Мир-ловушка - Орлов Антон (полные книги txt) 📗
Связующее Сердце. У Бирвота есть Связующее Сердце и книга древних заклинаний! Жестокие законы мироздания тоже можно иногда обмануть… как и любые законы.
Он поднялся, не выпуская из виду Роми (она до сих пор здесь, потому что он не дает ей уйти), отошел, пятясь, к маленькой полотняной палатке мага. Бирвот уже очнулся, пил какую-то гнусную на вид жидкость прямо из флакона.
– Я пока ничего не могу, – запротестовал он угасающим голосом, когда Шертон откинул полог. – Даже кошку не исцелю…
– Дайте мне Связующее Сердце и книгу заклинаний.
– Вы хотите использовать его для себя и Роми? Не стоит… Возможны разные последствия…
– Я беру на себя ответственность за все последствия. Где оно?
Помявшись, маг ответил:
– В мешке. И книга там. С книгой поосторожней, страницы ветхие…
Он сейчас был слишком слаб, чтобы выдержать спор с Шертоном.
Комок твердого стеклянистого вещества, бурого, с кровавыми прожилками, формой напоминающий человеческое сердце, был завернут в лоскут вытертого бархата. Книга лежала в кожаном футляре с медными уголками и застежками. Взяв то и другое, Шертон вышел.
– Погодите! – крикнул вслед Бирвот сорванным фальцетом. – Скажите нам перед тем, как начнете, а то мы тоже попадем под действие заклятья!
– Скажу.
Шертон поспешно вернулся к Роми. Она была жива, мокрая тряпка съехала набок. Поправив компресс, Шертон вытащил книгу.
Он немного знал древний язык, на котором было составлено заклинание. Знал и о том, что просто прочитать слова вслух недостаточно: чтобы добиться эффекта, одновременно с чтением нужно создавать мысленные образы, отвечающие тексту, и совершать ментальные усилия-действия. Хоть Шертон и не был магом, он умел все это делать.
Вечерело. Он предупредил остальных, что сейчас начнет. Лаймо вывел из ущелья стреноженных гувлов, Бирвот и Паселей тоже отошли на безопасное расстояние. Отхлебнув из фляги воды – в горле пересохло, до сих пор он не обращал на это внимания, – Шертон хриплым речитативом произнес первую фразу.
Воздух над ущельем потемнел и затуманился, а багровые прожилки, пронизывающие Связующее Сердце, которое лежало на земле между Шертоном и Роми, замерцали. После второй фразы Сердце налилось алым светом.
Лаймо устроился у самого входа в ущелье, ему хотелось посмотреть, что будет дальше. Тут росла густая влажная трава, а позади, у подножия скалы, оплетенной лианами, стеной вставал колючий кустарник. Нарвав побольше травы, Лаймо положил сверху прихваченную в лагере подушку и очень осторожно уселся. Вчерашняя скачка верхом на Нэрренират вышла ему боком: синяки и кровоточащие ссадины на ягодицах, даже ходить больно, не то что сидеть. А подолгу находиться на ногах Лаймо не мог из-за распухшего колена. Просить помощи у Бирвота он не стал: маг и без того израсходовал слишком много сил, пытаясь исцелить Роми. Лаймо сознавал, что его травмы неопасны и с раной ему повезло – чистая, не то что у Роми, со временем все заживет.
Стояла ватная вечерняя тишина, даже Нэрренират перестала выть (Лаймо надеялся, что страдающая богиня не ушла далеко и завтра не придется искать ее по всем окрестным ущельям, – если опять беготня, он лучше заранее застрелится!). В этой тишине низко и внятно звучал голос Арса, произносящий непонятные слова.
Ущелье затопило алое сияние. Оно исходило из одного источника – что-то небольшое и яркое, но не слепящее, черный силуэт Арса заслонял эту штуку, не давая рассмотреть, что там. Внезапно свет хлынул наружу, он был теплый, приятно согревающий. Лаймо взглянул на свою кисть – кожа казалась красноватой. И боль утихла.
– Лаймо! Лаймо, отойди!
Бирвот звал его, но Лаймо не подчинился. Он хотел отдохнуть от боли, а если выйти из заполненного сиянием пространства, поврежденные места снова начнут ныть. Еще одно мгновение…
Арс замолчал, алый свет схлынул, исчез. Боль возвращалась – понемногу, как медленно прибывающая вода. Шаркая, к Лаймо подошел Бирвот:
– Ты тоже попал под заклятье! Это очень древнее заклятье, его никто с тебя не снимет.
