Шагни в Огонь. Искры (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi" (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Ветер неизменно затихает перед самым началом шторма, барс замирает перед прыжком. Волна отходит назад, прежде чем накрыть с головой. Так будет и с Льдянкой: её молчание – лишь затишье перед бурей. Чем меньше чувств она покажет сейчас, тем громче будет скандал, когда она наконец сорвётся. А в том, что девушка рано или поздно не выдержит, Ласточка не сомневалась. Вулкан всегда выплёскивает лаву. Льдянка научилась терпеть и сдерживаться, но это не значит, что она сможет делать это постоянно. Эмоции невозможно запереть внутри навсегда. Не показывать – не значит сдерживать.
Когда-нибудь дождь обязательно пойдёт. И чем дольше этого не происходит, тем больше вероятность того, что он выпадет бурей, тем больше вероятность того, что он выпадет в следующую секунду. Это понимает даже сегодняшний гость.
Интересно, кто он ей? Они явно уже давно знакомы – Энари-ирхе узнал Льдянку и не смог скрыть удивления. А теперь сидит и периодически опасливо косится на беловолосого птенца, словно ожидая подвоха. Да, они явно давно знакомы.
На учебные чаепития обычно приходят домочадцы: братья, отцы. А может, это жених Льдянки?
– Энари-ирхе, простите мне нескромный вопрос, – в конце концов Ласточка может позволить себе немного любопытства напоследок. – Чем вы занимаетесь?
– Я студент школы травников, – гость ответил радостно, словно только и ждал этого вопроса. – Через два-три года получу диплом практика.
– Вы будете врачом?
– Не знаю, – элхе странно покосился на Льдянку. – Не уверен уже. Может, ветеринаром.
– Если это из-за фонтана, – та вмешалась в разговор, – то не сомневайтесь. Я просто неудачно пошутила.
– Нет, Хи…
– Льдянка, – подсказала птенчик.
– Нет, Льдянка. Тот разговор здесь ни при чём, – Дани покрылся румянцем. – Просто, если я стану врачом, то буду привязан к Хиэй, и не смогу помогать дяде.
Что связывает этих двоих? О чём они говорили у фонтана, если Энари-ирхе приходится за это краснеть? Жаль, что у Ласточки хватит такта не спросить, даже когда они останутся с младшей вдвоём.
– А ты… вы давно здесь? – гость обвёл глазами беседку, стол с угощением. – Ты давно нария? – он спросил осторожно, словно опасаясь ответа.
– Я в Хоко уже шесть лет. Только я не нария.
– Не нария? – элхе взглядом попросил помощи у Ласточки.
– Льдянка – птенец, моя ученица, – принялась объяснять темноволосая. – Когда я уйду, она станет птичкой, ещё через несколько лет нарией.
– Не стану, – птенчик отрицательно покачала головой, извиняющимся тоном повторила: – Нарией не стану.
– Ты?.. – Ласточка осеклась: спрашивать о дальнейших планах младшей было бы некорректно. Особенно если они связаны с Энари-ирхе.
– Нет, – Льдянка отрицательно замахала рукой, уловив ход мыслей старшей. – Я не замуж пойду.
Гость, кажется, тоже понял, о чём подумала птичка, и поспешил разъяснить:
– Хи… Льдянка моя кузина. Мы не… – элхе покраснел.
Огонь! До чего невежливо получилось. Так неловко!
– Может быть, если я и соберусь замуж, то лет через пятнадцать и непременно за королевского мага, чтобы было много путешествий, приключений и магии, – птенчик мечтательно прищурилась. – Не хочу сидеть в какой-либо клетке, – фыркнула упрямо.
Льдянка совсем ребёнок: думает абсолютными категориями, как свойственно только детям. Всего один вариант правильный – остальные даже не рассматриваются. Но какая всё же скользкая тема для суждений.
– Ты не говорила, что учишься в нарайе, – Энари-ирхе тоже решил, что матримонические планы не стоят подробного рассмотрения. – Ты вообще о себе почти не говоришь, – в голосе элхе чуть заметной тенью скользнула обида.
– Для женщины услышать слова мужчины гораздо важнее, чем сказать свои, – лукаво улыбаясь, девушка произнесла пословицу. – Я слушаю своего кузена и забываю говорить о себе.
