Напарница - Авербух Наталья Владимировна (читать полную версию книги txt) 📗
Мне терять уже было нечего, к тому же не покидало тяжёлое подозрение, что сын синдика не постыдится прибегнуть к самому низкому шантажу, лишь бы вынудить меня рассказать всё, что его интересует. Поэтому я покорно ответила:
— Нет, сударь.
Хотела прибавить, что постоянно — каждую ночь — чувствую присутствие напарника в своём сознании, но вовремя спохватилась и промолчала. Вряд ли «устрица» сможет так легко со мной разговаривать после такого признания.
— Нет? — переспросил Дрон Перте. — Очень хорошо, сударыня, но потрудитесь объясниться. Вы знаете о том, где он сейчас и чем занимается?
— Нет, сударь, — повторила я. — Не знаю. Он всегда сам находит меня и говорит о том, что я должна сделать, а остальное время проводит как ему нравится.
— И вы миритесь с таким положением? — хмыкнул Дрон.
— А что мне ещё остаётся, сударь? — с неожиданной горечью вырвалось у меня.
— Даже так, — протянул сын синдика, пристально меня разглядывая, словно увидел в первый раз. — Даже так. Значит, вы только подчиняетесь? Что же вы тогда протестуете, когда я называю его вашим хозяином?
Тут настал мой черёд хмыкать: на острийском оборот «мой хозяин», если эти слова произносила женщина, обозначал не работодателя, а мужа. Хотя мы говорили на дейстрийском, оскорбительно слово сын синдика то и дело, забываясь, произносил на своём родном языке и таким образом буквально венчал меня со смертью. Кому такое понравится?
— Он мне не хозяин, — упрямо произнесла я. — И, сударь, мне неудобно с вами разговаривать в таком положении. — Может быть, вы отодвинетесь на более приличное расстояние?
Издав насмешливый смешок, сын синдика, наконец, отодвинулся и сел на банкетку.
— Как вам будет угодно, сударыня, — произнёс он с той светской почтительностью, которую предписывается выказывать дейстрийским юношам из хороших семей на балах и благотворительных мероприятиях. — Однако продолжим наш разговор.
— Я к вашим услугам, сударь, — устало произнесла я. Ночи сыну синдика не пережить, однако куда важнее был вопрос, что разозлённый вампир сделает со мной?
— Во-первых, как я уже говорил вам, расстаньтесь с мечтой о моём устранении, сударыня. Я, как вы, надеюсь, догадываетесь, не дурак, и оставил кое-какие записи, относительно своих догадок. В случае моей неожиданной смерти бумаги будут найдены и прочтены. Вы ведь не хотите, чтобы они попали в чужие руки, верно?
Оцепенев от ужаса (мне ведь и в голову не приходила подобная возможность!) я в который раз кивнула и сделала вид, что не замечаю, как Дрон Перте снова придвигается ближе и берёт мои руки в свои.
— А теперь, когда мы с вами так чудесно поняли друг друга, — продолжал авантюрист, поднося мою безвольную руку к своим губам, — вы расскажите мне кое-что о себе, договорились?
— Я к вашим услугам, — повторила я покорно.
— Замечательно, моя дорогая, замечательно. Итак, пожалуйста, разрешите мои сомнения — какие отношения у вас и вашего…
— Напарника, — подсказала я, понимая, что иначе мне не избежать позорного по-дейстрийски и нелепого по-острийски «хозяина».
— Очень хорошо, — благосклонно кивнул сын синдика. — Напарника. Итак, я вас слушаю.
— У нас очень хорошие отношения, — безжизненно произнесла я, делая вид, что не замечаю подоплёку вопроса. — Товарищеские, как это и должно быть между коллегами.
— Хм, — несколько обескураженно произнёс сын синдика. — Ивона, прошу вас, вы же понимаете, о чём я спрашиваю.
— Прошу прощения, сударь, — со всей возможной кротостью отозвалась я. Мне и в самом деле не хотелось отвечать на дерзкий вопрос, а помимо того — вот так вот сдаваться на милость победителя. — Вы спрашиваете о тех отношениях, которые сложились у меня и моего напарника: я и отвечаю. Он руководит нашей… группой… парой, поддерживает все необходимые связи и принимает основные решения, что касается меня, то я выполняю свою часть работы, сударь. Вы удовлетворены моим ответом?
