Где нет княжон невинных - Баневич Артур (чтение книг .TXT) 📗
— Тут кто-то с приманкой охотился? — тихо спросил Збрхл.
— А тебя это удивляет? — презрительно бросила она. — Ты ж на драконов ходил! Знаешь, как это делается! — Он отвел глаза. — Ага, вижу, что знаешь! Вот и хорошо.
Она немного постояла, успокаивая дыхание. Грудь у нее была пышная, поэтому Збрхл выдержал недолго и снова поднял глаза.
— Я не приманка, сестра, — наконец сжалилась над спутниками Ленда.
— Та тоже толком не знала, какая судьба ее ждет.
— Пискляк полакомился? — нахмурил брови Дебрен. — Не слыхал я, чтобы грифоны…
— И хорошо, что не слыхал, — прервала Петунка. — Ему девичья невинность нужна не больше, чем мне. К тому же это не дракон, покрытый чешуей, а обычный кот. Правда, большой, крылатый, но кот. Его слишком легко убить, чтобы он средь бела дня на вооруженных людей кидался. Только ваши дружки об этом не знали. Партачи сраные! А уж как хвалились, как бахвалились! Давай лучшего пива, хозяйка, и мяса, да побольше! Потому как мы прибыли высвободить вас из многовековой неволи! Халтурщики чертовы… Знаешь, что они сделали? — послала она Ленде злой взгляд. — Напоили девицу какой-то дрянью. Дескать, лучше привлекать будет. Я шепнула ей, чтобы она украдкой вылила… да где там… Молодая была, наивная… Добровольно пошла. А эти сукины сыны, и верно, феромонов девушке в мед долили, а поскольку драться-то им не шибко хотелось, так они еще и яда добавили. С замедленным действием. — Она глянула на застывшее лицо магуна, потом повернулась к Ленде. — Пискляк, конечно, не появился. Они днем вышли, днем вернулись, а он днем только в крайнем случае нападает. Девушка… Я пыталась ее спасти. Травы для прочистки желудка, бальзамы, которые после лечения Вацлава остались… Добилась только того, что бедняга до первых петухов мучилась. А самое глупое, что они ее до последнего момента убеждали, будто все это от той брусники, которую она в засаде ела. Боялись, скоты, проклятия умирающей, поэтому все время кто-нибудь из них рядом с ней сидел и беспрерывно о той бруснике говорил.
Збрхл незаметно начертал знак колеса. [7]
— Вы сказали о многовековом рабстве. — Дебрен, не таясь, вынул палочку из висящей на поясе сумочки и убрал руку за спину. — И об отце Пискляка. Значит ли это, что грифоны давно уже так… забавляются?
Петунка не выстрелила. Кудабейки славились — точнее, не славились — большим разбросом сечки, что порой объясняло такую беспечность. У трубы, заменяющей желоб, используемый в арбалетах, был большой калибр, а значит, она вмещала большое количество картечи. Возможно, это и стало причиной нерешительности трактирщицы. А может, она слишком долго глядела ему в глаза.
— Ты и верно не знаешь? — Он покачал головой. — Поклянись святым знаком. — Дебрен осенил себя знаком колеса. — Ну что ж, если ты действительно инквизитор, то наверняка не управишься. — Она вздохнула. — Да что там, ладно. Ты не похож на глупого. А умный сразу увидит, какая из меня колдунья. Йежин, принеси самое большое Священное Колесо, какое в доме найдется.
Выседел отложил арбалет, сделал два шага, остановился.
— Сейчас, Петунка… Оставить тебя одну?
— Йежиночек, дорогой, — нетерпеливо бросила она, однако за нетерпением чувствовались несметные запасы терпения, — делай, что тебе сказано. Видишь? — Она подняла кудабейки. — Две. На каждого по одной. Хватит. Они это знают и…
— А надо бы и меня посчитать, — донесся сверху беспечный голос.
Все, как по уговору, подняли головы и некоторое время с изумлением всматривались в поглядывающего с лестницы Гензу. Он стоял, опершись локтями о перила, и явно слушал уже давно. С висящим на спине щитом, в новомодных коротких кальсонах, едва прикрывающих колени, он выглядел странно. Оружия при нем не было. Возможно, поэтому Петунка не начала с того, что запустила в него сечкой из кудабейки. Дебрен, который принялся было вытаскивать палочку из-за спины, застыл на месте.
Хозяйка его не разочаровала.
