Долг Короля (СИ) - Райз Риссен (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Хотя было совсем не время для такого состояния! Знак дан — родится его сын, плоть от плоти, кровь от крови, его душа и будущая жизнь. Такой, какой есть сейчас, Фрис сгинет в изначальное и переродится только через несколько десятков лет. Какой же облик будет дан ему в следующей жизни? Фрис попытался представить своего сына, и ком встал в горле: как они там, без него? Тяжело ли ей одной? Найдет ли она мужчину, какой сбережет ее? Фрис разозлился сам на себя: что за глупости лезут ему в голову? Конечно же, Вивьен справится — она сильная женщина. Но как бы хотелось сейчас обнять ее, успокоить, сказать, что все будет хорошо! Хотелось бы? Фрис не смог ответить себе на вопрос — сходил ли он с ума от того, что оставил Вивьен одну, или от того, что скоро ему придется покинуть Рин.
Неужели это — то самое чувство, какое называют любовью? Несмотря на все свои прожитые годы, красивые речи о любви, о жизни, чем больше Фрис общался с людьми, тем больше понимал, что не знает ни о том, ни о другом ровным счетом ничего. Кизуни проказница. Как она могла так поступить с ним? Ну как? Как жаль, что сестру не спросить. Как жаль, что дух Любви так же непостижим, как и дух Жизни. Как жаль… Как жаль, что ему приходится так много лгать.
Утро следующего дня началось для Анхельма с известия о том, что Роза Альварес Алава ди Уве-ла-Корде, пятнадцатилетняя дочь погибшего губернатора Южных островов, не пожелала жить в поместье герцога и выбрала для себя и бывшей владелицы кондитерской Альберты Вонн, которая сопровождала ее в Лонгвил, небольшие апартаменты над рестораном «Оленье рагу». Она действительно приехала в поместье на Каштановой аллее, и, прожив в нем ровно день, решила, что хочет самостоятельности. Решение более чем достойное уважения, но Анхельм как опекун не мог позволить ребенку, коим в сущности являлась Роза, жить отдельно. Поэтому в час пополудни он пошел в город, а через полчаса уже стучался в дверь квартиры. Ему открыла Альберта и ахнула от удивления. Пока женщина с некоторым испугом рассматривала его каштановую шевелюру, герцог быстро объяснил, зачем явился и спросил, где Роза. Выяснилось, что девочка в местной библиотеке, штудирует книги и готовится к экзаменам. Оказалось, она уже уточнила все о поступлении у Орвальда, тот дал ей необходимый список литературы, и в мае Роза вознамерилась уехать в студенческий городок в Кастане, чтобы поступать на факультет юриспруденции. Анхельм такое рвение одобрил, но все равно стал настаивать на том, что Розе не место в жалкой комнатушке над питейным заведением, и лучше будет ей остаться в поместье. На это Альберта возразила, что там Розу будут отвлекать от обучения, она всем чужая и лишний рот в семье, к тому же, самой Альберте будет страшно не хватать девочки, которую она знала с пеленок. Анхельм хотел поспорить еще, но женщина осталась непреклонна. Когда же герцог спросил, как идут дела с «Оленьим рагу», в котором он назначил ее помощником управляющего, то был приятно удивлен возросшей выручке из-за обновленного меню, которое теперь включало всевозможные пирожные и торты. Итак, выяснив все, что было нужно, Анхельм удалился и решил, что пора ехать туда, куда он хотел попасть меньше всего — к дяде.
Перед тем как отправиться, он зашел в свой кабинет и проверил все документы, которые привез из Левадии. Затем покопался в столе и вынул из шкатулки старинный пистолет, доставшийся от отца. Прочистил его, зарядил и бережно спрятал за пояс. Он не знал, зачем берет с собой оружие, но чувствовал, что с Орвальдом он сможет поговорить только так.
Он намеренно не взял экипаж и Тиверия, решив проехаться верхом на своем любимом остинском жеребце караковой масти — Акробате. Конь заскучал без хозяина и теперь шел неровно, норовя перейти на галоп, поэтому герцогу все время приходилось придерживать его. Погода стояла хмурая, черный лес чуть шелестел на ветру. Снег еще не сошел, лишь кое-где наметились прогалины, но запах ветра уже стал другим — весенним. Герцог наслаждался тем, как храпит и пофыркивает Акробат, и время от времени трепал его по гриве. Наконец он устал сдерживать коня и разрешил тому бежать так, как хочется. От быстрой езды сердце грозило вылететь из груди, дыхание сбилось, в ушах застыл ледяной ветер, и горло будто иглами пронзило. Через некоторое время Анхельм натянул поводья и остановил коня, чтобы отдышаться.
