Семья волшебников. Том 1 (СИ) - Рудазов Александр (книги полностью .txt, .fb2) 📗
А у Астрид вроде развивается что-то настоящее. Может, дело в этом Луче Солары, который в нее внедрили в младенчестве? Она демоненок, но несет в себя мощный заряд Света. Неизвестно, как это на нее влияет.
Да, неизвестно…
Целый том монографии этому посвятишь?
Ну тема-то интересная.
— Но картошка даже не глупая, она просто никакая! — заспорила Астрид. — И деревья всякие!
— А ты знаешь, что деревья друг с другом разговаривают? — спросил Майно.
— Что?..
— Летом мы съездим в гости к дяде Жробису, и я покажу его грамадевату. Это разумное дерево.
— Оно волшебное, а не обычное! — вспылила Астрид. — Снежок тоже разговаривает, а обычные коты — нет!
— Обычные коты разговаривают, просто вы их не понимаете, — заметил Снежок.
— Вот видишь, Астрид. И обычные деревья тоже разговаривают, — добавила Лахджа.
— Я этого никогда не слышала. Мама, зачем ты врешь?!
— Я не вру. Они все время общаются. Я это слышу, когда становлюсь растением.
— И как они это делают? — заинтересовался Майно.
— Через корни. Через мицелий грибов. Через запахи. И еще как-то, я не совсем понимаю… Я спрошу у Сребролука как-нибудь, наверное. Эльфы вроде разбираются.
Астрид покинула обеденный стол, окрыленная новыми знаниями. Все вокруг живое, и друг с другом разговаривает. Всем друг от друга что-то надо.
Значит, нет совершенно никакой разницы, кого есть. Но если есть не хочешь, то и не надо.
Теперь Астрид взирала на окружающий мир как-то иначе. Вот эти яблони — они не просто так растут. Они, может, сейчас разговаривают друг с другом. Может, это какие-нибудь бабушки, которые обсуждают друг с другом свои яблоневые дела.
Их усадьба кишит живностью. Тут повсюду что-нибудь растет и везде кто-нибудь живет. Не только сама Астрид, папа с мамой, фамиллиары, призрак прадедушки, астридианцы и Волосня, но и куча самого разного дикого зверья, которое никто не заводил и не приглашал, но они все равно тут живут.
Первое-то время сюда вообще никто не ходил. Из животных. Все чувствовали демонов и держались подальше. Но чета Дегатти не отпугивала дикое зверье и регулярно пополняла объедками мусорную кучу, а Астрид довольно агрессивно пыталась накормить всех, кого видела. К скверне фауна со временем привыкла, да ее и было-то немного. Животные стали воспринимать Лахджу и Астрид как безобидную нечисть, вроде тех же русалок и лисунок.
И спустя почти два года в усадьбе и вокруг нее поселилась куча мелких зверушек, а другие периодически заглядывали в гости.
Во-первых, захаживали еноты. Оно и понятно — раз появились жильцы, то и еда тоже. Но Ихалайнен терпеть не мог диких собратьев, называл грязными попрошайками и гонялся с тяпкой. А те шипели на предателя енотова рода и стрекотом увещевали, что магия должна служить енотовым желудкам, а не наоборот.
Вот Снежок так себя не вел. Чужих котов он, конечно, совершенно не привечал, но и не гонял. Он смотрел на них, как важный барин на грязных крестьян, о чем-то мявчил с ними на кошачьем и иногда выделял объедки. Что же до кошечек, то их он зазывал целенаправленно и щедро угощал. Неудивительно, что со временем в округе завелись белые котята.
А вот мышам и крысам Снежок спуску не давал. Они иногда пытались завестись, но в обычное время ленивый и вальяжный кошак при их виде превращался в азартного охотника. Иногда к нему присоединялся Токсин, и тогда грызуны просто разбегались с визгом.
Зимой на территории усадьбы жила приблудная собака, но она не поладила с Тифоном. Ее забрал себе дедушка Инкадатти, сказав, что ему пригодится храбрый пес, который не боится демонов.
Пару раз из леса забегали лисицы, и один раз к ним повадилась ласка, но этих интересовал прежде всего птичник, и их Тифон тоже гонял. А потом, по чудесному стечению обстоятельств, мама подарила Астрид красивую лисью шапку. С хвостом.
