Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б. (книги хорошего качества .txt) 📗
Бэл зевнул и отмахнулся. Буркнул, что анги владеют этой наукой, время у них может и лететь, и тянуться, а только используют упомянутые анги свои способности в бою, а не на отдыхе. И устают в итоге куда сильнее, время-то гнет их, когда разгибается само.
- Ты много раз слышал, что у нас платят за ошибки при жизни, - отметил Бэл, снова зевнув. - Сейчас, наверняка, думаешь: как же выходит, что люди ошибаются, предают и лгут очень... плоско? Я пробовал подключиться к отзвукам информационного слоя плоскости, что есть в тебе. Ответ мне видится так: у нас тут не рай. И нет его вообще, тихого места, где отдыхают победители. Это было бы... нелепо. Зато есть иное. Выбор, он творится постоянно. Тот вальз запада сознательно выбрал путь. Вниз идти просто, вниз идешь - и вроде бы нет запретов, ограничений, преград. Хочешь убрать неугодного? Можно! Отнять у сильного победу, оклеветать его? Можно! Все можно. Это рай, - Бэл прищурился. - Но каждый шаг вниз падение в иерархию тех, кто тебе помогает спускаться. В их мире вальз станет ничтожеством. И для него это - ад... Но спускаясь все ниже, он сжимает огромный мир в крошечный мирок. Он видит так мало, что начинает верить вовсе уж наглой лжи. Впрочем, это мои домыслы. Я не выспался и, ты прав, это ужасно мешает думать.
- Зачем же ты опять в зал и к делам?
Бэл первым устроился у камина и дождался, пока дверь будет закрыта плотно, до щелчка.
- По большому счету я намерен воспользоваться советом и переложить на вас свою головную боль. К нам идет юг.
Прорицатель покосился на Плата, наблюдая, как анг вскинулся, напрягся и даже потянулся к оружию. Живой огонь загудел, выбросил пригоршню искр и улегся спокойно на свежие сытные угли.
- Лэти? - непонятно спросил Плат.
- Дама Лэти устала от непобедимости сильнейшего из замков юга - Арода. Она яростный вальз юга и мечтает о походах, - улыбнулся Бэл. - Она лишилась первого анга Тоха и знает лишь то, что упомянутого анга не может найти никчемный прорицатель, единственный в её замке. Лэти отнесла безобразие к козням Тэры Арианы, ей помогли так решить. Добавлю: одновременно с Тохом пропал нынешний мужчина Лэти, анг Роггар. Его прорицатель замка Арод видит ступившим на последний корень. Вина приписана Тэре. На юге тихо, исподье не радует самые боевитые замки - боем... Лэти вышла в поход.
- На нас? - поразился Плат.
- А ты думал, исподники ушли от стен Файена, надумав погулять по лесу? Они дали своего рабу возможность беспрепятственно выбраться на опушку и потолковать с западным вальзом, который служит у Лэти. Утром она, как я предвижу, узнает: Тэра Ариана захватила и уничтожила замок Хрог. Поодобное сообщат многим даймам. Не все поверят, конечно. Но многие предпочтут остаться в стороне от слишком уж жаркой зимней драки.
Бэл почесал под горлом у буга, подставившего голову. Влад сглотнул новость, стараясь ею не подавиться.
- Сплетается сильная, яркая ветвь событий, - продолжил Бэл, оживляясь. - Сложная, но перспективная. Я осознанно пошел на риск, отложив поимку предателя до полуночи, да. И прошу о помощи, которая вынудит вас пойти на еще больший риск. Но так ты, Влад, сможешь ускорить возвращение домой. А ты, Плат, закроешь старые долги, свои и Тэры. Наконец, и я закрою счет, чего желает пламенный Файен. Счет к самозванке, без дозволения переступившей порог каминного зала в восьмицу бронзовой луны.
Глава 28. Милена. Души и их тела
Москва, все еще ноябрь, все еще бег по следу своей 'копии'
Поток машин дергался в конвульсиях пробки. Двигатели едва успевали дать настоящий голос - и уступали главную партию визгливым тормозам и гнусавым клаксонам. Грубая музыка города не раздражала Милену, скорее наоборот. Кем бы ни был тот, кто осмелился - и смог! - выглядеть подобно первой ученице и лгать Марку, он был опытный враг и служил еще более трудному врагу. Вероятно - главному. В распоряжение противника Милены попали опасные сведения, они позволяли куда успешнее искать Маришку и Влада. Этого уже не изменить. Но сейчас есть шанс сравнять счет: тот, кто служит врагу, не успел ускользнуть. Он ощущался все внятнее впереди и справа, его страх усиливали те же звуки вечернего города, они вездесущи. Они преодолевали самые толстые бронированные стекла автомобиля и выстуживают затылок.
