфишрейн, я сама часть этой силы. Она не может обернуться против меня, это просто невозможно!
- Ты стоишь близко к её источнику, Тень богини, но ты ещё не сам источник, и, быть может, есть кто-то, кто немного ближе к нему, - почти не размыкая мощных челюстей, проговорил карг. - Возможно, тот, кто защищает моё сознание, слился с силой Аласаис полнее тебя, ему эта сила повинуется охотнее и возмущается, когда, используя её, ты нарушаешь его волю. Как было бы со мной, попытайся я применить её во вред тебе.
- Не понимаю... - Алу попыталась сесть, Балфишрейн помог ей, поддерживая лапой под спину. - Никто не стоит ближе к Аласаис, чем сианай, её Тени... кроме самой Аласаис! Или ты хочешь сказать, что это... это была она?! - глаза сианай ярко вспыхнули, и буквально впились в ящера.
- Госпожа-а, - болезненно проскрипел он, склоняя голову, - я сказал всё, что мог сказать сейчас. Даже твоей воли не хватило на то, чтобы заставить меня ответить на твои вопросы, неужели ты думаешь, что может хватить моей? - Он вздохнул и как-то... сдулся, Алу даже показалось, что его рёбра стали выпирать под пёстрой кожей. - Должно пройти время, прежде чем я смогу говорить об этом снова. И не я назначаю срок.
- А кто? - упрямо спросила сианай, но так и не дождавшись ответа, раздосадованная, смогла-таки подняться на ноги и, пошатываясь, пристально взглянула на Балфишрейна. - Это была Фай? Такрен Фай из Бездны?
Карг только покачал уродливой головой.
- В Лэннэс я слышал это имя, и не раз, - неприязненно оскалился он и лишил Алу последней надежды узнать хоть что-то: - Но она здесь ни при чём. Насколько мне самому известно.
- Хорошо, я понимаю твоё положение. Но о каком сроке идёт речь? Как долго... ты должен молчать?
- Я не знаю, моя госпожа. Я знаю... и значу так мало. Но, думаю, рано или поздно время придёт.
* * *
Направляясь на встречу с Ирсоном, Анар обдумывал всё то, что услышал от Фай и Мейва за последнее время. Он не поверил ни единому слову Такрен насчёт того, что Аласаис в каких-то своих целях смогла изменить его Путь (или уговорила Тиалианну сотворить его на заказ - что одно и то же). Анар силился понять, зачем Фай мучила его уши всей этой нелепицей... Уж не затем ли, чтобы убедить его, что раз сама наэй без зазрения совести преступила один из фундаментальных законов Бесконечного, то и он, Анар, имеет полное право нарушать его установления. И её установления - тоже.
И эти сливояблоки Такрен, без сомнения, подсунула ему с той же целью. Чтобы он стал таким же, как она... или как бедняга Мейв. Куцехвоста - потерянного, мучающегося сомнениями и сожалениями - она сумела оторвать от его прежнего окружения, прочно привязать к себе и, как следствие, могла впредь использовать в своих целях - какими бы они ни были. Видимо, с Анаром ей хотелось поступить точно так же.
Но Фай просчиталась: выбить почву у него из-под лап, отвратить его от его природы и его богини оказалось намного сложнее. Анар слишком любил Аласаис и... слишком уважал Бесконечный, служение которому было целью её существования. Это колоссальное, прихотливо устроенное, вечно развивающееся нечто, кажущееся то хрупким, то незыблемым, то мудрым и внушающем почтение, то нуждающимся в опеке - оно рождало в сердце Анара очень сложные и тёплые чувства. И он ни за что не променял бы близость к нему и к ней на любые знания или эту мнимую свободу ума, которой так кичились Фай и Мейв... Хотя, как всякий алай и дракон Изменчивого, он высоко ценил и то и другое.
"Все алаи казались мне жалкими, зашоренными рабами своего естества...", - повторил он про себя слова Куцехвоста. Отсутствие у кошек Аласаис интереса к тому, куда при смене облика деваются их тела и вещи, Куцехвост считал примером "ограниченности мышления" своих соплеменников. И его, Анара, ограниченности тоже. Но Анар не чувствовал себя скованным никакими запретами. "Почему Мейв не считает признаком той же ограниченности то, что мне или ещё какому-то коту не хочется прыгнуть в огненное озеро? - думал он. - Пример, наверное, не самый точный - вон ан Камиан может запросто сигануть в огненное озеро, любопытствуя: что он почувствует, умирая таким экзотическим образом? Но... но и он захочет прыгнуть только в том случае, если будет уверен, что у него есть запасное тело, а нервы - достаточно крепкие для подобных экспериментов. Если интуиция скажет ему: да, давай, прыгай, можно! А если не скажет - ан Камиан обойдёт озеро стороной, заткнёт своё любопытство до лучших времён. Так что же - объявить его за это "рабом своей природы"?!
Тогда и сам Мейв - точно такой же раб. Если интуиция, дух кошки, говорит ему, например, не ходить через некую пещеру, он туда и не пойдёт. Не пойдёт - и всё. И не важно Куцехвосту, в отличие от какого-нибудь неалая, который тут же начнёт задавать вопросы: что да как, что там, в этой пещере произойдёт - потолок обвалится или завяжется очередная драка? Он и задумываться об этом не будет, полностью доверяя своему чутью.
"Да, сам-то он - доверяет и не толкует это как несвободу! Почему же другим зазорно прислушаться к своему духу кошки, когда тот не велит им лезть в какие-то философские или магические дебри. Заниматься изысканиями, от которых, как они верно чувствуют, толку будет не больше чем от прыжка в ларшевое озеро? В чём здесь несвобода? В том, чтобы оберегать себя чтобы блюсти свою выгоду? Непонятно..." - помотал головой Анар.
Соплеменники Анара, драконы Изменчивого, тоже носились со своей свободой как с писаной торбой, но и они, если следовать логике безднианских алаев, не были свободны целиком и полностью. "Мы можем делать всё, что захотим", - вечно твердили драконы. Но ключевое слово здесь - захотим. Оно исподволь накладывало на детей Повелителя Ветров ничуть не меньше ограничений, чем общественная мораль или закон - на представителей других народов. Драконам Изменчивого по определению не могло захотеться великое множество вещей, например, им не пришло бы в голову кого-то ограбить, попытаться подчинить себе или убить ради удовольствия равно как продать себя в рабство или связать кабальным контрактом - хоть ради какой выгоды.