Еще из леса приходили ежи. Мама говорила их не трогать, потому что ежи, как и лисицы с енотами, переносят бешенство. И Астрид, конечно, не заболеет, но у них полно животных, и папа — человек, поэтому их все равно нельзя приучать. Но Астрид все равно их подкармливала, а они смешно фырчали.
Временами показывались ящерицы, а весной и летом по берегам пруда квакали лягушки. Ихалайнен, когда его никто не видел, тайком ловил их и жрал, но очень смущался, если его кто-то замечал.
Еще пруд облюбовали утки и цапли. Мама сказала, что их тоже лучше не трогать, иначе они обидятся и больше не прилетят. Если они захотят вкусных уток, то лучше завести домашних, в птичнике места еще полно.
Других птиц тоже хватало. Синицы, сойки, сороки, вороны, воробьи. Для них в саду стояли кормушки. Иногда из леса прилетал ястреб, и тогда птицы разлетались.
Мама поначалу переживала за Матти, но оказалось, что он ястреба не боится. Однажды тот попытался напасть на попугая, но красный ара не уступал ему в размерах и был прирожденным бойцом. Получив удар мощным клювом, ястреб позорно ретировался.
Ну а на всяких букашек Астрид даже не обращала внимания. Из интересных были только пауки, которых папа запрещал обижать, и муравьи, от которых мама в конце концов избавилась. Астрид было жалко муравьев, но мама сказала, что муравьям место в лесу, а не в саду, где они разводят свою тлю и грызут рассаду.
— У них же тоже хозяйство, и они тоже хотят кушать, — сказала тогда Астрид.
— Они не будут хотеть кушать, когда все сдохнут, родная, — ласково ответила мама. — То есть… м-м… э… у нас война с ними, Астрид. Они вероломно захватили сад, пока не было истинных хозяев этой земли. Теперь либо они, либо мы. Мы кудеснее и сильнее, поэтому мы победим.
— А-а-а…
Денек выдался теплый и ясный. Заканчивалась весна, был день Янтарного Крокодила, а это праздник, Аквадис. Сегодня во всех реках, озерах и морях вода становится чудесной. Окунувшись с головой, смываешь с себя один грех. Чем больше окунешься, тем больше смоешь. Поэтому в Аквадис все идут купаться — в холодных странах в бани, в теплых — на реку.
Мистерия довольно теплая. В луну Крокодила здесь уже вовсю купаются, Астрид с мамой каждый день плескались в пруду и уже несколько раз бегали на реку, а сегодня с ними пошел и папа.
Мама сочла, что для Вероники вода уже подходящая. Сестренка Астрид в последняя время начала становиться более-менее интересной — уже сама ходила, наклонялась, хватала всякое. Знала довольно много слов, и с ней даже стало можно поговорить, хотя и пока мало о чем.
— Мама, водя, — сказала Вероника, шагая по пляжу. — Писёк. Писёк водя.
Она зашла в речку по колено и принялась остервенело закручивать воду лопаточкой. Астрид смотрела на это снисходительно, а папа умиленно сказал:
— Ну прямо Бриар, пахтающий океан!
— Давайте научим ее плавать, — предложила Астрид, складывая крылья так, чтобы лучше погрузиться.
— Она еще не сможет, — покачала головой мама.
— Правда?.. Бедная!
— Водя писёк бум, — сказала Вероника, зачерпывая со дна лопаточкой. Песок смачно шмякнулся о воду, и девочка засмеялась.
Пока мама купала Веронику, папа купал лошадей. Завел Сервелата с Булочкой в воду и чистил скребницей. Рядом носился в тучах брызг Тифон, а Ихалайнен на берегу резал арбуз.
В отличие от остальных фамиллиаров, которые большую часть времени бездельничали и лишь изредка делали что-то полезное, Ихалайнен постоянно трудился. Убирался в доме и во дворе, стирал и гладил, стряпал и ремонтировал. Даже сейчас он не купался с остальными, а расстилал плед и раскладывал корзину для пикника.
Периодически Майно становилось из-за этого стыдно, и он сам брался за метлу или протирал полки. Но енот взирал на это взглядом василиска, а когда волшебник заканчивал — перемывал за ним с самого начала.
Лахджа вот давно это поняла и занималась лишь готовкой и садовыми работами. Только здесь Ихалайнен позволял себе помогать, потому что если еда уже приготовлена — ее следует съесть, даже если она не соответствует высочайшим стандартам бытового фамиллиара.