«Если хочешь, я могу пойти вместе с тобой», — прозвучал неожиданный голос в его голове. Анхельм испуганно оглянулся и увидел огромного черного, как южная ночь, коня с пышной гривой, хвостом до самой земли и мощными мохнатыми ногами. Фрис обошел Анхельма кругом. Тот не ответил, просто кивнул. Волшебный келпи помчался вперед быстрее птицы, и его копыта не оставляли следов на снегу, словно бы он совсем не касался его, а шел по воздуху. Акробат, раззадоренный быстрым бегом, припустил карьером; герцогу осталось лишь вцепиться в поводья и держаться в седле изо всех сил.
Трехэтажная «башня» Орвальда, окруженная высоким решетчатым забором, появилась на горизонте, и Анхельм помрачнел. Он все еще не был готов к тяжелому разговору. Последние три недели герцог провел в увлекательном мысленном диалоге с дядей, пытаясь предугадать все возможные варианты развития их беседы о будущем, настоящем и прошлом, но ничего конструктивного в его воображении так и не выстроилось. Теперь, подъехав к воротам башни, он решил, что лучше всего будет занять оборонительную позицию и не рассказывать дяде всего, что выяснил. До тех пор, пока речь не зайдет о Рин Кисеки. До тех пор, пока дядя не начнет нападать на него. А вот когда он перейдет к обвинениям, тогда и будет самое время выложить карты на стол.
Фрис не стал подниматься вместе с ним и остался ждать во дворе: одежды у него не было, а являться в чем природа родила ему не позволил Анхельм. Забравшись по крутой винтовой лестнице в кабинет на третьем этаже, герцог вдруг осознал, что теперь у него не появилось одышки, как это было прежде. Значит, он стал сильнее… Анхельм осмотрелся: ничего не изменилось здесь. Стол завален бумагами и разными приборами неясного назначения, на столе злосчастные левадийские газеты.
«Матушка нальет мне чайку…» — тихое пение донеслось из-за перегородки, отделявшей кабинет от лаборатории. Анхельм встал у стены, сложа руки на груди, и стал ждать. Орвальд вышел из дверей, держа в руках розетку с вареньем и чашку чая. Увидев племянника, он остановился, словно налетел на невидимую стенку. Чашка выпала из рук, грохнулась на пол, усыпав его мокрыми осколками, кипятком плеснуло на брюки его превосходительства. Анхельм оглядел своего родственника с ног до головы и отметил, что у дяди поседели волосы, а обычно уверенные и твердые руки сейчас дрожали и поникли, как у немощного старика.
— Анхи… — выдохнул Орвальд, испуганно глядя на племянника.
— Ну что же ты наделал? — спокойно спросил Анхельм, глядя ему прямо в глаза. Повисла пауза, во время которой герцог подошел к дяде ближе, не отводя изучающего взгляда. Хрустнуло стеклышко под сапогом.
— Чай зачем-то разлил, чашками бросаешься, — продолжал он, наклоняясь и поднимая большой осколок.
— Когда ты приехал? — охрипшим голосом спросил Орвальд.
— Вчера.
— Почему не явился ко мне сразу?
— Не хотел, — пожал плечами Анхельм, прошел и сел на диван, крутя в руках осколок. Орвальд присел в кресло напротив него.
— Как поездка? — осторожно начал его превосходительство.
— Разнообразно. Да. Узнал много нового о мире, о людях… о себе.
От глаз Анхельма не укрылось, как его дядя побледнел.
— Илиас… Что он сказал?
— Что предоставит помощь. Мы договорились.
— А условия? — тихо уточнил Орвальд. Анхельм посмотрел в его синие глаза, надеясь увидеть хоть каплю проснувшейся совести. Он долго вглядывался, склоняя голову то влево, то вправо. Дядя неуютно поежился и процедил:
— Что ты на меня так смотришь? Я тебе не «Элменея»[2].
— Давно тебя не видел, вот и смотрю. Поседел ты, дядя.
— Поседел… Когда ты мне письмецо-то прислал, я слег. В лежку лежал три дня! — начал Орвальд тихо, постепенно повышая голос. — Да-да, а как ты думал? Шутка ли — узнать, что твой сын ввязался… пес знает во что! А потом еще приезжает дочка Алавы и говорит, что ты ее удочерил! Что Рин потеряла память и сбежала горниды знают куда. А мой ребенок вскрыл заговор и пошел воевать пес знает с кем, имея в вооружении лишь отряд «Тигров», да сорок человек местной полиции! А через несколько недель приходит эта газета — будь она проклята! — и я понимаю, что мой сын остался один на один c Илиасом и его кознями! Да я удивлен, что жив, что инфаркт меня не схватил!