Рев, скрип и вой сплошного городского затора давит. Пробка закупорила горлышко широкого моста туго, надежно. Слуга сознал свою уязвимость, озирается. Не находит ответа: ему страшно сидеть без движения, ему еще страшнее покинуть салон бронированного автомобиля и сбежать пешком. Слуга, а вернее раб исподья, делает сейчас то, что для него естественно: взывает к сильному, беспокоит более ценного слугу или даже хозяина. Удел добровольных рабов исподья именно таков. Они не творцы и не гении спонтанности. Лишь исполнители. Жадные, вороватые, готовые подсидеть и перегрызть горло, любой ценой продвинуться в иерархии. И все равно - исполнители.
'Гений и злодейство - две вещи несовместные', - откуда выплыла дивная вязь слов, скрученная воедино с тугим жгутом смыслов и рассуждений многих людей, Милена не разобрала. Но поймала, одобрительно кивнула и постаралась приберечь на спокойное время для подробного рассмотрения. А пока она бежала, то ныряя в широкие щели меж бортами машин, то перепрыгивая плотно стиснутые капоты и багажники. Первая злость понемногу стыла в нечто более расчетливое и опасное - в решимость добраться до главного хозяина.
Милена старательно, осознанно студила злость. Косилась на серую воду, топила в ней гнев и мчалась, не упуская настройку на врага. Он - не гений. Он исполнитель. Такой может быть талантлив, но чего стоит его талант? Лишь денег. Больших, вероятно.
Когда исподью требуется гений, его покупают. Свеженького, совсем как Марк. Сперва человек работает неосознанно и смысла заданий не ведает. Когда он понимает, во что втянут, оказывается перед выбором. Марк очень долго не выбирал, он был вне ума и, вдобавок никогда не работал во имя денег, славы, власти. Но заказчиками в каких-то случаях оказывались весьма темные люди: к ним сегодня обратился этот умный, но довольно наивный человек, желая выяснить подробности о врагах Маришки. И сам оказался в беде.
- Подвезти? - прокричал кто-то в спину.
Милена отмахнулась, не тратя себя на внешнее, лишнее. Сегодня сложился особенный день. Ей исключительно безразлично, как оценивают её люди, скучающие в пробке - раззадоренные и обозленные, сонные и пресыщенные. Любые.
Важно и больно иное. Мысль о Марке и свое отчаяние: куда отправила, влив дар востока в общее движение душ? Куда? Ведь сама не поняла, а он тем более не мог осознать! Ван мальчишка, ему все это - за что? Опять стоять у порога смерти и ощущать себя жертвой...
Злость вскипала, досада пеной застила рассудок. Приходилось глушить лишнее. И Милена глушила бегом, изучением воды, мыслями - вот хоть о гениях. В этом мире их немало, не все они вальзы, но есть и такой дар. Есть, искаженный, развиваемый иначе, зато утрачиваемый согласно единому закону...
Предположим, осознав неизбежность выбора, Марк выбрал бы золото - или чем тут платят, в плоскости? Милена знала дальнейшее и без прорицателя. После выбора дар вальза запада постепенно иссох бы, следом пропала бы и особенная, трепетная способность находить ответ наитием. Исподье потребило бы очередного раба, переварило и выплюнуло - скучным, богатым, может быть и здоровым, но до последнего дня затаившим на дне глаз тоску о невозвратном. То, что уцелело бы от Марка, - перевертыш, бездарь в броне купленных похвал и глянце завистливых восторгов таких же рабов. Это существо, в свою очередь, потребляло бы женщин, наркотик, власть, успех. Оно охотно использовало бы роскошные имитаторы гениальности. Но, обманывая весь мир, как обмануть себя?
- Место, - прищурилась Милена.
Усилием воли она сбросила остатки раздражения. Бег исчерпал себя. Поиск вывел на цель. Теперь надо дышать, строить план и двигаться ровным шагом, выверяя детали и опробуя варианты в уме. И Милена пошла прямо по осевой широченного моста. Оба потока машин шпарили ночь фарами, не особенно полезными в пробке. Полутени окружали Милену хищной стаей искаженных подобий. Взгляды липли к фигуре, как мухи. Липли, ползли по телу. Уже оба потока машин не так азартно рычали моторами и визжали тормозами. Первая ученица замка Файен повела плечами, поправила волосы - и резким движением головы сбросила влияние общего к себе внимания. Кое-кто пробовал спрятаться за ним, как за ширмой. Зря.