— Хм, — повторил сын синдика. — Значит, на нём — руководство и связь?
— Да, сударь.
— А вы только делаете то, что вам прикажут?
— Да, сударь, — поморщившись, подтвердила я.
— И ничего не знаете о планах руководства? — продолжал уточнять авантюрист. Тон его изменился, сделался каким-то приторно-сладким, и я понимала, что сын синдика готовит очередной подвох, однако, деваться было некуда.
— Да, сударь.
— И о том, где ваш напарник сейчас?
— Да, сударь.
— Вот видите, как замечательно складывается, — как будто даже обрадовался авантюрист. — Вы ничего не знаете, ни о чём не подозреваете, и не догадываетесь, верно?
— Да, сударь, — обречённо согласилась я.
— За-ме-ча-тель-но! — по слогам произнёс Дрон Перте. — Даже слов нет! Мне бы таких подчинённых, которые всегда делают то, что я велю, и никогда не задают вопросов! Знаете, Ивона, — потрепал он меня по щеке, — я начинаю завидовать вашему начальству.
Хлёп! Начисто забыв, что я знатная барышня, которой «достаточно слова и строгого взгляда», чтобы утихомирить наглеца, и что я проваленный работник дейстрийского бюро безопасности, которого допрашивает собственный информатор, я совершенно запросто, будто снова сделавшись простой продавщицей шляпок в захудалой лавке, отвесила авантюристу увесистую оплеуху. Негодяй не успел ни отклониться, ни перехватить мою руку, а, может, не стал этого делать.
— Сударь! — со всей решительностью, на которую способна, произнесла я. — Если вы намерены вести со мной какие-либо дела, потрудитесь не распускать руки!
— Как скажете, — улыбнулся наглец. — Думаю, на первый раз достаточно. Моя матушка просила вас подойти к ней, когда вы будете свободна, думаю, для этого самое время.
Он поднялся на ноги и протянул мне руку, помогая встать.
— Сделайте одолжение, Ивона, не отказывайте матушке в той услуге, о которой она вас попросит, — тоном, не терпящим возражений произнёс сын синдика и решительно препроводил из своей комнаты.
— Ивона, дорогая! — воскликнула хозяйка Перте, когда я переступила через порог её будуара. — Дрон сказал вам?
— О чём, хозяйка? — спросила я, послушно усаживаясь рядом с ней на банкетку, и, повинуясь жесту, принялась сматывать шерсть, помогая почтенной даме в её рукоделье.
— Как, он ничего не сказал? — ужаснулась Августа Перте.
Дрон Перте наговорил мне довольно-таки много, но вряд ли его мать интересовали дела дейстрийского бюро безопасности. Я покачала головой.
— Ах, как это похоже на мужчин! — закатила глаза жена синдика. — Столько времени проводить вместе, и не сказать о самом главном!
Мне сделалось не по себе. О чём могла идти речь?
— Хозяйка, прошу вас, Дрон… ваш сын мне ничего не сказал, может быть, вы сами объясните…
— Конечно, дорогая! — пылко воскликнула жена синдика, и, наклонившись ко мне, снисходительно потрепала меня по руке. — Разумеется! Вы должны были узнать в первую очередь и если бы Дрон был более ответственным, вы давным-давно были бы в курсе дела!
— Какого дела, хозяйка? — терпеливо спросила я.
— Так вы не знаете? — поразилась жена синдика. — Я ведь уже четверть часа вам толкую: концерт!
— Концерт, хозяйка? — переспросила я, не понимая, к чему она клонит.
— Благотворительный концерт, милочка, — выпалила Августа Перте. — Ежегодный концерт, который мы устраиваем в пользу сиротского приюта!
— Ах, вот как! — выразительно произнесла я, всё ещё не понимая, чего от меня хотят и о какой просьбе говорил сын синдика, выпроваживая меня из комнаты.
Августа Перте снова наклонилась ко мне, положила ладонь на моё запястье и с надеждой заглянула в глаза.
— Так вы мне поможете, Ивона? Поможете, ведь правда?
— Разумеется, — покладисто отозвалась я, помятуя о приказе Дрона. — Но, хозяйка, прошу вас, поясните… э-э-э… проясните некоторые детали, которые…
Мне не хотелось давать жене синдика понять, насколько слабо я разбираюсь в концертах и их организации: я не знала, чего она от меня ждала.
