Ничего неизменного - Игнатова Наталья Владимировна (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Берана, собравшись с духом, пошла по гостям. По знакомым, то есть. Она многих стражников знала — почти всех, кто на рынке, в Ларенхейде и в слободах — Средней и Западной, служил. Они же поесть всегда в таверну приходили, и под конец дежурства, пива выпить, тоже туда. А иногда и не под конец. И не только пива. Чего там, если б не форма и дубинки, порой, не отличить было стражников от пьянчужек, из которых они дурь выбивали, прежде чем домой отправить или в холодную запереть, пока жена забрать не придет. Ну, и что? За это в Копи не отправляют.
В общем, Берана много кого знала, хоть и не дружила — кто со стражниками дружит? — но поздороваться, парой слов перекинуться, это всегда. Ей не трудно, а им приятно. Потому что никто с ними не дружит.
Только сами ребята из Стражи — это одно, а их жены — другое. Не очень-то они Берану любили. Сеньора Лэа всех женщин курицами называла, без разбору, так вот насчет этих теток Берана с ней была согласна. Хотя их-то сеньора Лэа, наверное, вообще в упор бы не увидела. Они же не из Замкового квартала, а из Слобод. Хоть и не слободские. В общем, не те люди, которых сеньора Лэа заметит, даже если наступит на них ненароком.
Да ну, при чем тут сеньора Лэа, вообще?
Первым Берана навестила Шманюка. Тот жил с родителями и сестрой, по осени собравшейся замуж. Шманюка дома не оказалось, а Берану сначала впустили, даже в комнату провели, но как только она спросила про аресты, тут же и выставили. Ничего, мол, не знаем. Гус в казармах, когда вернется не сказал, и нечего тут.
В казармах — это не в Копях. Это же совсем другое дело, если Стража в казармах сидит. Это значит, особое положение или как там оно называется? Случится что-нибудь, тут-то всех из казарм выведут Гарнизону на помощь.
Берана обдумала это, решила наведаться в казармы попозже, и дальше по знакомым пошла. Гостьей незваной.
Вот тут-то и оказалось, что все правда. Беране даже двери открывать не хотели, она и не настаивала. Хватило того, что соседи рассказывали. Ко всем пришли, всех забрали. Ночью. Когда часы на Ратуше три пробили — тогда и началось. Солдаты из Гарнизона по всем слободским улицам прошли, в двери колотили, в чужие дома как к себе входили. Где-то, говорят, кто-то отбиться пробовал, да куда стражникам против вояк?
Как же так? Что такое на Тарвуде началось? И куда теперь семьям податься, которые без мужей, без отцов остались?
Берана прошла по Средней слободе, в Западную и соваться не стала, ясно, что везде одно и то же. Неясно, как быть. Что делать? Как людей спасать? И, главное, от чего? От княгини, что ли? Она совсем с ума сошла, если Гарнизон со Стражей стравила?
Да какое там «стравила»? Гарнизон Стражу сразу и заборол. Конечно, когда к тебе ночью врываются с настоящим оружием, не с дубинками, из постели вытаскивают и в кандалы сразу — что ты сделаешь? Но почему? Может быть, леди Калимму, пока она путешествовала, кто-нибудь… что? Подменили? Да! Ее подменили, подменыш вернулся, привел с собой армию в пятьсот человек, и решил Тарвуд захватить?
Может такое быть? Да запросто! Можно об этом полковнику Мейцарку рассказать? Он ведь Гарнизоном командует. Поверит он Беране? Да ни за что! К тому же, подменыш мог и полковника… ну, нет, не подменить, но… что-нибудь пообещать мог. Если полковник все знает, то Беране лучше ему на глаза не попадаться, потому что она теперь тоже все знает.
А если нет? Если полковника обманули?
Господь всемогущий и святая Тереза, как же быть-то? Что делать? К Мигелю бежать? Мигель дома запрет, скажет не лезть никуда. А сам… сам может влезть. Он такой. Любит, чтобы тихо было, но если решит за кого заступиться, если Смеркалось возьмет, то неизвестно, что будет. Нет, нельзя к Мигелю. Ему, может, и весь Гарнизон нипочем, кто знает, но ведь Беране-то он из таверны выходить запретит. А это никак нельзя. Без нее все пропадут.