– И что теперь? – Лаймо наконец-то сообразил, что произошло, и испугался.
– Да ничего страшного, – устало глядя на него сверху вниз, вздохнул маг. – Ты ведь связан с ними узами дружбы? Значит, если вы когда-нибудь в новом существовании встретитесь, вы сразу почувствуете взаимное дружеское расположение. Это не так плохо.
– Не так плохо! – с облегчением согласился Лаймо.
– Вот если бы ты был влюблен в Роми, это вызвало бы сложности…
– Я не влюблен. Роми теперь поправится, и у них все будет в порядке?
– Нет. – Бирвот покачал головой. – Связующее Сердце никого не может исцелить – оно лишь устанавливает неразрывную связь между существами, отныне и навсегда. Завтра утром я попробую очистить ее кровь… если она доживет до утра. – Перед тем как прошептать это, маг покосился через плечо на неподвижную фигуру Шертона. – Попробую, но ничего не обещаю.
Роми дожила до утра. Разложив вокруг нее свои амулеты, Бирвот приступил к магическим манипуляциям, а Лаймо взял кожаный бурдюк и потащился к ручью за водой. Больше некому. Арс опять провел бессонную ночь, Паселей робко уговаривал его хоть немного поесть, и Лаймо решил, что самое лучшее – не мешать им.
Когда он возвращался, кустарник возле входа в ущелье зашевелился и затрещал. Лаймо шарахнулся в сторону, только и успев подумать, что боец из него нынче никакой, он же еле ноги волочит… Но из зарослей вместо чаднийских пиратов вылезла Нэрренират.
– Привет, Лаймо! Все наши живы?
– Все, великая. – Он с трудом нагнулся и подобрал шлепнувшийся на камни бурдюк. – Как вы себя чувствуете?
– Отвратно. Хорошо хоть судороги прекратились и блевать больше не хочется. Лаймо, никогда не пробуй наркотики! Такая гадость…
– Я и не собираюсь, великая, – искренне заверил богиню Лаймо.
– Ты ранен?
– Ну да, позавчера вечером. Когда мы освобождали Арса и Роми, помните?
– Хм… Никогда бы не подумала, что наркота может так замутить мою память… Где Роми?
– У нее заражение крови, Бирвот ее лечит.
Нэрренират направилась к людям. Лаймо захромал следом, и вдруг его пронзила паническая догадка. Он до того струхнул, что забыл о боли, мигом обогнал богиню и заступил ей дорогу:
– Подождите, великая, только один вопрос! Где вы были вчера вечером?
– А я знаю? Помню, как мы из… Чадны выбирались, а что было вчера – сплошной туман… Меня ломало, как последнего смертного!
– Великая, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, где вы были вечером! В кустах, где сегодня утром, или где-то в другом месте?
– Понятия не имею. Какое тебе дело?
– Ну, просто интересно, – промямлил Лаймо. – Если там в скале какая-нибудь сквозная пещера, к нам ведь могут незаметно подобраться…
– Ага, там есть сквозная пещера, в ней-то я и очнулась сегодня утром. Пусть подбираются, не возражаю – бегать за жратвой не придется.
Оттащив бурдюк в лагерь, Лаймо вернулся к зарослям кустарника. Вход в пещеру до поры до времени прикрывала густая завеса ползучих растений с шершавой, как зеленый наждак, листвой и влажными оранжевыми колокольчиками. Сейчас эта завеса была разодрана, за ней зияла темная полость в теле скалы. Лаймо осторожно ступал по россыпи камней, придерживаясь за стенку. Поворот, и вдали забрезжил серый дневной свет. Видимо, противоположный выход находится в одном из соседних ущелий. Нэрренират не помнит, когда она заползла сюда и где провела ночь… На обратном пути Лаймо разминулся с богиней, но не стал приставать к ней с расспросами, он был в смятении.
Бирвот, с мокрым посеревшим лицом, сидел на земле перед своей палаткой и жадно пил воду из глиняной кружки.
– Она проживет не больше трех дней, – сипло прошептал он в ответ на вопросительный взгляд Лаймо. – Я применил самое сильное колдовство, это предел… Иначе она умерла бы сегодня. Почему ты так смотришь?
Оглянувшись на Арса, который изваянием застыл около Роми, Лаймо озабоченно сообщил:
