Печать на сердце твоем - Валентинов Андрей (читать книги без регистрации полные txt) 📗
– Я чужак, – Згур пожал плечами. – Не чту Вознесенного…
– И это тоже. Но главное – тебя не захотят бояре. А без них нам не освободить полночь. Итак – ты не должен думать о Венце…
– А о чем мне думать? – вновь не утерпел Згур. Слишком самоуверенно говорил чернобородый.
– Ты, кажется, хотел вернуться домой? – Асмут впервые улыбнулся. – Тебе, как воеводе, полагается награда, ну и конечно, подарки от благодарного быдла. Девочки с цветочками, народные гуляния… Но поговорим серьезно…
Улыбка исчезла, превратившись в оскал:
– Ты слишком умен, чтобы просто так уйти, Згур Иворович! Поэтому договоримся так: мне – Белый Кром, тебе – Лучев. Можешь прихватить еще пару соседних городишек – не жалко. Здешнее быдло готово перед тобой ползать на брюхе – пусть ползает. Стоит лишь намекнуть, что кнесне Горяйне нужен супруг, и ты опомниться не успеешь, как станешь кнесом…
Намекнуть? Вот, значит, как? Кажется, уже намекнули…
– Горяйна – не та женщина, с которой сладко на ложе. Она, даже лежа под мужем, будет думать о державных делах. Но Горяйна – не единственная девка в городе…
Теперь в словах чернобородого слышалось презрение. Згур вспомнил платок, прикрепленный к шлему, и сцепил зубы. Кажется, Асмут действительно принимает его за обычного наемника! Зря! Хальг думает иначе…
– Такова цена, воевода. Что скажешь?
Ответить? Темные глаза глядели в упор, и Згуру внезапно показалось…
– Что сказать, Асмут Лутович? Ты ведь и сам не все сказал!
– Да…
Чернобородый отвернулся, отошел к стене, бросил взгляд в гаснущее окно.
– Не все… Не хотелось обсуждать это с чужаком, но раз речь идет о Лучеве… У меня есть еще одно условие. В городе живет человек, который мне много должен. И есть девка, которая мне нужна. Ты мне их отдашь…
Негромкий голос боярина постепенно окреп, налился тяжелой ненавистью.
– Твой воевода – Ярчук… Этот беглый холоп убил моего сына. Единственного… Убил предательски – в спину. Я хочу содрать с него кожу – медленно, кусок за куском. Он – мой. И его девка – эта огринка – тоже моя. Она наложница сына…
Згур отвернулся, что Асмут не увидел его лица. Чернобородый помнил обо всем – даже о Вешенке.
– Я думал, что сучонка давно сдохла, но она оказалась живучей. Мне сообщили, что эта девка здесь, в Лучеве. Я не собираюсь спать с нею. Но эта дрянь предала мою кровь, и отдам ее своим стражникам на недельку-другую. Пусть почувствует, что такое измена! А потом, если не сдохнет – сожгу в срубе. Это мое право, Згур Иворович, и мой долг перед отцом. И ты не станешь мне перечить…
Згур вспомнил улыбающуюся Вешенку, зовущую его попробовать вареников – и понял, что седой сканд прав. «Кто-то» не доберется до Белого Крома! Но внезапно перед глазами встало лицо отца, такое, каким он видел его во сне. Еще совсем недавно он, сын Навко Волотича, тоже мечтал о мести! И это тоже казалось его правом и его долгом…
– Думаешь, я слишком жесток, Згур Иворович? Хвала богам, если твои близкие живы и здоровы…
Згур понял – он не судья Асмуту. Никогда он не отдаст венета и его приемную дочь этому холодному жестокому человеку, но судить великого боярина он, Згур, не вправе. Как не вправе судить Ярчука, мстившего за свой погубленный род.
– Жесток? – Згур знал, что лучше не отвечать, но понял, что отмолчаться не сможет. – Не знаю… Но мстить женщине…
– Не женщине! – Асмут резко шагнул вперед. – Твари! Суке, укусившей кормившую ее руку! Таких нельзя жалеть!
– Нельзя жалеть… – повторил Згур, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. – Нельзя жалеть, зато можно бить плетью, кнутом, насиловать…
– О ком ты? – чернобородый отшатнулся. – Я к этой огрской сучонке даже не притрагивался!..
– Ты сказал «таких», великий боярин. К Вешенке «притрагивался» твой сын. У тебя есть другая…
– Что?!
В темных глазах теперь был не гнев, а лишь удивление. На миг Згур растерялся, но тут же зло хмыкнул. Выходит, коротка у чернобородого память!