Нет, Ласточке не будет стыдно за подопечную перед Сойкой: Льдянка хорошо усвоила уроки. Мудрость, немного лести и как можно меньше слов о себе. Нария должна оставаться тайной, неразгаданной загадкой. Когда птенчик подрастёт и поймёт ошибочность преждевременных решений, увидит, что нарайя – в отличие от замужества – даёт свободу, из неё получится хорошая нария. Жаль, что Ласточка не может остаться.
С нариями Даниллен чувствовал себя как-то очень хорошо, как со старшими сёстрами – в принципе, Хи-тиэ и была сестрой, только не старшей. Беседа шла легко: хотелось поведать девушкам все заботы, все тревоги, хотелось выслушать их советы – ведь кузина хорошо знает Дани, и советы, которые она даст, будут глубоко личными. Но с другой стороны, Хи-тиэ член семьи, младшая родственница, которую элхе должен оберегать, а не обременять своими проблемами…
– Иногда врачам приходится говорить неправду, – Дани всё же заговорил о своих сомнениях, обращаясь к темноволосой нарии. Элхе чувствовал, что не сможет обманывать больных, обнадёживать их, когда надежды нет.
– Им нет необходимости лгать. Достаточно просто не говорить всю правду, – ответила Хи-тиэ, тактично уводя разговор в сторону от близких элхе ситуаций, но в то же время давая совет. – Как политикам.
Дани по-новому посмотрел на кузину – подивился, как незаметно ребёнок превратился в здравомыслящую девушку. А может, это всего лишь эффект восприятия, вызываемый тем, что Хи-тиэ прячется под маской? Вот снимет её, и сразу в её словах перестанет таиться мудрость, взгляд станет моложе и выражение лица не таким строгим.
– Недостаток фактической информации заставляет человека додумывать. Если он расположен к тебе, то сам сочинит выгодный для тебя вариант, – Льдянка чуть слышно усмехнулась, словно вспомнив что-то. – Люди гораздо охотнее верят в то, что придумали сами. Ну а если ты неприятен человеку, то, что бы ты ему ни сказал, он всё равно не поверит – он уже придумал тебя плохим. Для себя же человеку прежде всего хочется верить в хорошее. Поэтому достаточно дать самый минимум информации, и надежду человек придумает сам.
Ведь не может Хи-тиэ действительно так думать. Это как-то слишком жёстко и расчётливо – не по-женски. Да, наверное, маска всё же накладывает своё влияние на её слова.
Кажется, Льдянка слишком разоткровенничалась – Дани испугался, ушло куда-то хрупкое доверие. Ещё один плюс в пользу молчания: чем больше слушаешь, тем меньше открываешь себя.
Элхе, кажется, понял, что беловолосая воспитанница нарайи говорила не о врачах и не о политиках – о себе. Понял и сделал выводы – для Хиден неутешительные. Понял, что та Хи-тиэ, которую Лягушонок знает, всего лишь плод его воображения.
Да. Хочешь как лучше, а получается…
Льдянка обратила взгляд на старшую подругу. Может, она сумеет помочь – подскажет, как исправить.
Напряжённая тишина возникла неожиданно. Разговор словно надломился. И гость, и младшая с надеждой уставились на темноволосую птичку.
– Энари-ирхе, прошу прощения, – Ласточка склонила голову, опустила глаза. – Возможно, мой вопрос не к месту, но очень скоро придёт мой гость, и мне придётся покинуть вас. Вы не откажетесь прийти на дневное чаепитие ещё раз?
На учебном чаепитии старшая может позволить себе не очень вежливые вопросы – гость заранее даёт согласие ближе к концу урока ответить, понравилось ли ему, как за ним ухаживала ученица, и согласен ли он прийти ещё раз.
– Вы очень любезны, что предоставляете мне такую возможность, – элхе откликнулся стандартной фразой, означающей согласие. – Могу ли я просить вас об одолжении? Не найдёте ли вы с Льдянкой времени принять меня послезавтра?
Август, Хиэй
Мяукнула лютня, взметнулись вверх руки, разлилась в воздухе алая ткань. Огонь.
Девушка упала, как подкошенная, – белые волосы рассыпались шёлком, сливаясь с дымчатой серостью её платья. Лёд.
Всхлипнула флейта. Огненная распласталась рядом с ледяной, обнимая её длинными рукавами, – словно пытаясь согреть то, что согреть невозможно.