«Заноза! — решила она, уже на полпути к таверне, — он всегда знает, где что делается. И знает почему». Если совсем честно говорить, то Заноза не просто знал, что на Тарвуде делается, он почти все сам и затевал. Но не аресты же стражников, не солдаты из Гарнизона на улицах… И пятьсот человек из другого мира Заноза вряд ли привел бы. И уж тем более леди Калимму он бы не подменил.
А если вместе с сеньором Мартином? Сеньор Мартин демон, он мог душу леди Калиммы забрать, кого-нибудь вместо нее подсунуть, и всё. И войско мог привести. Сеньора Лэа как-то говорила, что сеньор Мартин — принц. В других землях, в своих, там, откуда он родом. Уж принц-то найдет армию, если захочет. А принц-демон запросто может у обычной княгини душу отнять. Да вообще все может. Кто же их демонов знает? Они хитрые, умные, от них спасения нет, кроме как Богу молиться, а леди Калимма — это-то всем известно — даже в тарвудских языческих богов не верит, не то, что в настоящего. Пока Заноза не появился, сеньор Мартин ничего такого не хотел, а Занозе всегда мало, вечно надо что-то, не живется спокойно. Зачаровал он сеньора Мартина, кровью своей напоил или еще что, подчинил себе, и… ох, да ну как такое может быть?
И все же Берана понимала, что может. Еще как. Не зря сеньоре Шиаюн Заноза не нравился. То есть, нет, зря он ей не нравился, потому что Заноза всегда хочет как лучше, а главное — всегда делает как лучше. Ничего он еще не сотворил на Тарвуде такого, что плохо бы закончилось. Ну, убил двенадцать человек, было дело, так они на него сами напали. Но так все равно нельзя. Княгиню подменять нельзя, войска приводить, людей арестовывать ни за что, ни про что. Семьи без кормильцев оставлять.
Сейчас день. Когда стемнеет, Заноза на мельницу придет, тогда Берана его и отыщет, и спросит обо всем. Пусть рассказывает, что затеял. И людей выпустит. Всех, кого арестовали. И армию свою — или сеньора Мартина? — без разницы, армию пусть убирает, куда хочет. И чтобы леди Калимму обратно вернул! Не откажет же он ей. Раз кровь свою дает, значит, и в этом не откажет.
Нет. Заноза упрямый. Если что-то вбил себе в голову, будет делать. Потому что знает, гад, что всегда делает как лучше. С этим не поспоришь. Берана просто не знала, как ему объяснить, что с людьми так нельзя, хоть со стражниками, хоть с кем. Да никак не объяснить. Стражников мало. Если надо, чтобы им было плохо, чтоб остальным стало хорошо, Заноза ни за что их не отпустит. И леди Калимму не вернет. И армию…
Может, все-таки, это не армия, а?
Да день же сейчас! День! Самое начало! Заноза в своем мире, там, где ночь, и до вечера его на Тарвуде не будет. Значит, надо к сеньоре Шиаюн идти. Рассказать ей все. Вот кто обязательно придумает, что делать. Все, что сеньора Шиаюн советует — всегда хорошо. Так же, как все, что Заноза делает.
Как-то странно выходит, если и то хорошо, и это, а одно хорошо должно сделать так, чтобы другого не было, то как такое может быть? «Парадокс» это называется, вот что. Заноза их любит. Ну, и придурок он, все-таки. Как можно любить такое, от чего ум за разум заходит?
Берана предпочла бы ехать в Порт на Эбеносе, но днем того не получилось бы забрать из конюшни тайком от Мигеля. Пришлось идти на почту и брать лошадь там, заручившись обещанием конюха, ничего в таверне не рассказывать. Берана в обмен на обещание обязалась принести конюху графинчик водки, поэтому в соблюдении клятвы была уверена.
В том, что они вместе с сеньорой Шиаюн придумают, что делать, она тоже не сомневалась.
Тарвуд надо было спасать.
На первом этаже Адмиралтейства царила обычная суета. Куча народу, всем что-то надо, как всегда не протолкнуться. Зато никто не обращает внимания.
Берана прошла мимо охранников к лестнице, быстро поднялась на второй этаж. Тут уже никого не было — лестницу перегораживали стальные двери, и их никто не охранял. Правильно, наверху только старый хлам, если его кто украсть надумает, так вору еще и спасибо скажут, что мусор вынес. Эти двери даже не запирались никогда. Зачем их, вообще, поставили — непонятно.
