Шатун. Варяжский сокол - Шведов Сергей Владимирович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– Зачем пожаловали? – оторвался наконец от очага хозяин и повернул красное распаренное лицо к гостям. Борода у Баяна была хоть и седой, но коротковатой для волхва высокого посвящения. Зато глаза, умные и острые, могли проникнуть в самые потаенные человеческие мысли. Ган под взглядом баяльника невольно поежился.
– Вот, – высыпал на стол десять денариев викинг Витовт. – Пришел с повинной. Прав ты оказался, Баян, уж прости меня неразумного.
– Учишь вас, учишь, – недовольно проворчал баяльник, – а с вас как с гуся вода. Рассказывай свой сон.
– Видел поросенка на золотом блюде, а более ничего не помню, – выпалил виновато Витовт.
– Поросенок живой был или уже поджаренный?
– Поджаренный, – с готовностью кивнул Витовт. – Весь уже золотистой корочкой взялся. Вот я и засомневался, вроде бы дело выгодное, но ведь все может быть.
– А дело морское или сухопутное? – спросил баяльник.
– Сухопутное, – подсказал ган Карочей, напряженно ему внимающий.
– Тогда к удаче, – небрежно бросил Баян, сгребая со стола монеты. – Поросенок опасен только для морских походов. В ближайшую седмицу тебе, Витовт, в воду лучше не соваться.
– Ну, спасибо, Баян, – расцвел алым маком викинг. – Снял ты большущий камень с моего сердца.
– Что надобно тебе? – резко повернулся баяльник к гану. – Вижу ведь, что за ответом пришел. Сон видел или просто сомнение вкралось в душу?
Карочей смущенно откашлялся и вопросительно глянул на викинга. Витовт понял его без слов и махнул рукой:
– Ладно, решай свои дела, ган, я тебя на улице подожду.
– Сомнение, – выдохнул Карочей, когда дверь за морским разбойником закрылась.
– Ты ведь Яхве кланяешься, – нахмурился Баян.
– Так ведь от поклона спина не переломится, – возразил Карочей. – Я ведь и славянских богов чту.
Ган полез за пояс и извлек из штанины еще один кожаный мешочек. Баян равнодушно глянул на рассыпавшиеся по столу монеты и кивнул:
– Любой дар от чистого сердца богам в радость. Так в ком или в чем ты сомневаешься?
– В человеке.
– Знатный муж или простолюдин?
– Из самых знатных он в ваших землях. Имени не могу назвать, Баян, извини, не моя эта тайна.
– Мне его имя и не нужно, – пожал плечами баяльник. – Так в чем сомнение?
– Хочу знать, чист ли этот человек пред славянскими богами, а если виновен, то в чем. Особенно пред Велесом и Макошью.
– Ноготь мне его нужен или волос, а еще лучше прядь. А со слов твоих мне его трудно представить.
Карочей призадумался. Узнает Трасик, что ган его волосы баяльнику передал для ворожбы, наверняка осерчает. Решит, чего доброго, что Карочей задумал на него порчу навести. Но и соваться в воду, не спросив броду, скифу тоже не хотелось. Вдруг великий князь Трасик действительно крупно провинился перед славянскими богами, и их гнев может обрушиться и на гана Карочея, вздумавшего ему помогать в темном деле? Конечно, у гана есть защитник, бог Яхве, но вот только захочет ли он ввязываться в распрю язычников? В конце концов, у бога иудеев своих забот хватает.
– Ладно, – кивнул скиф, – я попробую. Денарии пока себе оставь. Днями я к тебе загляну.
Баян проводил насмешливым взглядом незваного гостя и негромко кашлянул. Расшитый звездами полог, прикрывающий дальний угол, откинулся, и пред баяльником предстал человек лет пятидесяти в синем кафтане. Не каждый бы признал боярина в этом скромном обличье, но Баян слишком давно и хорошо знал Драгутина, чтобы сомневаться на его счет. Судьба свела их в городе Шемахе, но о той поре своей жизни оба не любили говорить вслух.
– Уж не по твою ли душу, Лихарь, предприняли свой поход викинг Витовт и ган Карочей? – прищурился в сторону гостя Баян.
– До моей души им не добраться, – криво усмехнулся Драгутин, – а вот что касается жизни, то очень может быть.
– Ты наступил на хвост не только князю Трасику, но и кудеснику Гордону, а этот человек не прощает обид. Кроме того, поражение Трасика на Калиновом мосту обернется и поражением Гордона.