– Ивица! Или забыл, боярин?
И тут случилось то, что Згур менее всего ожидал. Могло статься все: Асмут схватится за меч, кликнет сражу, просто вспыхнет гневом. Но великий боярин молчал, и в этом молчании было что-то другое. Наконец, стало ясно: Асмут поражен, сбит с толку…
– Згур Иворович! Насколько мне ведомо… Ивица – твоя девушка…
И тут настало время онеметь Згуру. Асмут пожал широкими плечами, присел на кресло.
– Ты бы мог мне и сказать, воевода! Все-таки она – моя родственница. Но Ивица – уже взрослая, ей виднее, как поступать… Кнут? Не хочу тебя обидеть, но кто-то из нас сошел с ума. Да я к ней и пальцем не притронулся! Ни я, ни отец, ни ее покойный муж…
Згуру почудилось, что он и вправду сходит с ума. И самое страшное – он понял: великий боярин не лжет.
– Отец Ивицы погиб, мы взяли ее в дом. Два года назад она вышла замуж за моего племянника. Он тоже погиб – под Белым Кромом, в войске великого кнеса. У нее сын, ему чуть больше года. Она отвезла ребенка в Жирицы, там сейчас безопаснее…
Згур не знал, что и думать. Перед глазами стояло лицо Ивицы – заплаканное, полное боли. Хриплый голос вновь повторял: «Если умру… Не забудь… Отомсти…» В ту первую ночь девушка сама пришла к нему, сама поведала о том, что задумал Асмут! Но ведь он видел страшные рубцы на ее теле, пальцы помнили их неровные края… Выходит, у нее ребенок! Вот почему Ивица так часто бывает в этом селе! Но почему она не сказала? Побоялась, что он не поймет?..
– Не знаю, что она тебе наговорила, – Асмут недоуменно покачал головой, усмехнулся. – Вообще-то говоря, это мое дело, но… Когда погиб ее муж, Ивица хотела выйти за меня. Я ведь вдовец. Но я отказался. Кажется, она была не очень рада…
Згур не стал отвечать. Хотелось одного – бросить все и скакать во весь опор в Жирицы, чтобы увидеть ее. Увидеть – и спросить. Неужели лгала? И когда говорила о любви – тоже? «Положи меня, как печать, на сердце твое…» Згур прикрыл глаза. Нет! Нет! Кому он верит? Этому убийце?
– Думаю, ты разберешься сам, Згур Иворович. А я разберусь с этим грязным дикарем и его девкой. Тебе понравится Лучев. Говорят, Валин больше, но лучше быть кнесом, чем сыном наместника.
Асмут уже все решил – и за него, и за себя. Згур не стал спорить – он тоже решил. Чернобородый слишком рано начал примерять Венец.
Ветер развевал знамена – красное с белым Единорогом и небесно-голубое с узорной плетеной тамгой – Стяг Лучева. Другие знамена – восьми городов, что примкнули к союзу, везли чуть позади, за передовой сотней. Солнце – Небесный Всадник – только начинало свой извечный путь над землей. Жара еще не наступила, и люди, и кони споро двигались вперед по узкой, разбитой дороге. Недавно прошел дождь, прибив белесую пыль. Воздух был свеж, пахло конским потом и близкой рекой.
Певуша осталась позади. Все первые дни похода Згур боялся не успеть. С тревогой он ждал возвращения передовых дозорных, ожидая услыхать о том, что Лайв перешел реку. Но конуг не спешил. Лазутчики сообщали, что он по-прежнему стоит возле Урома, хотя все его ватаги уже собрались, а разоренная округа не могла снабдить скандов припасом. Оставалось гадать, что задумал Торунсон. Через верных людей Згур пустил слух, что в его войске не менее трех тысяч латников, а из мадской земли уже спешит подмога. Трудно сказать, поверил ли конуг. Но Згур знал – перед битвой силы врага всегда кажутся больше. А может, Лайв по-прежнему ждет помощи от седого Хальга?
Лазутчики сообщали и о нем. Войска Олавсона стояли на полночь от Белого Крома, но к столице не приближались. Хальг словно приглашал: путь свободен, дорога широка. Один из отрядов Асмута даже сумел пробиться к воротам Белого Крома. Увидев значок великого боярина, развевавшийся над строем, горожане высыпали на стены, а стража поспешила открыть ворота.
Но до столицы было еще далеко. Впереди был Лайв – и сотни его «рогатых», озверелых от ненависти и жажды мести. По пути к Урому сканды уничтожали все – и села, и людей, и скот – даже садовые деревья. Надо было спешить, не дать превратить землю в черную пустыню.
