Мировой Ворон - Смит Э. Дж. (полные книги .TXT) 📗
— Если тебе придется сражаться — значит, мы где–то допустили чудовищную ошибку, — ответила она. — Ты идешь со мной?
Ему совсем не хотелось этого делать. Очень, очень не хотелось, но он отличался практичностью и понимал, когда исчерпал все возможности. Он в последний раз глянул на разрыв и прошептал:
— Прощай, Рэндалл из Дарквальда. Ты хороший парень… и ты заслуживаешь лучшей судьбы, чем быть моим слугой.
Больше Ута ничего не мог сделать. Его слова не очень походили на извинение, но были лучше, чем затрещина или ехидное оскорбление. Как последняя фраза человеку, которому он доверял больше всего на свете, она вышла слабовата, но лучше он ничего не мог придумать.
Красная лестница оказалась бесконечной. По крайней мере, конца ей он не видел. Ута уже потерял счет времени, а все путешествие свелось к скучному подъему. Первый час или около того Ута провел в молчаливом благоговении, пытаясь осознать масштабы громадных конструкций, плавающих в пустоте. Но даже бесконечные, сверхъестественные проявления неземной силы могут утомить. Особенно когда не понимаешь, что именно видишь. Ярко–синие лучи света, пронзающие небо, будто молнии, были тропами, соединяющими неведомые миры, чертоги и темные пространства. Рут говорила, они тоже дрейфуют во времени, и, возможно, он видел отголоски путешествий, совершенных тысячелетия назад. Но через час или два они перестали казаться Уте такими впечатляющими.
Какой вообще смысл в этой дурацкой лестнице? У нее имелось символическое значение или ее единственной задачей было уморить их скукой до смерти? Почему бы не сделать лабиринт на уровне земли? Если понятие «уровень земли» вообще подходило для нематериального мира. Медленный подъем подпортил ему настроение, но улучшил физическое состояние. Сила вернулась в его ослабевшие руки и ноги, и страдания, пережитые им в Орон Каа, медленно смывались его божественной кровью. Но даже вернувшаяся сила не уменьшала скуку. Отчасти Призраку хотелось почувствовать духовное просветление и понять наконец, что значит быть полубогом. Но пока по ощущениям он оставался обычным человеком, таким же циничным, как и всегда. Он ничуть не изменился: он по–прежнему не доверял авторитетам, ненавидел, когда ему указывали, что делать, но самое главное — он сохранил свою пессимистическую уверенность: все в жизни безнадежно идет к худшему.
— Тут есть с кем поговорить? — крикнул он в сверкающее синее небо, не заботясь о том, что Рут может посчитать его чокнутым. — Может, тут есть приемный зал, где новичкам дают путеводитель по этому месту?
— Ты уже сошел с ума? — с интересом спросила Рут. — Я думала, ты дольше протянешь.
— Эта гребаная лестница когда–нибудь заканчивается?!
— Иногда, — туманно ответила она.
— В смысле? Если всю последующую вечность мне придется провести только с тобой, прекрати говорить загадками.
— Это значит, что у лестницы нет определенной длины. Я надеялась, ты сам сойдешь с нее, но, похоже, ты намерен и дальше по ней подниматься. Тебя успокаивают окрестные виды?
Он опустил голову.
— Я все еще рассуждаю как человек, да? — Ута отвернулся от неба и посмотрел на бесконечные красные ступени. — Я вижу лестницу и иду по ней, пока она не закончится. И ожидаю увидеть в конце дверь. Или лестничную площадку. Но сама лестница ведь не существует, правда?
— Существует, — ответила Рут. — Но она не материальна в том же смысле, что и земные конструкции — форма против пустоты. Здесь ничто не сделано из камня, дерева или металла, даже если внешне похоже на них. Все здесь из воли и памяти. Иногда из чистой грубой силы. Но все изменчиво.
Ута положил ладонь на красные каменные перила.
— Значит, я могу… — Он прервался, когда перила под его рукой приняли другую, странную форму, сминаясь, будто глина. — Но как я узнаю, что с ней делать? Неужели мне нужно просто представить дверь, которая приведет меня туда, куда я захочу?
— Если захочешь, — ответила она. — Правда, это грубоватое решение.
Ута начертил в воздухе знак, убирая широкую лестницу.