– Почему?
– Он был тайным мужем матери Трасика Синильды. На редкость красивая, как говорят, была женщина. И на редкость властолюбивая. По-моему, ты выбрал неверный путь к цели, боярин Драгутин. Конечно, Синильда виновна в гибели Драговита, но Трасик тут, скорее всего, совершенно ни при чем. Ну хотя бы в силу возраста.
– Волхв Завид думает иначе, и с ним согласны многие ведуны бога Велеса.
– Странно, – покачал головой Баян.
– Более чем, – согласился с ним Драгутин. – Ты был знаком с княгиней Синильдой?
– Нет, я приехал в город после ее смерти. Но краем уха слышал, что в чародействе ей не было равных.
– А разве не проще было отравить князя Драговита? – спросил с усмешкой боярин.
– Ты всегда был недоверчив, Лихарь, и всегда сомневался в силе богов, – укоризненно глянул на старого друга баяльник.
– Я верю в людей, Баян, – строго сказал Драгутин, – а это, в сущности, одно и то же. Ибо через поступки людей боги выражают и свою силу, и свою слабость. Так зачем Синильде понадобилось колдовство там, где можно было обойтись ударом кинжала? Ведь князь Драговит потерял всех своих мечников в битве за город Рерик, и лужичам ничего не стоило расправиться с ним.
– Мало убить князя, – удивился вопросу даджана Баян. – Надо еще, чтобы боги одобрили эту смерть. Синильда ведь не скрывала, что наслала порчу на Годлава и Драговита, более того, она говорила об этом вслух. Но осуждать ее никто не посмел, промолчали даже каган Славомир и кудесник Световида Велимир, ибо за спиной княгини стояла божественная пара – Велес и Макошь. Промолчали они даже тогда, когда даны принесли в жертву Одину князя Годлава, ибо Один – это одно из воплощений Велеса. Рерики не могут отомстить за смерть своих отцов убийцам, поскольку и Годлава, и Драговита, по общему мнению, покарали не люди, а боги. А опровергнуть это мнение можно только на Калиновом мосту.
– Тогда почему ты решил, что мы выбрали неверный путь?
– Да потому что Трасику в ту пору было всего пятнадцать лет и он не прошел необходимых испытаний. Не мог он участвовать в чародействе, которое совершала его мать, то ли по воле богов, то ли под воздействием навьих сил. Сидрагу следовало бы обратиться к кудеснице Ангельде: только она могла бы объявить княгиню Синильду не ведуньей, а колдуньей.
– Княжич Сидраг к ней уже обращался, и она сказала ему нет. Сдается мне, что и Ангельда поучаствовала в этом деле. Знать бы еще каким образом. Ангельда ведь доводится Синильде родственницей?
– Да, – кивнул Баян. – Хочешь сказать, что против ободритских князей был составлен заговор, в котором участвовали ведуны и ведуньи Велеса и Макоши?
– А ты в этом сомневаешься? – насмешливо вскинул бровь Драгутин. – И в итоге от этого заговора пострадали не только ободритские князья, но и ведун Завид, который так и не стал кудесником.
– Думаешь, Завид решил воспользоваться удобным случаем и свести счеты со своими давними противниками?
– Думаю, он этот случай создал сам. Сидраг в любом случае обратился бы к Чернобогу, ибо иного выхода у него нет. Он ведь даже не может наследовать князю Трасику, пока его отец считается проклятым богами. А наше вмешательство просто облегчило Завиду и Сидрагу решение трудной задачи. Я одного не могу понять – почему Завид так уверен в успехе? И почему так задергался Гордон? Все вроде бы в руках кудесника, все вроде бы в его власти, а он почему-то молчит. Почему он не объявит всенародно то, что очевидно даже тебе, – Трасик невиновен в силу своего юного в ту пору возраста. Что нужно для того, чтобы наслать порчу на человека?
– Много чего нужно, – растерянно развел руками Баян. – Волосы нужны или ногти, но лучше всего кровь. Но ведь порча порче рознь. Порча, насланная с помощью Чернобога, – это еще и вечное проклятье не только для виновных, но и для их потомков.
– А если речь идет о князьях, – продолжал настаивать Драгутин, – чей род особенно близок богам?
– Чтобы волхвы Велеса приняли участие в черном обряде, направленном против князей, нужны очень веские доказательства вины. А Чернобог и вовсе не стал бы слушать никого, кроме близкого родовича обвиняемых. Родного брата или сестры, скажем.
