На острие клинка - Кашнер Эллен (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Первые несколько мгновений Майкл мог лишь в безмолвном изумлении взирать на облик хозяина особняка. Черты лица Горна утратили былую красоту. Кожа, за которой лорд столь тщательно ухаживал, стала вялой и теперь свисала маленькими складками, словно вывешенное на просушку белье. Та самая кожа, что некогда имела цвет слоновой кости, теперь приобрела землистый оттенок, за исключением тех ее участков, где на щеках лопнули кровяные сосудики. Синие глаза выцвели, и даже пышные волосы потускнели, сделавшись похожими на выжженную летним солнцем траву.
Майкл поперхнулся, почувствовав, как у него перехватывает дыхание. Красавец в мундире из зеленого бархата исчез без следа, вернее, навсегда остался в юности, там, где-то далеко в саду матери. Оливия швырнула молодого лорда в объятия этого отталкивающего незнакомца. Кружка затряслась в руке Майкла так сильно, что горячий пунш пролился ему на пальцы и ковер.
— Извините, я виноват…
— Ничего страшного, — проворчал Горн, все еще недовольный тем, что их побеспокоили. — Присаживайтесь.
Майкл опустился в кресло, стараясь смотреть себе на руки.
— Я был в гостях у герцогини Тремонтен, — громко сказал Горн, так, чтобы его слышали и слуги, которые не торопились уходить. — Очаровательная женщина. Такая обходительная, такая любезная. Ну разумеется, я ведь был близким другом покойного герцога. Очень близким. На следующей неделе она пригласила меня на ужин у себя на корабле. Как раз когда Стили будет устраивать фейерверк.
Алкоголь и легкая непринужденная беседа помогли Майклу успокоиться.
— Неужели? — произнес он, поразившись слабости, с которой прозвучал его голос. — Я тоже приглашен.
Слуги, наконец, поклонились и вышли.
— В таком случае нам, похоже, самой судьбой предопределено познакомиться поближе. — Намек Горна был более чем прозрачен.
Майкл громко чихнул. Не специально, но очень вовремя. Он поймал себя на том, что отвратительно себя чувствует и оттого ощущает неподдельное облегчение. Голова раскалывалась, а в носу свербело. Майкл понял, что, похоже, вот-вот снова чихнет.
— Думаю, я лучше поеду домой, — промолвил он.
— Перестаньте, — поморщился Горн. — Отчего бы вам на одну ночь не воспользоваться моим гостеприимством?
— Вряд ли… — как можно более несчастным голосом отозвался Майкл. — Судя по моему самочувствию, я сомневаюсь, что нынешней ночью способен составить кому-нибудь компанию.
— Жаль, — сказал Горн и смахнул с плеча в камин невидимую ниточку. — В таком случае… мне приказать заложить вам экипаж?
— Ах нет, не надо, не стоит беспокойства. Я живу всего лишь через несколько улиц отсюда.
— Не хотите экипажа, так возьмите хотя бы факельщика. А то снова споткнетесь и упадете.
— А вот за это — спасибо.
Молодому лорду подали верхнюю одежду, от которой валил пар, потому что ее сушили у огня. Она была все еще мокрой, но зато успела прогреться. Майкл добрался до дома, дал на чай факельщику и со свечой в руках поднялся в спальню, свалив одежду на пол — о ней были должны позаботиться слуги. Натянув на себя ночную рубашку из толстой ткани и сжав в кулаке носовой платок, Майкл залез под холодное одеяло и принялся ждать, когда его сморит сон.
Глава 5
Следующий день выдался холодным и мрачным. Небо непроницаемой серой пеленой затянули тучи. Вид, открывавшийся с Приречья, казался особенно гнетущим: река влекла меж берегов желтовато-серые воды, которые образовывали буруны у опор моста. Чуть выше протянулись городские склады и торговые фактории, отделявшиеся друг от друга узенькими улочками, покрытыми грязным снегом. Ричард Сент-Вир встал рано, нарядившись в свою лучшую одежду: ему предстояло отправиться в город на встречу, чтобы забрать вторую половину гонорара за бой с Линчем. Деньги платили немалые, и только Сент-Вир способен был в одиночку пройти по Приречью и спокойно донести всю сумму до дома. Его ждала встреча на нейтральной территории с неким человеком, вероятнее всего, со слугой доверенного лица банкира, обслуживавшего нобиля, который нанял Сент-Вира. Этот человек и должен был передать ему оставшуюся плату. И Сент-Вир, и нанявший его патрон с трепетом относились к подобным формальностям, не желая привлекать к себе лишнего внимания.