— Осторожнее, — предупредила Рут. — Мы же не хотим провалиться вниз в пустоту.
На этот раз, просто для разнообразия, ее замечание его не задело. Вообще–то оно оказалось даже полезным. Он сосредоточился на участке лестницы у них под ногами, чтобы поверхность из красного камня осталась такой же надежной. Затем легким движением ладоней он заставил исчезнуть все остальное. Красный камень стал синим, потом черным и в итоге серым, и от них в сияющее небо протянулась новая конструкция, напоминающая мост или новую тропу. Она была сложена из массивных блоков серого камня — приятное напоминание о прежней жизни в Тор Фунвейре. Ро всегда строили дома из серого камня. Ута удовлетворенно кивнул, обозревая свое создание.
— Хороший, прочный мост, — сказал он, улыбнувшись. — Гораздо лучше, чем какая–то дверь.
— Я же сказала, тебе не понадобится руководство, — произнесла Рут, на ее губах играла легкая улыбка. — Тебе нужно только чуть–чуть подсказать.
Ута протянул руку к мосту, копируя предыдущий жест Рут.
— После вас, миледи, — произнес он, застав ее врасплох наигранной учтивостью. Она нахмурилась, но вышла из красного круга и ступила на новый мост. Под ее рукой возникли перила, а мост прикрыл высокий каменный свод, напомнивший Уте Черный капитул в Ро Тирисе. Его обрадовало, что в его первом творении в пустоте проглядывал стиль и конструкции, характерные для Тор Фунвейра.
— В конце должен находиться балкон, — сказал он Рут. — С него мы увидим лабиринт.
Как–то странно было ощущать уверенность в этом, но и балкон, и лабиринт действительно возникли вдали, будто он всегда о них знал. И Ута понял: стоит ему только пожелать чего–нибудь — и желание исполнится. По крайней мере, в пустоте. Если же они войдут в другой мир… он пока не знал, что там будет.
Он решительно пошел по своему мосту, на несколько шагов отставая от Рут, и ему сразу стало лучше. Здесь все выглядело и ощущалось как в замке народа ро, даже запахи были те же самые. Он решил и дальше создавать все в том же стиле. Ута счел свою идею неплохим способом напоминать себе о своем прошлом — и о своем мире, отныне навеки потерянном. В конце моста он встал рядом с Рут на простом балконе и посмотрел на другой мир. Сначала разглядеть что–нибудь конкретное в частых вспышках молний не удавалось, но постепенно перед ними стал проявляться огромный серый лабиринт. Черные и белые облака с бьющими из них молниями бежали над его бесконечными просторами, затеняя мелкие детали, но это, несомненно, был именно лабиринт, полный запутанных узких коридоров и спиральных ходов. Сверху он напоминал причудливый абстрактный орнамент, вышедший из–под руки безумного каресианца.
— Кто его построил? — спросил Ута. — Джаа?
Рут вглядывалась в безумные линии лабиринта — возможно, она искала выход или просчитывала наиболее безопасный маршрут.
— Я так не думаю, — ответила она, не глядя на него. — В этом случае он бы излучал страх и злобу. Нет. Его построил кто–то другой.
Ута знал, что, как только шагнет с балкона, он окажется в другом мире. Сможет ли он и там менять энергию по своему желанию? Или ему придется помериться силами со Стражем?
— Если ты знаешь, кто охраняет это место, тебе лучше сказать мне.
— Я знаю одно — его поставили охранять разрыв. След, оставленный Шаб–Ниллуратом на ткани реальности. Значит, хозяин этого места по меньшей мере из рода Гигантов.
Но Ута все равно шагнул с балкона, несмотря на то что слова Горланской Матери его совсем не обнадежили. Он создал еще одну лестницу, которая привела его на границу миров. Ута расправил плечи, выпрямил спину — и вошел в лабиринт.
Его ноздри сразу наполнил запах пепла и раскаленного камня. Здесь было жарче, чем в Орон Каа, и он порадовался, что из одежды на нем только тонкая мантия. В любом другом одеянии через несколько минут он уже обливался бы потом. Стены, построенные из огромных, плотно прилегающих валунов, покрывал мох. На нижнем уровне Ута видел только один коридор, простирающийся в бесконечность в обе стороны. Высоко над ним в небе все так же сверкали молнии. Небо находилось на таком расстоянии, какое он никогда не видел на землях людей.