— А для тебя у меня есть арбалет, — ударила она прикладом трубы по оружию мужа. — Он сильный, тебе никакой щит не поможет.
— Бригантину я не снял, — похлопал себя по покрытой броней груди Генза.
— Это арбалет на грифонов, — не сдавалась хозяйка. — Пробьет и щит, и латы. Ты меня не испугаешь. Ни броней, ни тем более наготой. Я понимаю намеки, но плюю на это. Живой ты меня не возьмешь, а что сделаешь с трупом — так это уж меня мало…
Збрхл, которому из-за печи было плохо видно, неожиданно прыгнул на середину комнаты. Петунка вздрогнула, но и на этот раз не стала стрелять. Вероятно, потому, что ярость ротмистра была явно направлена наверх.
— Генза, ах ты собачий хвост! Без штанов? Намекаешь на госпожу Петунку? Дерьмо и вонь, кто тебе вообще позволил из кровати вылезать?
— Законы природы, — спокойно пояснил кнехт. — А также явный приказ госпожи трактирщицы. Меня нужда приперла, а поскольку здесь можно только в нужнике…
— Без порток по трактиру бегаешь? Но в бригантине и со щитом?! Парень, тебя не иначе как в голову контузило, а не в позвоночник. К тому же крепко.
— Так я ж самого начала говорил, что у меня все в порядке, — пожал плечами Генза. — Но поскольку ты уперся… Приказ есть приказ, не мне сомневаться в его разумности. Вот я и лежал, как кретин. Без порток, потому что на лежанке, и со щитом, потому что мэтр Дебрен запретил мне его от спины отнимать.
— А латы? — Збрхл был слишком зол, чтобы забивать себе голову логикой.
— Тихо! — Петунка потеряла терпение. — Не о том речь. Речь о том, что с тремя я так же справлюсь, как и с двумя. Из чего ясно следует, — повернулась она к растерявшемуся вконец мужу, — что ты можешь идти за Колесом. За тем, которое нам купцы из Гензы в виде благодарности… — Она перевела взгляд на Дебрена. — Предупреждаю: это ценнейшая святыня. Я говорю о Колесе. Оно от той телеги, которая вместе с шестью другими во время первого Кольцового Похода добралась до реки Йонд. Более того, не только вброд ее перешла при захвате плацдарма, но и была при ее обороне в пух и прах разбита машинами, иначе говоря, погибла наиблагороднейшей смертью. Щепки стали ценными реликвиями, а наше Колесо — ценнейшей, ибо кроме того, что оно омыто священным потоком, так при обстреле еще потеряло одну спицу из шести. Пожалуй, трудно найти более священную святыню.
— Трудно, — согласился Дебрен. — Просто диво, что гензейцы отдали вам такую реликвию.
— Потому что Петунка Пискляка от них отогнала, — похвалился Выседел. — С купцами уже дело паршиво было. Грифон одному коню башку оторвал, другому — ногу, люди из-под телег слабо и совершенно неубедительно палашами оборонялись… Все закончилось бы скверно, если б не моя супруга. Схватила метлу, прыгнула…
— Однако все же… — буркнула Ленда. — И чего ради надо было ломаться, сестра? Дебрен тоже чародей, я — прогрессивная женщина, а Збрхл аполитичен, как всякий военный. Никто из нас ничего против ведьм не имеет.
— Не на метле, — вывела ее из заблуждения Петунка, — а с метлой. Может, это и слишком тонкое различие, но меня уже дважды сжигать хотели, поэтому я была бы вам благодарна, если б вы факты не перевирали.
— Не очень-то разумно, — заметил Дебрен, — с метлой на грифона. Летать или размахивать — в любом случае неразумно.
— Махрусе… — Збрхл вглядывался в золотоволосую с миной убогого святоши, случайно получившего пятиспичным колесом, уцелевшим во время бойни при Йонде. — На такую бестию… со шваброй в изящных ручках…
— Хрен чертов, — занервничала Петунка. — Ты наконец пойдешь, Йежин? А вы меня перестаньте заговаривать! У меня раздельное, господин Дебрен. — Она одарила его неприятной улыбкой. — Не думайте, что я не вижу, как вы рукой около задницы знаки разные выписываете. А ты, Ленда, отодвинься. Потому как если этот тип нож вытащит, так я могу тебя сечками отравленными задеть. У меня есть противоядие, но ты мне не слишком нравишься, и могут возникнуть сложности.
— Идите, — обратился к трактирщику Дебрен, вынимая руку из-за спины и показывая палочку. — Это не нож.