Со Всхолмья открывался совсем иной вид. Вдалеке поблескивали две реки, а из труб выстроившихся аккуратными рядами домов поднимались к небу столбы дымов, создавая атмосферу уюта. От края до края раскинулось небо, покрытое тучами цвета олова, серебра и стали, которые грозно нависали над куполом Дворца Совета, стенами Университета, башнями Собора, восточной равнины и крошечных холмов вдалеке.
Майкл Годвин открыл глаза в полдень, проспав около двенадцати часов. Чувствовал он себя гораздо лучше. Майкл натужно покашлял и прислушался к внутренним ощущениям — не болит ли горло, однако простуда, которая прошлой ночью собиралась свалить его с ног, по меньшей мере, на неделю, исчезла без следа. В этот момент вошел слуга, которому было поручено разбудить молодого лорда. У Майкла совершенно вылетело из головы, что днем он обещал отобедать со своим другом Томом Бероуном. Времени у Годвина оставалось только на то, чтобы умыться и одеться. После приключений вчерашней ночи ему было особенно приятно нарядиться в сухую, чистую и тщательно выглаженную одежду. Махнув рукой на казавшиеся уже давними приключения, Майкл, насвистывая, направился к двери.
Как и ожидалось, обед был превосходен. О талантах повара, находившегося на службе у его друга, шла слава по всему городу, а у лорда Томаса имелась в запасе целая куча последних сплетен, которыми он поспешил поделиться с гостем. Например, выяснилось, что давеча вечером Бертрам, сын Россильона, проиграл в известном клубе тридцать роялов, а когда уходил из-за стола, сыпал проклятиями в адрес Майкла Годвина.
Майкл, сама невинность, лишь пожал плечами:
— Меня там даже не было. Вчера я почувствовал, что меня одолевает простуда, поэтому решил никуда не ходить. Спасибо, сейчас мне гораздо лучше. Бедный Бертрам!
Домой он не торопился, понимая, что там его, возможно, поджидает записка от Бертрама или, что еще хуже, от лорда Горна. Сколько неприятностей за одну-единственную ночь! Разумеется, рано или поздно ему предстоит встретиться с Бертрамом. Так вот, лучше уж пусть это произойдет побыстрее. Пожалуй, сегодня вечером после ужина стоит появиться в клубе. Он может наболтать Бертраму всяких красивых небылиц и отвести его домой. С другой стороны. Горн… он ведь, кажется, упоминал о прогулке на лодке, которую на следующей неделе устраивает герцогиня. Как это ни печально, от прогулки, по-видимому, придется отказаться. Горн не производил впечатления человека, знавшего, когда ему лучше остановиться и уступить. Однако решимость Майкла поколебал образ герцогини, который тут же возник перед его глазами: сверкающие глаза, касание руки, от которой веяло прохладой, и голос — насмешливый, влекущий, сулящий… Черт с ним, с Горном! От приглашения герцогини отказываться нельзя!
Чтобы растянуть дорогу до дома, Майкл выбрал окружной путь по улице Ласситера, славившейся обилием магазинчиков, перед которыми для привлечения внимания богатых прохожих обычно выставляли прилавки с товарами. Однако сегодня поглазеть было особенно не на что. Несмотря на то, что снегопад закончился, купцы не торопились выносить товары на мороз, а прохожих на улице оказалось мало. Мысли молодого лорда снова вернулись к герцогине. Он никогда не слышал, чтобы она заводила себе любовников, однако Диана была вдовой, притом удивительно красивой… Следовало спросить Тома, не слышал ли он о ней каких-нибудь сплетен. Майкл остановился и уже собирался направиться обратно к другу, как вдруг его внимание привлекла довольно странная картина.
Из книжной лавки «У Фельмана» вышел мужчина. Его провожал сам хозяин магазина, раскланиваясь с таким подобострастием, которого обычно удостаивались нобили, обладатели огромных библиотек. Однако человек, привлекший внимание Годвина, отнюдь не напоминал книжника. Он был молод, крепко сложен и явно хотел побыстрее уйти. Ни один человек благородного происхождения не стал бы так смущаться, столкнувшись с подобным раболепием, и ни один нобиль ни за что в жизни не надел бы столь непримечательные сапоги и коричневый старомодный плащ с истрепанными краями.
